В пасти новой войны - Виктор Поляков

– А если знают в цитадели, то знают и в Мелоранде, и, естественно, знает император.

– И, как само собой разумеющееся, – гвардейцы уже штурмуют храм Равновесия, – повелитель хаоса улыбнулся.

– А почему не стражи? Насколько я понимаю, было бы очень большой недальновидностью не иметь их гарнизонов в столице империи, – Диона чуть наклонилась к Меедару, ожидая ответа.

– Потому что вчера войска керганата пересекли границы Ахерона и осадили цитадель Шекхам на юге. Они её, конечно, не возьмут, но благодаря их просто потрясающей ненависти к империи и всему её олицетворяющему, они доставят ордену столько хлопот, что им будет не до мелких столкновений, творящихся в столице, – Меедар рассмеялся.

– Эти варвары никогда не смогут взять ни одной цитадели шестиугольника! Даже самую слабую из них. Хатхар на севере во многом уступает той, которую они осадили, но даже она оказалась бы им не по зубам. В прошлый раз они обошли Шекхам и пояс неприступности только благодаря найденным туннелям тафиров. Я вообще удивилась, когда узнала об этом, хотя удивить меня не так-то просто, – Диона вскинула голову.

– Да, ты конечно права, это была чистейшая удача. Но на этот раз все не так просто. Думаю, что орден хранительниц стянет туда все возможные резервы, ведь на этот раз керганату помогают пекхоты, – Меедар вновь не отказал себе в удовольствии посмеяться над Дионой, видя её удивлённые глаза.

– Но они же…, – только и смогла выдавить она.

– Да! Последнее время отношениия между ними можно было охарактеризовать как натянутые! Но теперь не за горами момент, когда в этом мире воцарится новый миропорядок, и тот, кто вовремя встанет на сторону победителя, сможет рассчитывать на его снисхождение, – видя, как его сестра насупилась и, понимая свою оплошность, Меедар поспешил добавить, – и его жены, имеющей не меньшую власть.

– А то, что я твоя сестра и в то же время жена, не смутит их? – Диона передёрнула плечами, пытаясь изобразить неловкость.

– Того, кто посмеет сказать что-то осуждающее нас, я лично брошу на растерзание ралкса. Думаю, им понравится вкус человечины, – его лицо словно приобрело обычную маску безразличия и спокойствия, но несущая страдания слишком хорошо знала брата, чтобы обмануться, и благоразумно отошла в сторону. Меедар в таком состоянии мог натворить что угодно, а ссоры между повелителем и повелительницей хаоса не сказались бы благотворно на морали его армии.

Авторитет Меедара в войсках был непререкаем, и недеры готовы были пойти за ним даже на штурм высших сфер, но, как и все существа нижних миров были слишком непостоянны, и конфликт между их повелителями мог вызвать непредсказуемые последствия. Именно поэтому Диона всегда избегала находиться рядом со своим братом в такие тягостные для них обоих моменты его припадков необъяснимой злобы ко всему окружающим. Только сам Меедар знал их причину, но это нисколько не могло помочь в борьбе с ними.

Благодаря своей природной интуиции и расчётливому мышлению, он всегда мог найти выход в любой ситуации и… Чувствовал себя орудием в чужих руках, если такое слово было уместно. Скорее, подозревал он, игрушкой в могучих лапах Богов. Нет! Даже одного Бога, имя которому – Повелитель Боли. Он никогда не признавался себе, что если бы не непонятный зов и что-то чуждое, непонятное даже ему самому, овладевшее им в забытых гробницах, то он никогда не стал бы повелителем, а Диона его повелительницей и… его любовницей.

Она оставивила Меедара наедине со своими тяжёлыми мыслями, и подошла к одному из больших валунов, приложив к нему ладонь. Один из многих, которые сформировались после того, как Меедар изменил структуру материи внутри куба хаоса, и недеры вручную продолжили расширять созданный им проход в скалах, но уже за его границами. Камень словно поплыл, превратившись в какую-то тягучую, очень вязкую жидкость, но, повинуясь непонятной силе, не растёкся в стороны, а принял форму алтаря и застыл. Шестиугольник, достававший Дионе до пояса, с ощетинившимися каменными иглами, шаром величиной с её голову, лежавшим на его вершине, теперь напоминал не более чем игрушку природы, а не творение чьих-то рук. Но это продолжалось только до тех пор, пока Диона не прикоснулась к одной из каменных игл шара. Он засиял всеми возможными цветами, стремительно меняя свою форму так, что даже взгляд не успевал ухватить хотя бы одну из них.

– Шетас хеннаш шетас, – слова, произнесённые шёпотом, пронеслись в воздухе и услышавшие их недеры отошли. Слова из языка наг внушали им ужас и заставляли держаться подальше от любого произносившего их. Они считали его сродни языку шакти.

– Язык проклятых, – Диона услышала слова одного из недеров, сказанные с неподдельным отвращением, и подумала о том, что неплохо было бы заняться им, но сейчас она не могла отвлекаться.

– Шетас хеннаш шетас, – повторила она уже чуть громче и ощутила невидимые нити, протянувшиеся куда-то за пределы куба. Воздух вокруг неё наэлектризовался и богатое, расшитое золотом платье прилипло к телу, ещё больше подчёркивая достоинства её великолепной фигуры. Как жаль, подумала она, что здесь некому оценить это, кроме, пожалуй, Меедара, но он, к сожалению, слишком занят.

Шетас хеннаш шетас! – уже выкрикнула она в третий раз, и шар, лежавший на вершине шестиугольника, раскололся. Осколки его оказались настолько маленькими, что напоминали скорее пыль. Они взлетели вверх на несколько метров и, застыв на мгновение, устремились вниз, слившись в единое целое с самим алтарём.

Несущая страдания засмеялась, как делала всегда, когда ей удавалось подчинить силу, которая повиновалась только шакти или нагам. Её смех, красивый и мелодичный, напоминал радостный смех обычного человека. Но услышавшие его недеры вдруг захотели оказаться где угодно, только бы ничего не напоминало им о той дикой вакханалии, разыгравшейся, когда повелительница хаоса собственноручно убивала всех их сородичей из дома Катанг.

Тысячи их были тогда умертвлещены её безжалостной рукой, и для каждого она находила что-то особенное. Они помнили, как горели её глаза, и как она наслаждалась нестерпимыми муками жертв, которые корчились под действием магии шакти.

В тот день она смеялась так же.

Это случилось несколько тысячелетий назад, когда бушевала война, потрясающая основы мироздания, и Равновесие уже готово было вмешаться в ход событий.

Во времена эры Первой Великой Войны Богов шакти уничтожали другие культы и подчиняли себе обширные области и иногда с помощью огня и меча насаждали новый порядок и новые ценности в мире Шаэдара. Надо признать, что никто так и не стал пособником их культа, как не становился и пособником других. Война была на истребление, и, предлагая возможность врагам сдаться и принять нового Бога, расы лишь отдавали должное, заранее зная ответ, который всегда был отрицательным.

Шакти Ужасный – Бог, давший своим детищам то, чего ни до, ни после не удалось другим Богам, а именно – почти безграничные способности управления материей первозданного хаоса, уже готов был праздновать победу и ожидал момента, когда он единственный воцарится в высших сферах. Но его мечтам не суждено было сбыться. Его дети, уверовав в своё могущество и познав магию настолько, что казалось невозможным, изменили себя, став ещё сильнее, забыли обо всем, кроме жажды уничтожения любого, кто не являлся их сородичем.