Признание в любви - Борис Гриненко

Смотрю на часы в телефоне. Сколько было в жизни моментов, когда хотелось остановить время, и всегда они были связаны с радостью. А сейчас? Самому близкому человеку удаётся поспать, сейчас это просто необходимо. И всё. Как мало, на самом деле, нужно, чтобы почувствовать себя чуточку счастливым, когда любишь. О себе не думаешь, эта чуточка укрепляет надежду.

Второй раз заглядывает дежурная сестра. Быстро прикладываю палец к губам. Осторожно притворяет дверь, прижимает. Она неплотно прилегает к порогу, на полу остаётся светлая полоска. По ней видно, если кто-то проходит. Два раза за ночь тень замирала на насколько секунд – прислушивалась, что у нас делается. Не забыть сказать ей «спасибо».

Раннее утро. Ира спрашивает:

– Не ложился?.. – повторение грустной истории, не повод для бодрого ответа: «А где мне ещё быть?»

– Только что встал, не успел удобно сесть, видишь – ворочаюсь.

Звоню всё время в кабинет Фадееву – сразу спускаюсь.

– Можно мне на консилиум?

Через час приехал тот самый Пташников, их научный руководитель, поздоровались, помнит. Народу много, стараюсь затеряться в кабинете. Заметил, попросили выйти. Стою под дверью, как побитая хозяином собака, только не скулю и уйти не могу. Неужели откажут? Может быть стоит войти и рассказать, как отправляли в 40-ю? Я же отвечаю …и ничего не могу. А вдруг хуже сделаю? Нужно взять себя в руки – но они то как раз и дрожат.

Совещались недолго. Наверх в палату через три ступеньки, так быстрее, чем по телефону. Ответила улыбкой не только потому, что я пришёл, а настоящей.

Вечером Федотов зовёт к себе. Что-то не так? Консилиум ведь принял решение. Неужели отменили?.. Говорю Ирочке, что он хочет меня проинструктировать, и заставляю непослушные ноги спускаться по лестнице. В его кабинете, без приглашения, сажусь на стул, стискиваю руки. «Извините, не предупредил по телефону, что всё нормально, – глядя на меня, он спешит успокоить, – супруге досталось с избытком нервных стрессов. Это не та психологическая подготовка. Хотел узнать, как у неё с сердцем?» Пересаживаюсь ближе: «Было плохо один раз». – «Что случилось?» – «Знаю не что – знаю из-за чего, правильнее из-за кого. Случай, наверное, интересный с точки зрения медицины».

Обычное происшествие, если посмотреть со стороны. Слово «происшествие» можно читать в кавычках и без – кому как в жизни повезло. Приятели просят отвезти их со всяким скарбом на дачу. Ира рвётся поехать. Что-то меня подспудно удерживает – не пойму что, но не хочу её брать, и всё. Первый раз такое. Правдами и неправдами отговорился, убедил, что места в машине совсем не будет. Обиделась – дорога к ним примечательная. В Выре первый в стране музей литературного героя – изба станционного смотрителя, на столе прошнурованная книга с подорожной Пушкина. Дальше – Рождествено, на реке, у которой по-набоковски «милое имя, что камышовая тишь» – Оредеж. Здесь их усадьба, высокий берег удерживает напор времени. Напротив – церковь, колокол не поминает – напоминает, его звон спокойно ложится в изгибе реки, в то ощущение счастья, которое Набоков здесь оставил. Нужно всего-то – уметь это почувствовать.

Разгрузились. Не убедили остаться ночевать – не могу, ждёт.

Осенью вечер быстро приходит и всегда торопит, кажется, что опаздываешь. Заспешили, запетляли, повороты. Высокий лес прятал дождь за крутым виражом. Пыльный асфальт оказался в воде, а это как лёд. Руль не помогает, тормоза не держат. Глубокий кювет, машина летит «мордой» вниз, за какие-то мгновения, пока она переворачивалась, не испугался – обрадовался – хорошо, что Иру не взял. И всё исчезло.

Лежу почему-то на откинутом сиденье, засыпан осколками разбитого стекла, надо мной примятая крыша. Бегут люди с корзинкам. Наверное, быстро очнулся. С трудом открыл дверь, вылез. Потрогал голову, поприседал. Сильно, вроде, ничего не болит.

Грибники сажают в свою машину. «Больница недалеко» – «Спасибо, меня до почты, нужно срочно позвонить (мобильных телефонов ещё не было)». Необъяснимая тревога – что-то случилось дома. Трубку взяла, сказать «тёща» язык не поворачивается, все завидуют – надо же, и с ней тебе повезло. Слышу кричит: «Это – Борис». Мне рассказывает, что у Иры недавно схватило сердце, я звонила в скорую, никогда раньше не болело. Слава Богу, стало получше, обошлись валокордином. Всё время спрашивала: «Боря не звонил?» «Зачем ты встала?» – «Дай я поговорю».

– С тобой всё нормально?

– Ты же слышишь. – Сказать про аварию или нет? Она почувствовала! – В кювет въехал.

– До почты сам добрался? – Обмануть, не обмануть? – Подкинули, спешил тебе позвонить, обещал ведь раньше приехать.

Необычное явление и в прямом значении слова – явление. Правда? Занималась изучением такого сверхъестественного псевдонаука – парапсихология. Всплеск ей дала война. Пытались объяснить невероятные случаи, к примеру такой. Муж на фронте. Жене снится сон, что он при смерти в госпитале, в Свердловске. Упрашивает дать ей отпуск на три дня. Едет – любимый человек там. Спасли.

Проводили опыты по сознательной телепатии – «передаче мыслей на расстояние»: в соседнюю комнату, в другой город. Не получилось. Признали, что есть бессознательная телепатия, когда передающая сторона не знает о том, что передаёт, а принимающая сторона не готовит себя к приёму мысли. Это – режим паранормального восприятия, он приводится в действие сильными чувствами. Поэтому проводить лабораторные эксперименты невозможно. Конечно, где набрать столько людей, которые так любят?

Настоящая любовь говорит о себе сама, когда в ней нуждаются. Тогда ты можешь повторить слова Пушкина: «Есть в мире сердце, где живу я…»

* * *

Колют сосудистые препараты в непредставимых для нас дозах. Анестезиолог, Вячеслав Хмара, кипит энергией в противовес своей специализации – усыплять, объясняет детали и процедуры наркоза. Приятный, или мне все стали приятны, нет, не ошибся, – потом подтвердилось. Вернули надежду: появилась благодарность к врачам уже только за то, что взяли ответственность за нашу жизнь. За что отвечают профессора в Петрова?

Начинаю обращать внимание на то, что делается на улице, – оказывается, там есть Солнце. Между корпусами летают голуби, сидят на подоконниках и перед подъездами. Их подкармливают те, кто связан с кухней, но особенно выздоравливающие. Только находясь в больнице понимаешь, что значит забота. Посетители проходят мимо, им не до этого, быстро сюда – и домой.

У меня дом здесь – он там, где любимая. Знающие люди говорят, что скоро весна. Какое сегодня число? Мои внутренние часы встали. Дали надежду, слово то какое, оно нас держит, – значит пойдут.

Оформлял документы в другом корпусе, туда и обратно бегом. Спешу рассказать Ире про весну и голубей. Взбегая по лестнице непривычно нарушаю правила движения: совершаю двойной обгон. Вторым, кого опередил, оказался спортивный Усиков. Он удивляется: «Думал, что я быстрее всех». Для меня бег – единственно доступный способ ускорить время. Тогда его больше освобождается, чтобы побыть вместе. Ничто так не сближает людей, как несчастье. Раньше казалось, что ближе некуда.