Крутая Бамбина - Маргарита Смирновская

Наконец, хлопнула дверь, и я двинулась к секретарю. Там действительно никого не было. Недолго думая, я ворвалась в кабинет директора. Пусто.

Сердце бешено колотилось. Но время прожигать зря некогда, и я подошла к сейфу. Какой же там код? Номер машины Павла… Я тяжело запоминаю такие мелочи, тем более, когда они не касаются меня. Но если я закрою глаза и постараюсь нарисовать то, что видела или слышала…

Я взяла лист бумаги и быстро набросала силуэт Михаила, и что он набрал… И детально вспомнила, как он это делал!

В сейфе я нашла те самые ключи от гаража. Уже слышался громкий хохот Алины. И я быстро закрыла железный ящик, а бумагу смяла и выбросила в мусор. Проскользнув обратно в переговорную, я тихонечко прокралась к лифту и стала дожидаться подругу.

Но услышала знакомый голос:

— У вас тут такие красотки! А не хотели бы вы пополнить мою коллекцию в журнале «Русская модель»?

— Нет, нам такого добра не надо, — ответила Гущину Алина. — Потом ни один приличный мужчина не посмотрит на нас серьезно.

— А вы? — это, видимо, Сергей обратился к секретарше Михаила.

Та что-то смущённо промычала, но потом внятно сказала:

— Нет. В нашей компании такие хобби не одобряют.

Гляди-ка, какая правильная! От ревности мое лицо перекосило, но тут до меня дотронулись:

— Ну, как все прошло? — это Алина подошла ко мне.

Я ей показала ключи и постаралась улыбнуться.

— Надеюсь, я сделала и это не зря, и ты сумеешь найти убийцу нашего Пашеньки.

Я ей была так признательна, но, видимо, мой взгляд изменился, когда я увидела Гущина. Алина даже отошла и сказала:

— Это твоя охрана и непутёвый журналист? Правильно я поняла?

— Почему непутёвый? — Гущин обольстительно погладил свою кудрявую челку.

— Кто же ходит по офисам и предлагает сняться в дешёвом журнале? — добивала его Алина.

— И не такой уж он дешёвый. Может, я играл роль маньяка? — Гущин подергал одной бровью.

А меня просто разрывало на части, так и хотелось ему в глаз залипить, чтобы не смел здесь разбрасывать свои чары.

— А если бы я не видела твою физиономию в жёлтой прессе и вызвала патруль? — не унималась Алина.

Но Гущин склонился над ней и хриплым голосом сказал:

— А для меня, детка, это не впервые.

У меня аж мурашки пробежались, и я почувствовала, как на голове зашевелились волосы. Я схватила его за воротник и потащила к лифту:

— Перестань понты раскидывать! Здесь все знают кто ты и зачем.

— А ты уверена? — спросил он, выстрелил взглядом в Алину и посмотрел на меня.

Я все еще держала его за куртку и прижимала к стене лифта. И тут до меня дошло, как со стороны это смотрится.

— Черт! — выругнулась я и его отпустила.

Я молча злилась, а Алина попыталась разрядить обстановку.

— Завтра Миша выйдет на работу, — сказала она. — Интересно, как он откомментирует заявление жёлтой прессы.

Опять про ту газетенку! Я разозлилась:

— Ты меня специально вгоняешь в краску?

— Ой, да твои невинные шашни с этим несерьезным человеком — ерунда! Честное слово! — и тут она спохватилась: — Так ты не знаешь?

— Что?

Мы вышли из лифта, а она продолжила:

— Конечно, а я-то думала, что ты такая спокойная?

Меня уже бесила ее нерасторопность. А Гущин сказал:

— Опять грязные сплетни собираете «порядочных» журналюг?

Алина подошла к ресепшену, взяла газету и, перевернув пару страниц, дала мне в руки.

Я взглянула и обомлела. На фотографии Миша целовался с Светланой Зайцевой, с той самой, которую он якобы ненавидел.

Передо мной все расплылось. Я слышала голоса, которые эхом проносились где-то далеко. Я видела только заголовок: «Высоковский женится».

— Вика, Вика, Вика… — Гущин подхватил меня и вынес на улицу.

Я не могла ни рыдать, ни слова сказать.

Гущин всю дорогу до машины меня придерживал и что-то говорил. Я его не слышала и не слушала. Образ Михаила целующегося с Зайцевой не выходил у меня из головы. Почему же мне так больно от этого?! Я же не настоящая невеста! Я все знала! Рыдание застряло в горле и не прорывалось наружу. Я ничего не соображала.

— Вика! Вика, очнись! — Гущин тряс меня за плечи. — Вика… — он взял меня за лицо, и я тут же вернулась в реальность и вырвалась. Было тошно и вдруг сразу все стало безразлично. Я чувствовала себя обманутой и преданной. С обидой я забралась в машину, а Гущин сел следом и сказал:

— Это жёлтая пресса! Про тебя тоже много чего понаписали, или ты уже забыла?

Конечно, он прав…. Но я с Гущиным не целовалась!

— Об этом узнал весь офис! — попыталась выкрутиться я.

— Ты мне зубы не заговаривай, — Гущин смотрел на меня с приподнятой бровью. — Ты же поверила в скорую свадьбу с Мишаней-загуляней.

Меня затрясло, и я отчеканила:

— Он сам предложил мне играть роль его невесты. Теперь все видят вот это!

Сергей достал с задних сидений газету.

— А вчера видели вот это! — положил он выпуск с нашими фотографиями. — Все, проехали. Поверь мне, все будут принимать ту версию, которую вы им покажите.

Как он прав! Я понимаю, что он прав до безобразия. Но от чего-то тошно внутри. Я схватила газету и выкинула ее обратно.

Мне сразу дико захотелось в деревню… Вот, что у меня дурная манера прятаться, когда настигают проблемы или разочарования. Хочется сбежать домой к родным стенам и не показываться…

Но сейчас для меня стало это невозможным. Я не могла себе позволить даже думать скрыться. Больно признавать, но я не представляю уже жизни без Высоковского. В те дни, когда жила у Маши и его не видела, в глубине души я знала, что это не конец, что он появится, ведь пообещал же… Я его спасла.

А что, если он женится?..

Больно… Я схватилась за грудь и Гущин крикнул:

— Что с тобой?

— Все хорошо. Вези меня в тюрьму.

— Ку-да?

— В обезьянник!

— Я давно подозревал, что это ты грохнула Высоковского-старшего и теперь, видимо, мечтаешь и второго убить… Но вспомнила заповеди божьи и решила сдаться… Я угадал?

Я засмеялась, но сердце покалывало.

— Прекрати, это ты меня сейчас убьешь… — как хорошо умел Сережа обстановку разрядить! Наконец-то, он вернулся…

— К нему не пустят, — напомнил он.