Мечи Дня и Ночи - Дэвид Геммел

Тут Корвин услышал, что кто-то бежит. Он оглянулся, щурясь от дыма, и увидел своего адъютанта. Молодой Парнус шатался — того и гляди упадет. Его нагрудный панцирь был вымазан кровью.

Юноша рухнул к ногам Корвина, и тот разглядел, что бронзовый панцирь Парнуса смят, а на боку зияет большая рана. Парнус пытался что-то сказать, но изо рта у него хлынула кровь, и он лишился сознания. Корвин не сводил глаз с помятого панциря. Что могло его так покорежить? Ни один меч не способен крушить металл таким образом.

Бросив умирающего Парнуса, он вышел на открытое место и заревел:

— Джиамады, ко мне! Быстро! — Куда бы они ни запрятались со своей жратвой, этот зов должен до них дойти. Корвин вернулся к Парнусу и стал рядом с ним на колени. — Что стряслось? Расскажи мне.

— Двое... Топор... Я... умираю?

— Да, тебе конец. Двое, говоришь? А где джиамады?

— Трое... мертвы. Двух убил... тот с мечом.

Кровь снова запузырилась у Парнуса на губах, брызнув на щеку Корвина. Тот услышал тяжелую поступь, увидел в дыму джиамада и крикнул:

— Сюда!

Зверь затопал к нему.

— Ты кто? — Корвин не давал себе труда запоминать джиа-мадов по именам.

— Крейган. — На вытянутой морде кровь — видно, только что от еды оторвался.

— Здесь где-то двое чужих людей. Можешь учуять их?

— Дым очень много, — сказал зверь и фыркнул. — Нюхать не надо. Вон они. — Когтистая лапа указывала на юг.

Парнус сказал верно: их было двое. Один высокий и стройный, в длинном кафтане из темной кожи, другой кряжистый, чернобородый, в руках блестящий двойной топор.

— Убей этого, с топором, — приказал Корвин Крейгану. — С другим я разделаюсь сам.

Джиамад вынул тяжелый меч и двинулся навстречу чужим. Он шел прямо на человека с топором, но тот и не подумал бежать, а сам прыгнул ему навстречу. Топор, столкнувшись с мечом, переломил его, а затем поднялся снова и обрушился на шею Крейгана. Смертельно раненный зверь с разгону налетел на воина, сбил его с ног и упал сам. Воин поднялся и пошел к Корвину.

— Оставь его мне, Харад, — крикнул второй, и бородатый замедлил шаг.

Корвин насмешливо отсалютовал высокому саблей.

— Хочешь сразиться со мной на дуэли?

— Много чести. Я просто тебя убью.

Все то же знакомое высокомерие, улыбнулся Корвин. Меч в руке незнакомца слегка загнут — форма та же, что и у прославленных клинков Декадо. И ножны он носит за плечами, как тот. Корвин видел в них костяную рукоять второго меча. То-то позавидуют в полку такому трофею, подумал он.

Он ступил вперед и помахал саблей вправо и влево, разминая плечо. Корвин знал, что должен покончить с противником быстро, а потом убить неуклюжего мужика с мечом, но такие мгновения слишком сладостны, чтобы их сокращать. Он смотрел в сапфировые глаза своего врага и представлял себе, как они станут меркнуть.

Клинки соприкоснулись, и голубоглазый сказал:

— Давай покажи себя.

Корвин предпринял пробную атаку, чтобы испытать мастерство незнакомца. Хорошая скорость, хорошее равновесие. Парирует с легкостью, но не контратакует — не желает, видимо, раскрываться. Корвин поднажал, и его клинок стал мелькать с поразительной быстротой, но противник вновь отразил все его удары. Он атаковал еще дважды, используя приемы, которые всегда приносили ему победу, но голубоглазый либо парировал, либо грациозно отступал вбок.

Корвин схватился было за кинжал, но остановился. Если он его вынет, противник пустит в ход свой второй меч.

— Ничего, доставай, — с улыбкой сказал тот. — Хочу поглядеть, как ты с ним обращаешься.

Корвин вынул кинжал, но это не прибавило ему уверенности, а даже как будто убавило. Противник терпеливо ждал.

— Обойдусь без него, — сказал Корвин, отшвырнув нож.

— Вряд ли ты обойдешься тем, что умеешь.

Корвин сглотнул. Уж не снится ли это ему? Ему, Корвину, знаменитому дуэлянту? Он снова атаковал, еще более рискованно. Еще чуть-чуть — и он бы пронзил противнику горло. Ничего! Победа все равно будет за ним! Их клинки с лязгом сошлись. Корвин ощутил резкую боль в паху и отшатнулся.

Как он, оказывается, устал. Силы уходят с каждым мгновением. Правая нога стала теплой и мокрой. Взглянув туда, он увидел, потемневшую от крови штанину. Ноги подкосились. Он упал на колени, зажал руками артерию. Кровь хлестала сквозь пальцы.

— Помоги, — взмолился он. — Прошу тебя. Сразивший его человек обвел взглядом пылающую деревню.

— Таким, как мы с тобой, ничем не поможешь. Мы проклятые. Боюсь, что в Пустоте тебе не понравится.

Бег не принадлежал к числу любимых занятий Ставута, но сейчас выбирать не приходилось. Он во все лопатки мчался за длинноногой охотницей. Дойдя с ней до деревни, он увидел джиа-мадов, увидел пожары и трупы. Для него этого было более чем достаточно.

— Бежим! — крикнул он, схватив Аскари за руку, но она вырвалась и подняла лук. Лицо ее при луне казалось вырезанным из камня. Ставут с ужасом понял, что джиамады ее заметили. Стрела просвистела в воздухе и попала в лоб одному из зверей.

Потом Аскари повернулась и побежала. Ставут, на миг замешкавшись, припустил за ней. Он был молод и худощав, но пешком ходил мало, и сейчас это сказывалось. Однако стоило ему оглянуться на бегущих вдогонку зверей — волчьи пасти разинуты, желтые глазищи так и горят, — и сил прибавлялось, точно по волшебству.

В лесу он чуть не потерял Аскари, очень уж ловко она перескакивала через поваленные стволы и лавировала в подлеске. Огля-дыват ся он больше не смел — вдруг звери уже так близко, что вот-вот его схватят. Легкие жгло огнем, икры сводило, пальцы на правой ноге отнялись напрочь.

Впереди стеной поднялась скала. Аскари, добежав, начала карабкаться на нее. Как она умудряется? Скала-то отвесная! Но тут позади раздался ужасный вой, и Ставут вмиг понял, куда и как надо лезть. Он цеплялся за трещины с колотящимся сердцем, не глядя вниз. Но Аскари, выбравшись на карниз, посмотрела туда и бросила:

— Скорее!

Ставут невольно повернул голову. Прямо за ним лез джиа-мад — вот сейчас протянет свою лапищу и сдернет Ставута за ногу. Однако прилипнуть к скале его заставил не джиамад, а страх высоты. Он успел подняться футов на девяносто. Голова у него закружилась, каменная стена поплыла. Он уже плохо сознавал, где он и что он.

Мимо пролетела стрела, зверь заревел. Ставут опять оглянулся. Стрела торчала у джиамада из шеи. Вторая угодила в голову. Зверь сорвался вниз и разбился насмерть.

— Ты что делаешь, полоумный? — сказала Аскари.

Тут Ставута захлестнул гнев, прогнав головокружение без остатка. Он рьяно полез вверх и взобрался на карниз рядом с девушкой.