Восемь Драконов и Серебряная Змея - Yevhen Chepurnyy

мере оценить упругую мягкость ее груди, и твердость напряженных сосков, уткнувшихся в его плечо. Он невольно задумался о том, что делать дальше — хмель все еще наполнял его голову легкомысленным пьяным весельем, но даже в подпитии, Инь Шэчи смог оценить и настойчивость Кан Минь, и откровенность ее касаний. Этим вечером, жена старейшины Ма всей душой жаждала совершить супружескую измену, с его, Шэчи, помощью. Как назло, юноша не смог придумать никакого остроумного плана действий — все же, он выпил слишком много этим вечером, — и решил пойти самым простым и безыскусным путем.

— Что-то мне нездоровится, — озабоченно промолвил Шэчи. — Отойду-ка я освежиться, — он неловко поднялся, кое-как отодвинув свой стул.

— Поосторожнее там, муж мой, — раздался от стола тихий голос Му Ваньцин, успешно отошедшей от опьянения. — Здесь темно, грязно, и очень много пьяных нищих.

— Я ненадолго, — заверил ее юноша, и неверными шагами двинулся к ближайшему углу.

Как он и ожидал, стоило ему отыскать подходящий укромный закуток, поодаль от веселого гомона гуляк, как его плечи ощутили ласковое прикосновение женских рук.

— Вы устали, молодой господин Инь? — промурлыкала Кан Минь за его спиной. — Позвольте проводить вас в спальню.

— В спальню? Меня? — пьяно удивился Шэчи, неловко поворачиваясь к женщине. Та не отступила, стоя вплотную к нему. — Но это ведь будет очень не… неприлично! — он выговорил последнее слово с нарочитым трудом. — Вы замужем, да и я женат. Что будет, если нас увидят вместе?

— Все эти глупые оборванцы перепились и вот-вот уснут, — тихо и жарко зашептала женщина, прижимаясь к юноше. Тот неуклюже отшатнулся, придав глазам испуганное выражение. — Мой дорогой господин Ма наверняка уже спит сладким сном. Что до вашей жены… вы же мужчина, — игривые нотки зазвучали в ее голосе. — Я уверена, вы легко поставите ее на место.

— Вы просто не знаете моей жены, госпожа Ма, — напуганно возразил Инь Шэчи. — Одно время, Ваньцин убивала каждого мужчину, осмелившегося заглянуть под ее вуаль. Она смилостивилась надо мной, но ее милосердие стоило мне тяжёлого ранения. Согласившись стать моей женой, она немедленно пригрозила мне, что заподозрив измену, жестоко расправится и со мной, и с той несчастной, которую сочтет моей любовницей. Нет-нет, даже и не предлагайте мне подобных вещей — я не хочу, чтобы вы подверглись смертельной опасности по моей вине. А сейчас, извините, мне и впрямь нужно облегчиться, — повернувшись к стене, он принялся шумно возиться с застежкой пояса на своем халате.

Когда шаги Кан Минь за его спиной стихли, затерявшись в шуме гулянки, юноша удовлетворенно улыбнулся, и, оставив пояс в покое, двинулся обратно, к своему месту за столом. Цяо Фэн куда-то исчез — лишь многочисленные пустые кувшины напоминали о его присутствии на пиру. Му Ваньцин безразлично покусывала рисовую булку.

— Пойдем отсюда поскорее, жена моя, — наклонившись к ней, проговорил Шэчи. — Что-то на этом пиру нестерпимо завоняло протухшей рыбой, — девушка подняла на него удивленный взгляд, и, осознав его слова, невольно заулыбалась.

— То-то ты вернулся так быстро, — ответила она с плохо скрываемым облегчением. — Я уж думала, госпожа Ма не выпустит тебя из своих когтей, не показав в подробностях все, что скрывается под ее халатом и нижней рубахой.

— О чем ты говоришь, жена моя? — притворно удивился юноша, подавая Ваньцин руку и помогая подняться со стула. — Уважаемая Кан Минь целомудренна и верна своему мужу, — наклонившись к ушку жены, он прошептал:

— Сегодня вечером — верна поневоле.

Му Ваньцин тихо засмеялась, и они бок о бок зашагали к отведенным им гостевым комнатам.

* * *

Утро после пира Му Ваньцин вынужденно проводила в одиночестве, в постели, и в скверном настроении. Жестокое похмелье настигло ее поутру, наполняя голову давящей болью, а тело — слабостью. Благодаря хлопотам Инь Шэчи, добывшего жене достаточно воды и густого мясного бульона, девушке изрядно полегчало, но головная боль не ушла полностью. К тому же, в гости к молодой паре заявился Цяо Фэн, и затребовал к себе Шэчи, обещая посвятить нового друга в некое предприятие, важное для всей империи Сун. Ваньцин не хотела лишаться общества мужа, но возразить против его участия в государственном деле не могла, и теперь скучала одна, лёжа на кровати.

Внезапно, дверь отворилась, и в комнату вплыла Кан Минь, спокойная и целеустремлённая. Ее тщательно подведенные губы изгибались в лёгкой, чуть насмешливой улыбке, шелковый халат окутывал ее стройное тело персиковым облаком, а в руках жены старейшины Ма лежал небольшой поднос, полный сладостей.

— Моего мужа здесь нет, — раздражённо бросила ей Му Ваньцин. — Он ушел с Цяо Фэном.

— Ну что ты, сестрица, я вовсе не к нему, — пропела госпожа Ма, подходя ближе к постели девушки. — Я видела вчера, как ты пила вместе со всеми, и подумала, что сегодня тебе должно нездоровиться. Кое в чем мы, женщины, не можем угнаться за мужчинами — например, в количестве выпивки, которое они могут влить в себя за один вечер. Попробуй эти пироги из зелёных бобов, я сама их испекла. Сладость и сытность этого лакомства придадут тебе сил, и помогут твоему телу бороться с недугом похмелья, — она поставила поднос на кровать рядом с Ваньцин, и широко улыбнулась. Глаза ее, впрочем, выражали лишь пристальное внимание.

— Правда? Спасибо, сестра, — вымученная улыбка Му Ваньцин более походила на гримасу боли. — Твоя помощь очень кстати, — двумя пальцами правой руки, она осторожно взяла с подноса один из зелёных кружочков, и поднесла ко рту. Ее челюсти мерно задвигались.

— Не стоит благодарности, — приторным голосом ответила Кан Минь. — Мы, жены вольных странников, должны помогать друг другу, ведь слишком часто наши мужья заняты своими мужскими делами, и не могут уделить нам должного внимания, — Ваньцин согласно покивала.

— М-м-м, очень вкусно, — похвалила она, убрав ладонь ото рта. — Я уже чувствую прилив… ох… что со мной?..

Девушка внезапно вздрогнула, неуклюже перевалилась на бок, рассыпав сладости, и скатилась с кровати. Ее лицо кривилось, губы часто хватали воздух, а тело забилось в крупной дрожи. Кан Минь довольно рассмеялась.

— Ничего особенного, милая, всего лишь преждевременная смерть, — издевательски протянула она. Му Ваньцин прохрипела что-то невнятное, содрогаясь все реже и слабее.

— Инь Шэчи отверг