Миледи и притворщик - Антонина Ванина

– Девушки что, мешки с крупой, чтобы с ними так обращаться?

– Это же евнухи. Что они могут понимать в женщинах?

Действительно. Им что женщина, что поднос с фруктами – и то, и другое всего лишь груз, который надо вовремя доставить господину.

– Санайя, – шепнула я, – а как господин выбирает девушек себе на ночь? Откуда эти таблички? На них вырезаны имена всех девушек?

– Конечно. Это твоё ещё не вырезали, вот Сеюм и винился перед госпожой.

– А госпожа – кто она?

– Нафиса – старшая жена господина.

– Что? – не поверила я. – Муж говорит жене, кого выбрал себе в любовницы на одну ночь, а жена после этого оповещает наложниц, кто из них пойдёт ночевать к её мужу? Как это вообще возможно?

– Раньше, – неожиданно подала голос угрюмая девушка с соседней тахты, – всем этим занималась мать господина. Это была её обязанность как старшей госпожи во дворце. Но год назад она умерла, и теперь госпожа Нафиса готовит девушек к ночи с господином.

Бедная женщина… А ведь у неё стальные нервы. Я бы не смогла всё время держать лицо, живя в такой аморальной обстановке. Я бы перестала себя уважать. А такого мужа начала бы тихо ненавидеть – за то, что у меня под носом крутит шашни с молодыми девицами и за то, что унижает меня, заставляя одобрять это непотребство и участвовать в нём.

– А что потом, – спросила я угрюмую девушку, – когда господин насытится Зинат и Каджал, он позовёт в покои и Нафису?

– Ты что, нет, конечно, – тут же сказала Санайя. – Для ночи со старшей женой у господина есть пятнадцатый лунный день. А сейчас день двадцать первый. Это время младших наложниц.

– То есть, есть какое-то расписание?

– Конечно. Шрия, ну-ка расскажи ты, а то я всё время путаюсь в датах.

– Первые девять дней месяца, – равнодушным тоном начала вещать наша собеседница, – это дни младших наложниц, коих в гареме должно быть двадцать семь. Десятый, одиннадцатый и двенадцатый дни отведены старшим наложницам, а их в гареме должно быть девять. Тринадцатый и четырнадцатый день предназначен трём младшим жёнам господина. И только пятнадцатый день – это день для его старшей жены. Только в полнолуние он может соединиться с ней, ибо после этого луна начинает убывать, и цикл должен перевернуться. Шестнадцатую и семнадцатую ночь младшие жёны снова должны провести с господином. Восемнадцатую, девятнадцатую и двадцатую – старшие наложницы, а остальные дни до окончания месяца – это наши дни.

– Так это же, – подсчитала я, – младшим наложницам отведены аж восемнадцать дней?

– Так ведь нас и больше, чем других. Даже сейчас, после того как…

Тут Шрия замолчала, а я не смогла не спросить:

– Что случилось в гареме в ту пору, когда тут жило двадцать семь младших наложниц? Ты ведь говоришь о страшном море, что унёс много жизней?

Шрия только грустно усмехнулась и сказала:

– Всем новеньким девушкам, что здесь появляются, говорят про страшную болезнь. Но это была не она.

– А что?

– Смерть. Быстрая и яростная. С саблей и безумным блеском в глазах, – она понизила голос и едва слышно произнесла, – и имя ей – господин Сурадж.

Сатрап?! Так это он убил всех тех девушек, замену которым собирают по всей сатрапии уже несколько месяцев?! О боги, куда я попала?!

У меня всё внутри похолодело от мысли, что я оказалась под одной крышей с кровавым безжалостным маньяком, который обладает безграничной властью и безграничной страстью убивать. Неужели ему публичных казней мало? Или вид молящих о пощаде голых девушек будит в нём какую-то особую страсть? А Зинат, она вообще вернётся сегодня из покоев сатрапа в этот зал, или уже нет?

Только я подумала об этом, как молодой евнух вернулся в зал и подозвал к себе вторую избранницу сатрапа, и я снова стала свидетельницей раздевания и беглого досмотра молодой наложницы. Когда Каджал унесли прочь, в зал вернулась Зинат в сопровождении своей служанки. Она была снова в своём платье, волосы её поблёскивали от влаги, будто она вышла из купальни, а на пальчике её сияло колечко с громоздким камнем. Зинат просеменила к своей тахте и завалилась на неё, после чего вытянула руку вверх, явно любуясь новеньким подарком.

Интересно, она знает о кровавых пристрастиях так обожаемого ею сатрапа? Она в курсе, как умирали её сёстры по несчастью? Она совсем не боится стать следующей, в день, когда луна будет в неподходящей фазе и у правителя случится очередное помутнение рассудка?

– Шрия, ты знаешь, почему господин Сурадж поступил так?

– Из-за Сулочаны. Это она виновата, что он убил её, Джаянти и ещё восемь женщин, что носили под сердцем его детей.

– Как?..– на миг потеряла я дар речь. – Он убивал беременных от него женщин? Но почему?

– Расскажи же ей всё с самого начала, – попросила Санайя, и Шрия поведала:

– Сулочана была младшей женой господина. Одной из трёх. Это Нафису, старшую жену, господину выбрала его мать, а вот младших жён он всегда выбирал себе по сердцу. И Сулочану тоже. Говорят, когда-то он любил её больше всех других жён, но со временем его страсть начала остывать. Полгода назад Сулочан уже пять лун как носила под сердцем дитя господина. Она мечтала родить ему мальчика, а ещё мечтала, что именно её сына господин сделает своим наследником. Но в это же время среди младших наложниц жила любимица господина – Джаянти. Если бы ты только видела её… Здесь все девушки прекрасны ликом и станом, но она была особенно красива. Не только телом, но и душой. Она никому не строила козней, никогда не отказывала в помощи. В этом зале много соперниц и завистниц, но с Джаянти никто не смел тягаться. Пожалуй, все её здесь по-своему любили, а если не любили, то уважали. А вот Сулочана лишь изредка видела Джаянти в саду во время прогулок, и этих кратких встреч хватило, чтобы воспылать к ней злобой и ревностью. Джаянти тоже носила под сердцем дитя и тоже пять лун. Сулочана знала, как господин привязан к Джаянти, и боялась, что после того как она родит, и её ребёнок выживет, он сделает Джаянти старшей наложницей, а её сына определит своим наследником. А этого Сулочана никак не могла допустить. И она задумала подлость – подкупила прежнего евнуха, чтобы он подделал записи в книги соитий…

– Прости, какой книге?

– Книге соитий, – повторила за неё Санайя, – Эта такая большая книжка, в которой Сеюм всё время носит с собой и записывает туда наши имена, а ещё все визиты девушек к господину точно по дням, чтобы знать, кто и когда зачал, и в какой срок родятся дети.

– Прежний старший евнух, – продолжила свой рассказ Шрия, – по наущению Сулочаны выскреб из книги имя Джаянти и вписал вместо неё другую девушку, будто это она, а не Джаянти была у господина в день, когда зачала своё дитя.

– Какая глупость, – не сдержалась я. – И с кем же она тогда могла его зачать, если не с господином? Я думала, евнухи на это не способны, а других мужчин в гареме ведь и не бывает.