Крутая Бамбина - Маргарита Смирновская

— Тебя пустят. Проведи меня?

Гущин вздохнул, и я поняла, что проведет и не подведёт.

***

Еще с моего задержания я помнила друга Гущина — следователя Енисеева. Красивый и угрюмый парень. Но при виде его хотелось спрятаться под стол, словно ребенок, и там дождаться, пока этот дяденька свалит.

Он так смотрел — аж мурашки по коже бежали, и хотелось сразу выложить все, что натворила за день, лишь бы отстал.

Я не знаю, чего ему наговорил Сережа, но он задумчиво на меня посмотрел и велел проводить меня на встречу к Деме.

Финдира я увидела похудевшим, бородатым и не таким лощеным, как ранее. Он с удивлением уставился на меня и молча смотрел, наверное, минуту.

— Мишка послал? — спросил он.

— Нет, — ответила я и поняла, что глупо выгляжу.

Я ведь никто, а занимаюсь этим делом. Почему? Да потому что влюбилась в своего хозяина и начальника в одном лице. А это так смешно и глупо.

— Мишка, — финдир улыбнулся во весь свой губастый рот. — Он любит везде баб подсовывать. Сколько он тебе платит?

Какой же у него противный голос! Прямо, как его рожа.

— Я его невеста.

— Ты-ы?! — финдир громко засмеялся. — Миха не по таким бабам, ты мне жёлтую прессу не пересказывай. Вот колбасник твой — да, а Миха… — Дема, цокнув, опять улыбнулся, а меня одолел лёгкий приступ тошноты.

— Хочешь — верь, хочешь — нет. Я переживаю за него. В меня стреляли. Его пытались подорвать. Я хочу знать кто Троянский конь.

После последнего слова Дема побледнел и уже серьезно сказал:

— Встрескалась в Мишаню? Не его ты поля ягода. Твоя жизнь — дешёвка. Если дорога она тебе, то беги в свою деревню и прячься в подполе. И молись всем святым, чтобы тебя конь не нашел. Троянский никого не щадит, детка, — тут он сощурился — Что у тебя с лицом?

— Привет от Троянского коня.

— Видишь, какой дикий конь?

— Помоги, — прошептала я. — Ты знал Павла. Парень он был неплохой.

— Что ты знаешь про Пашку?! — Дема горько всхлипнул: — Он человечище был!

— Но Троянский конь вычислил его побег. Кто-то вас ему сдал? Ты же следом хотел удрать, вот и узнал первым о смерти друга. Ты догадался кто это и хотел опередить его.

— Я ничего не знаю. Вообще зачем тебе это? Жить надоело?

— Нет, но если… бывает так, что жизнь теряет смысл. В чем смысл твоей жизни? Пашки нет, ты сядешь, если не за убийство, так за финансовые махинации. Единственную женщину, которая любила тебя, ты предал и смертельно обидел.

Финдир на меня убийственно взглянул, и я подумала, что выгонит, но он сказал:

— Что ты хочешь знать?

— У меня два вопроса. Кого вы с Павлом подозревали?

— Этот мимо. Второй какой?

— Расскажи, чем вы в детстве с Павлом в гараже занимались?

Дема усмехнулся и, шмыгнув носом, прокряхтел:

— Да чем?… Тачку его чинили, бухали, песни слушали…

— А когда с Михаилом? Расскажи, ту историю, которая Павлу была бы дорога.

Дема пыхнул и, улыбаясь, ответил:

— Не припомню ничего такого. Вот прикол, Пахана помню. Мишке подарили крутой скутер, а Пашка спёр и спрятал в подполе, когда Михан его у дома оставил. Скутер Мишка быстро нашел, а ключ Пашка сунул в банку с его кофе. Наш Мишаня же трезвенник, только кофе жрет. Вся суть в том, что Миха так переживал, что к кофе не притронулся. Мы так ржали. Потом, конечно, Пашка жалел…

— Это, разумеется, все интересно, но давай ближе к сути, — в дверях стоял Гущин. — Подозревали вы кого?

Лицо Демы резко изменилось.

— Нас колбасник подслушивал?

— Я этого не знала, — я зыркнула на Сергея и выдавила: — Убирайся!

— Разговора не будет. Я тебе поверил, а ты всяким сплетникам помогаешь…

Он постучался в дверь, а я ему крикнула:

— Я не знала этого, правда! Я хочу помочь Мише! Вспомни, пожалуйста, что-нибудь ещё!

***

На улицу мы выходили, дико ругаясь. Сергей мне доказывал:

— Он тебя разводил и насмехался! Так не колются!

— Он со всеми так разговаривает! А со мной с первого телефонного разговора! Это ты, типа профи, все испортил!

— Опять я испортил? А кто Женю разболтал?

— Да… По девушкам ты мастак! Только Дема на твою мордашку не запал!

— Я не виноват, что красивым уродился. Зато ты признаться себе не в состоянии, что влюбилась в меня и ревнуешь!

— Опять! Ту же песню? — Я остановилась и убивала его взглядом.

— Лучше молчи, — предупредил он.

— Да пошел ты! Надоел уже!

Я забрала из машины свою сумку и ушла под его зов.

Увидев метро, я тут же спустилась и смешалась с толпой, чтобы Гущин меня уж точно не нашел. Я долго ехала, не зная куда, и думала о своей жизнью. Сейчас я жалела, что согласилась быть телохранителем Михаила и играть роль его невесты. Я влюбилась, а запретный плод сладок. Вот и согласилась на любые условия лишь бы находиться рядом с ним… А он всегда целовал меня, когда хотел, словно чувствовал, что ему можно, что я ему ничего за это не сделаю.

Надо заканчивать с этим. Найду коня и уеду навсегда.

Мне стало горько от моих мыслей. Затем я вспомнила, как обидела Кристину. И поехала к ней просить прощения. Она такой замечательный человек, а я… Просто действительно привыкла, что Гущин-мой, а он «для всех»… Я вздохнула… Конечно, я ещё с завода это знала.

Кристина встретила меня с надутой миной и своим могучим телом загораживала проход:

— Что надо?

— Подругу вернуть, — испуганно улыбнулась я.

Сейчас побьет. А она если треснет, то мой череп кокнется на маленькие осколочки.

— Ты, чай, адресом не ошиблась? Здесь же свиньи живут.

— Это я свинья, прости, Кристин, — я протянула бутылку ее любимого дорогущего коньяка и пачку сигар.

— У-у-у, — она ни до чего не дотронулась, но дверь открыла. — Заходи. Сегодня я тебе не дам наклюкаться. Буду учить тебя пить.

— Не надо, я не умею.

— А мы научим.

— Нет, Кристин, мне нужен твой трезвый совет…

— Переспи уж с кем-нибудь! Вот тебе мой совет. Ты злая из-за гормонов. Организму надо помочь. Гущин в постели неплох. Высоковского уложи, если уж с ним связалась. Хотя я повторю, беги от его семьи и быстрее. Там Зайцева что-то мутит.

— И ты уже видела?