Мне это не нужно - Ханум Лелишь

Катя последний раз поцеловала сестру и маму. К малышке он лишь слегка притронулась, прикоснувшись пальцами к мягким волосикам на голове. Та запищала от счастья, потянулась ручонками, но Катя уже садилась в машину.

Иван сдержанно попрощался и сел рядом с Катей. Сказал таксисту, что можно ехать и они направились в аэропорт.

Как только родной дом оказался позади Катя зажмурилась и откинулась на спинку сиденья. Слез не было, впрочем как и мыслей. Она осознавала только свою пустоту. И не понимала почему она до сих пор здесь, рядом с этим мужчиной. А если она рядом с этим мужчиной, то почему между ними не сидит маленькая крошка? Все эти почему двадцать четыре часа в сутки разрывали ей сердце.

— Как я понимаю никто тебя не ждёт? И предприятие не горит?

Иван отрицательно покачал головой и Катя отвела взгляд. Слезы готовы были брызнуть из глаз, но она их всеми силами сдерживала.

— Нет, зря ты это всё. Я бы выдержала ещё пару часов с ними.

— Зато я бы не выдержал. Ты как мазохистка истязаешь себя. Почему бы не рассказать им всю правду, тебе ведь на самом деле станет легче.

— Зато им не станет. Они будут чувствовать себя виноватыми. И малышка… Она не должна видеть как её мама грустит.

Катя молчала и смотрела в окно.

— Знаешь, — вдруг проговорила она, — неожиданно, но мне было очень приятно их видеть. Я действительно скучала.

Иван настороженно взглянул на неё. По чему скучала? По той жизни, которую оставила ради него? Наверняка она задаётся вопросом правильно ли сделала когда выбрала его и осталась в незнакомом месте и, на тот момент, с незнакомым человеком.

— Ты заметила, что они совсем не говорят об отце ребёнка? Как-будто в материальном мире он не существует. Как так-то?

Катя пожала плечами.

— Это называется деликатность, если вдруг ты не знаешь значения этого слова, оно означает…

— Я понял, Катя, понял. Но тебе не кажется странным, что Лиза слишком тщательно всё скрывает? Может быть она просто не знает кто отец?

Катя сверкнула на него глазами.

— С ума сошёл? Неужели ты думаешь?… Я надеюсь ты ничего ей не говорил?

Иван поднял руки как-бы защищаясь.

— Я бы не осмелился. Ты сразу предупредила, что эта тема табу.

Иван тоже отвернулся к окну и какое-то время они ехали молча.

— Нет, ну как так? — Теперь Катя не могла успокоиться, — она никому не говорила, даже мне…

— Я ведь тебе говорю, она сама не знает, — усмехнулся Иван.

— Прекрати.

Катя посмотрела на Ивана и её сердце вдруг пронзила нежность. Она закрыла глаза и тихо, как-будто только для себя, прошептала:

— Знаешь, прошёл год и раз мы до сих пор вместе… Ваня, я не передумала.

После выкидыша Катя была сама не своя. Она часто кричала и срывалась по пустякам. Требовала от Ивана невозможного, хотела, чтобы у неё снова был ребёнок. Сейчас она была благодарна ему за то, что тогда он не уступил ей. Она была благодарна, что он чувствовал головой, а не сердцем. Хотя ей очень не хватало порой именно сердечной любви. Она так и не дождалась её от Ивана. Неужели у него и правда в груди камень.

Но как объяснить его бесконечное терпение? Катя не знала. Были дни, когда Катя закрывалась в комнате и часами плакала. Она всегда была худая, но тогда превратилась просто в скелет. Были дни когда она не плакала, а прибиралась ко всему, что бы он не сказал. А он просто молчал в ответ, подходил, целовал её в макушку и обнимал. Бывали дни когда Катя была по настоящему счастлива, но в конце такого дня её обязательно накрывали безудержные рыдания, которые переходили в истерику. И опять же Иван действовал на неё как успокоительное. Он клал её голову к себе на колени и гладил до тех пор, пока она не засыпала.

Иван молчал, а Катя продолжала, всё также с закрытыми глазами.

— Я чувствую себя матерью, вот уже целый год… У меня есть этот материнский инстинкт, чувства, которые я испытываю глядя на детей… Это невозможно… Но я ночами обнимаю своего ребёнка. И это так больно. Я знаю, что я невыносима последние месяцы, но я ничего не могу с собой поделать. Договор, который ты составил… Я знаю, что не должна себя так вести.

— Нет никакого договора.

Катя открыла глаза и посмотрела на Ивана.

— То есть как?

— Я его разорвал когда узнал, что у нас будет ребёнок.

Иван надеялся, что Катя поблагодарит его или хотя бы улыбнётся, но…

— И почему ты до сих пор не выгнал меня? Наверняка из-за чувства вины терпишь?

— Господи, Катя, моя бывшая жена ангел по сравнению с тобой.

Он рассмеялся и прижал к себе упирающуюся Катю. Поцелуй в макушку. Это всегда работает. Как таблетка успокоительного.

— Хотя ты права, — шутливо начал он, — кое что меня держит рядом с тобой.

— И что же?

Иван поднял за подбородок её лицо и поцеловал в губы. Сначала это был ленивый поцелуй, но с каждой секундой он набирал обороты. Накал был такой сильный, что даже таксист заерзал на водительском сиденье.

— Эй, ребята, можно полегче? Потерпите немного, почти доехали.

Катя смущённо отстранилась от Ивана, а Иван спросил.

— Думаешь в самолёте нам разрешат это сделать?

Впрочем за этот вопрос он получил хороший тычок под бок.

Иван наклонился к Кате:

— Прости… И, если честно, ты давно не говорила об этом. Я думал, что ты передумала и хочешь ещё немного с этим подождать.

Катя наморщила и облокотившись на плечо Ивана снова закрыла глаза. Так было легче говорить.

— Мне кажется, что даже говорить о другом ребенке это предательство… Как будто я предаю того малыша, которого мы потеряли, понимаешь? А если родить нового… То как потом спокойно жить, зная, что мы просто заменили того на нового…

— Ты ведь знаешь, что это не так. Тот ребёнок не сможет вернуться, а нам нужно жить дальше…

— А если снова не получится, то пробовать дальше? Я даже второго раза не выдержу, не говоря уже про третий и четвёртый.

— Никакого третьего и четвёртого раза не будет. Всё у нас получится. Я тебе обещаю.

— А я думала, что за это время ты уже сто раз пожалел о своём обещании и передумал. И просто не знаешь как мне об этом сказать.

— Глупости, — засмеялся Иван, — я всегда готов.

Его воображение тут же разыгралось. В