Миледи и притворщик - Антонина Ванина

– Кто хочет – тот работает. Кто хочет – ищет богатого мужа.

– А ты мужа искать не хотела?

– На всех богатых не хватит, это я усвоила ещё с юных лет. Поэтому нашла себе дело по вкусу. Моя работа меня не тяготит, даже больше – она стала смыслом моей жизни. А здесь без работы смысла в моей жизни больше нет.

Санайя ничего мне не ответила, видимо, для неё мои проблемы оказались слишком непонятными. А вот я всерьёз задумалась, сколько времени продержусь здесь, в изоляции от внешнего мира без дела всей моей жизни и без мужчины, который в эту жизнь привнёс всепоглощающую любовь и надежду на лучшее.

Перед закрытыми глазами начал мелькать призрачный образ Стиана. Я видела его встревоженное лицо, ловила мимолётные движения губ. Похоже, он хочет мне что-то сказать, но я не слышу и не могу разобрать ни слова. Кажется, он приближается ко мне, хочет обнять и коснуться губ невесомым поцелуем, а я так хочу рвануть навстречу ему, но ноги будто увязли в болоте. Я падаю вниз, я парю в пустоте, а сверху со звоном разносится гул, похожий на бой оркестровых тарелок.

Я отпрянула от дрёмы из-за металлического звука, что доносился из коридора, и девичьего топота, оттого что девушки повскакивали со своих мест и рванули в двери, чтобы выстроиться перед ней в ряд и затаить дыхание в ожидании чего-то очень важного.

– Имрана, – обернулась и шикнула мне Санайя, а потом махнула рукой, зазывая встать в строй.

Не то что бы мне этого очень хотелось, но тут в зал ворвались двое молодых евнухов, что были с нами в купальне. Один из них встал возле двери, а вот второй подбежал ко мне, ухватил за руку и поволок к остальным девушкам.

Мне пришлось встать в строй, но не успела я перевести дыхание, как в дверях показалась величественная дама в платье из золотой парчи, с вуалью, укрывшей её длинные, рассыпавшиеся по изящной спине волосы.

Она ступала неспешно, но каждый её шаг был наполнен величием и грацией. Наверное, так выглядят настоящие царицы. Но кто же она? На вид ей лет тридцать, может, чуть больше. Лицо её такое бесстрастное и каменное, что и мускул не дрогнет.

Дама неспешно ступала вдоль шеренги, искоса кидая на очередную наложницу взгляд из-под густых ресниц. Сеюм неустанно следовал за ней, сжимая в руках уже знакомую мне амбарную книгу, но остановился, стоило и женщине задержаться на месте рядом с девушкой, что стояла, словно статуя и боялась даже пошевелиться.

– Зинат, – обратилась к ней дама и протянула деревянную табличку в виде узкого прямоугольника с резными надписями, – повелитель выбрал тебя. Почти его своими ласками этой ночью.

Та самая Зинат, что не так давно пыталась утопить свою соперницу Каждал в бассейне, не сказала ни слова, а только степенно поклонилась и приняла табличку, чтобы прижать её к груди. Представляю, как ликует сейчас её сердце. Но при этой даме она почему-то предпочитает держать лицо и делать вид, будто не к любимому мужчине скоро попадёт в спальню, а попросту отправится исполнять свой долг.

Стоя за спиной дамы, Сеюм тут же открыл книгу и начал вносить записи, пока его помощники придерживали эту махину. Дама же тем временем двинулась вперёд, держа в руке ещё одну табличку и бросая на наложниц мимолётные взгляды.

Когда она остановилась возле меня и даже развернулась, чтобы поднять голову и заглянуть мне в глаза, я поняла, что ещё немного и закричу от страха и обиды. Нет, этого не может быть! Сеюм же обещал, что со мной этого сегодня не случится!

Дама всё смотрела на меня своими чёрными, пронизывающими до глубины души глазами, а я в это время успела представить самое худшее, что может случиться со мной. Но вдруг она сказала:

– Ты новая наложница? Я не видела твоего имени в списке.

Взгляд её стал ещё суровее, но, кажется, недовольство было обращено вовсе не мне.

– Моя госпожа, – тут же извиняющимся тоном шепнул ей из-за спины Сеюм, – Имрана прибыла во дворец только днём, и ещё не готова предстать перед повелителем. Она слишком мало знает о здешних порядках. Я счёл разумным дать ей три дня, чтобы лучше узнать дворец и его законы. Я хотел…

– Довольно, – властно оборвала она его по полуслове и снова обратилась ко мне. – Ты знаешь тромские науки? Науки о законах природы и законах людей?

На миг я растерялась от столь неожиданного вопроса, но всё же собралась с мыслями, чтобы сказать:

– Прости, госпожа, но тромские науки мне не знакомы. Я и по-тромски не очень-то хорошо говорю.

– Так ты не тромка? – проскользнули нотки интереса в её голосе. – Кто же ты?

– Аконийка, госпожа. Моё родное королевство расположено к западу от Тромделагской империи и издавна с ней враждует…

– Завтра придёшь в мои покои до полудня, – так же властно оборвала она меня на полуслове и тут же отвернулась, чтобы последовать дальше.

Сквозь ворох ревущих мыслей я услышала, как вторую табличку с приглашением в покои сатрапа получила наложница Каджал. На этом дама в сопровождении Сеюма покинула зал, а девушки начали разбредаться по своим спальным местам.

Я шла за ними и всё пыталась понять, чем же придворную даму так заинтересовало моё аконийское происхождение. Да и кто она такая? Главная фрейлина, распорядительница гарема? И что ей нужно от меня? Надеюсь, она не казнить меня собралась. А, может, с её помощью я смогу покинуть дворец? Вдруг старосарпальские реваншисты только тромок могут делать рабынями, а вот трогать акониек им не велит закон и страх перед Аконийским королевством? Вдруг завтра меня освободят?

Да кого я обманываю… Наша королевская армия не способна напугать никого, кроме волков в приграничных лесах. Сам верховный царь Сарпаля не посчитался с интересами аконийской концессии и выгнал всех горнодобытчиков из Чахучана. Так что глупо ждать, что завтра меня чудесным образом освободят. Хоть бы не четвертовали, и то будет хорошо.

Дойдя до своей тахты, я уселась на неё и почти уговорила себя лечь и заснуть, но тут моё внимание отвлекло странное действо возле выхода из зала: выбранная сатрапом Зинат скинула с себя всю одежду на глазах у молодых евнухов без всякой тени стеснения на лице. Всё, что теперь на ней было, так это поблёскивающее от огоньков свечей колье с бриллиантами, что спускалось по шее к ложбинке между грудей, и расшитый золотом пояс, что был обёрнут вокруг талии и спускался своими концами к коленям, прикрывая лобок. Вот и всё одеяние – видимо, сатрапу большего и не нужно.

Только я подумала об этом, как вдруг служанка Зинат смела с пола брошенную одежду, а один из евнухов набросил на плечи наложницы широкий плед, завернул её в него, а другой евнух одним выверенным движением закинул девушку себе на плечо и унёс её прочь из зала.

– Что это было? – только и смогла я поражённо выдохнуть, повернувшись к Санайе, – зачем она при них оголилась? Куда они её понесли?

– Понесли в опочивальню господина, – зевнув, ответила она. – А оголяться пришлось, чтобы евнухи знали, что под одеждой Зинат не спрятала нож или ещё что опасное. Таков порядок, все его соблюдают. Вот увидишь, когда Эбо принесёт Зинат обратно, он проделает всё то же самое с Каджал. Она тоже разденется, и её тоже завернут в плед и закинут на плечо.