Мне это не нужно - Ханум Лелишь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Может быть всё потому, что он не только хочет её, но и любит? Иван сразу отбросил эти мысли. Но сколько он ещё сможет сопротивляться этим чувствам? Катя права, если он из-за Вики хоронит себя заживо, то она и вправду победила.
— Представляешь, Лиза не говорит кто отец ребёнка. Она хочет быть матерью-одиночкой, — Катя вырвала Ивана из его мыслей, — мне кажется, что она будет чувствовать себя некомфортно… Если мы приедем вдвоём, а она…
Иван снова подтянул Катю к себе и стал целовать её лицо, шею.
— Ты очень хорошая сестра, — он чмокнул её в нос, — и Лиза тоже. Я думаю она не будет претендовать на твоего мужа.
Катя засмеялась и оттолкнула Ивана.
— Нет, хорошей сестрой всегда была Лиза.
А ещё Лиза была очень проницательной и она всегда задавала откровенные вопросы, требующие откровенных ответов. Между Катей и Лизой не было стопроцентного понимания, как обычно бывает между сёстрами близнецами, но Лиза была умна и умела считывать Катино настроение.
Ещё на свадьбе Катя хотела рассказать Лизе всю правду, но так и не решилась. А Лиза чувствовала, что что-то не так, пыталась расспросить её, но Катя замяла разговор. Лиза тогда обиделась, но настаивать не стала. С тех пор они не разговаривали по душам. Они, в принципе, очень редко откровенничали друг с другом.
Мутная получилась история и её подробности рано или поздно всплывут наружу. Катя знала, что разговора с сестрой не избежать. Катя уехала, чтобы потерять невинность с Глебом, в итоге она случайно встретила Ивана и переспала с ним. Потом свадьба, буквально через неделю… Вернее договор, контракт, соглашение… И итог, Катя, которую так никто и не полюбил.
Катя смотрела на Ивана и думала, изменилось ли что-нибудь? Ложь была и никуда не делась. На людях они играли роль любящей семьи, а что испытывал в душе каждый?
Если Катя признается сестре, что брак с Иваном изначально был ложью и они вместе лишь потому, что Катя случайно забеременела… Лиза будет в шоке. Она не поймет почему Катя пошла на это. Конечно не поймёт… Потому что Катя сама до сих пор этого не понимала.
И тогда не Катя, а Лиза будет смотреть на неё с жалостью. Потому что по сравнению с Катиной жизнью у Лизы всё прекрасно.
Иван убрал волосы Кати за уши и открыл прелестное личико.
— А тебе никогда не приходило в голову, что тебе навязали чужие мысли? Может быть ты не такая уж бесшабашная, а Лиза не такая уж разумная? — Иван тихо посмеялся, — тем более она первая забеременела. Хватит постоянно сравнивать себя с ней. Вы абсолютно разные.
— То есть ты считаешь, что я совсем не буйная? — Катя шутливо заморгала глазками.
Иван издав рык шутливо бросил Катю на кровать и начис сверху. Он начал покусывать её шею, пока Катя не начала смеяться.
Катя вырвалась, вся раскрасневшаяся и растрёпанная.
— Мне нужно закончить укладывать вещи.
— Так кто тебе мешает? — Иван сделал попытку снова повалить Есть, но та увернулась.
Через пятнадцать минут все сумки и чемоданы были закрыты. Катя встала подперев руками бока, довольная своей работой.
— Пойду скажу Сергею, что всё готово, можно укладывать чемоданы.
Иван вздохнул доставая телефон:
— Останься здесь, я ему позвоню.
Катя уже сидела на заднем сиденье автомобиля, когда мужчины уложив последнюю сумку закрыли багажник. Иван дал знак водителю, что можно ехать и сам сел рядом с Катей.
Иван накрыл Катину руку своей ладонью и почувствовал как она напряжена.
— Ты как?
— Нормально.
Катя выгнула спину, чтобы сесть поудобнее, спину тянуло, но врач говорила, что такое бывает и не стоит беспокоиться, но вот теплота и влага между ног это уже не кажется нормальным. Катя посмотрела на платье и увидела алое пятно, которое становилось всё больше.
— Ваня, — в панике прокричала она.
Иван повернул голову и увидел на что она смотрит. Его как-будто парализовало, когда он увидел кровь, которая уже капала с сиденья на пол.
Катя испуганно прошептала:
— Такого не должно быть. Ваня!
Иван наконец-то пришёл в себя и закричал водителю, чтобы тот быстро ехал в больницу. С бешеной скоростью они мчались по дороге, а кровавое пятно увеличивалось ещё быстрее.
— Не бойся, Сергей отличный водитель, мы приедем в больницу через пять минут.
Пять минут как много… За это время ещё сколько крови она может потерять? Иван не сводил взгляда с жены, лицо которое стало бледным как полотно. Она вся сжалась от боли и страха, а Иван ни чем не мог помочь. Он старался сохранять спокойствие, но страх грыз его изнутри, сдавливая все внутренности и не давая дышать. Господи, сколько крови… Как же она до сих пор не потеряла сознание? Сейчас ведь не средневековье и ей обязательно помогут в больнице… Она не умрет. Медицина сейчас всесильна, даже сердца пересаживают. Но… Боже, как же много крови.
— Быстрее! — Заорал Иван.
— Ребёнок… — прошептала Катя закрывая глаза.
Иван старался убрать ужас из своих глаз, пытался вернуть себе самообладание. Не хватало ещё его истерики. Иван пытался согреть её руки, такие маленькие, худы, бледные и холодные… Очень холодные руки.
Сколько ещё испытаний ему предстоит пережить в этой жизни? Но так сильно он, кажется, никогда не боялся.
— Катя, дорогая, не разговаривай, береги силы, — он пытался удержать её взгляд, — нет, нет, не нужно закрывать глаза. Катя, прошу не закрывай глаза, не надо. Не уходи, Катя!
Катины ресницы дрогнули и она на мгновение приоткрыла глаза. У Ивана из груди вырвался вздох облегчения.
— Я испачкала твою машину, прости…
Иван сглотнул комок, подступивший к горлу.
— Я пришлю тебе счёт, как только вернёмся домой. Смотри, мы уже приехали.
Катя снова закрыла глаза и больше не смогла их открыть как бы Иван не умолял её сделать это.
***
— Здесь нельзя парковаться. Это места для машин скорой помощи.
— Ты что не видишь она умирает? — Заорал Иван на охранника, — быстро зови сюда врача!
Охранник, увидев Катю, тут же бросился к дверям больницы, но оттуда уже выбегали двое с каталкой, они быстро уложили на неё Катю. Тут же подбежал врач и всё закрутилось в бешеном темпе. Ивану задавали вопросы и он на них отвечал. Казалось, что еде выговаривает слова, как-будто его рот наполнили ватой.
— Пожалуйста, сядьте, Вам дальше нельзя.
Иван смотрел на безжизненное тело Кати и его сковал страх. А