Месть под острым соусом - Аля Морейно

- Слушай, какая теперь разница? Какое всё это имеет значение? Иванова совершила преступление и понесла заслуженное наказание. Или ты считаешь, что её должны были отпустить и просто погрозить пальчиком? 

- Заслуженное? Ещё раз перечитай статью, если запамятовал, и соотнеси с реальностью. Ты представляешь себе, что такое сидеть в колонии? Она попала туда в неполные девятнадцать и пробыла почти до двадцати шести! А могла выйти в двадцать два. Тебе не кажется, что это – чудовищно несправедливо? 

Пожимаю плечами. Не вижу смысла ворошить прошлое. Всё равно ничего не изменишь. Я никогда не вернусь в большой спорт и не попаду на олимпиаду, а она никогда не проживёт эти годы на свободе. Если бы передо мной была не Алёна, я бы давно уже послал собеседника в пеший эротический тур. Но её не могу, слишком много она значит для меня… 

- И что ты конкретно сейчас от меня хочешь? – мне бы поскорее остановить это переливание из пустого в порожнее. 

- Во-первых, чтобы ты прекратил психоз. Думаешь, я не вижу, что тебя до сих пор потряхивает? Во-вторых, корону сними и верни себе человеческий облик. Ты помнишь, что ей вчера наговорил? 

- Смутно. Я был взбешён. 

- Естественно. Когда ты бесишься, то у тебя есть право вести себя по-скотски? 

- Ну так я не знал, что ей дали больше, чем должны были! Я и сейчас не уверен, что всё так, как ты говоришь. Может, там какие-то обстоятельства отягчающие были. Алкоголь или наркота в крови, например. 

- Незнание законов не освобождает от ответственности! Ладно, а теперь я ещё подсыплю соли, а ты послушаешь. Это с Машиных слов, но, думаю, как-то можно проверить, если захочешь. 

- Ну давай. Зная тебя, не удивлюсь, если ты сейчас выкрутишь всё так, что это меня должны были посадить за нападение на её машину на пешеходном переходе. 

- Она была беременная тогда. Ты знаешь? 

- Вчера она сказала. И, якобы, что ребёнок умер. 

- Так что никакого алкоголя или наркоты быть не могло. Говорит, что упала в обморок, поэтому в момент наезда не управляла машиной, не видела тебя и всё такое. И ещё, что справки у неё были, но часть из них судья почему-то завернул и не приобщил к делу. 

- Ну, про справки – явно не ко мне. Да и кто точно скажет, был ли обморок на самом деле? Может, она просто придумала его, чтобы отмазаться? Ведь всем известно, что у беременных обмороки случаются. 

- Да-да, я всё понимаю. Судье виднее, какие справки к делу приобщать, а какие – нет. Вопрос в том, не повлияла ли твоя мама на его зрение? Потому что если всё так, как рассказывает Маша, то это был несчастный случай. И, как бы ты ни возмущался, у неё был шанс получить условный срок, особенно учитывая, что в суд её привезли прямо из больницы, где она лежала на сохранении. Более того, так торопились упаковать её в колонию, что даже не дали закончить курс лечения, а сразу отправили в СИЗО, а потом по этапу в колонию. 

- Алёна, что ты делаешь из моей мамы какого-то монстра? Она всего лишь проконтролировала, чтобы Иванова получила по заслугам! Я не верю, что она могла как-то надавить на судью или повлиять на суд, чтобы ей дали побольше. Да и какой в этом смысл? 

- Сомневаюсь, что Маша получила то, что заслужила, и что ей не отсыпали щедро лишнего. 

Бред, всё бред. Алёна просто не любит маму, потому и оговаривает её. Впрочем, у них это взаимно. Может, у судьи были какие-то аргументы или даже личные счёты?  

- Кстати, как специально, ей выбрали колонию очень далеко от дома. А учитывая, что отец лежал парализованный после инсульта, мама не могла проведывать её до его смерти.  

- Ага, и колонию ей выбрала мама? 

- Слишком много странных совпадений. Ты знаешь, что в колонии Машу ни разу не обследовали? Ни одного УЗИ, никаких анализов не делали! Хотя были все показания, да и протокол ведения беременных в зоне не отличается от общепринятого. 

- Хочешь сказать, что и врачей мама подговорила? 

- Нет, тут, я думаю, девочке просто не повезло. Увы, таково медицинское обслуживание заключённых и отношение к ним в нашей стране. В колониях права человека – это пустой звук. Дальше больше. Когда у неё начались роды, её приковали наручниками к кровати и просто ушли, оставив одну на много часов. Она говорит, что долго кричала и звала на помощь, но когда, наконец, к ней соизволил подойти врач, ребёнок уже был мёртв. После этого у неё были осложнения, она едва выздоровела. И теперь, возможно, она не сможет больше иметь детей. Думаю, что если бы она рожала не как заключённая, а как обычная женщина, всё могло бы сложиться иначе. 

Последние фразы неприятно цепляют. 

- Это она тебе рассказала? Вчера? 

- Нет, раньше. Как-то разоткровенничались с ней. Ты вот выгнал Машу с работы, а она собирается ребёнка из детдома усыновить, ей нужна официальная работа и постоянный доход. А теперь ей точно откажут. Ты знаешь об этом? 

- Нет, впервые слышу. Знаю только, что она постоянно ездит в детдом, книжки мальчику возит, сладости всякие. Я пару раз отвозил её туда. И вообще, не надо делать из меня виноватого! Это вы с ней устроили тут заговор, не сообщив мне, что она сидела. Может, если бы я был в курсе, то конфликта удалосьбы избежать. 

- Ну-ну, перекладывай с больной головы на здоровую… 

Разговор иссякает. Алёна молчит. Я тоже не проявляю инициативу. Да и что говорить? Я – не монстр, и мне по-человечески жаль эту дуру, если всё было так, как мне сейчас преподносят. Но если бы она на меня не наехала, то и её жизнь сложилась бы иначе. Она сама запустила цепную реакцию своих неприятностей. Так какой смысл искать виноватых на стороне? 

- У меня такое ощущение, что Наталья Егоровна не искала справедливости, а просто мстила Маше за твою травму. За то, что ты не попал на тот чёртов чемпионат, за то, что не выиграл олимпиаду. Не знаю, стало ли им легче от того, что в отместку за твою сломанную карьеру они сломали жизнь девчонке. 

- Алёна, не заговаривайся! Это – слишком серьёзное обвинение, ещё и в адрес моих родителей. Я уверен, что произошла какая-то ошибка, и они к этому непричастны. 

Она смотрит на меня и качает головой. Не верит. Она уже вынесла свой вердикт, и её не переубедить. 

- Так вот, по-моему, твоя семья уже достаточно отомстила Маше за то, что под стеклом у вас не пылится олимпийское золото. Твоё вчерашнее выступление было совсем лишним. Ну разве что Наталья Егоровна была в экстазе. Ты уж извини, но её хлебом не корми – дай вытереть ноги о какого-то простого смертного, а тут ещё и виновная во всех твоих бедах Маша попалась. 

- Не преувеличивай! 

- А то я не вижу, как она тут себя ведёт с персоналом клуба. Ладно, дело твоё. Но мне кажется, что ты всё-таки нормальный человек и поговорка о яблоке и яблоне – не про тебя. Маша ведь тебе нравится… 

- Да ладно! Я просто с ней сплю. 

- Ник, ты кому это говоришь? Думаешь, я не знаю, как ты смотришь на женщин, с которыми просто спишь?