Обольстительная герцогиня - Эмили Брайан

– Ты не ответил на мой вопрос. – Она снова обратила внимание на пасынка, который сидел на полу, раскинув ноги. – Где мистер Шипуош?

Феликс откашлялся и с трудом поднялся на ноги. Он был не в силах встретиться взглядом с Артемизией.

– Они его забрали.

– Боже мой! Ты хочешь сказать, его взяли в плен?

Феликс кивнул:

– Я бы скорее сказал: его похитили. Меня оставили лишь для того, чтобы передать их сообщение. Видимо, они и не подозревали, кто я такой, иначе бы забрали более важного заложника. Эти люди сказали, что Шипуош будет в безопасности, как только удовлетворят их требования.

– Что они хотят? – Артемизия сжала руки, чтобы унять невольную дрожь.

– Видеть Беддингтона, – сказал Феликс. – Или, точнее, хотят заполучить ключ, который, судя по всему, у него. Беддингтон должен явиться в склеп Святого Павла завтра в полночь. И учти, непременно с ключом. – Феликс поднял указательный палец, чтобы подчеркнуть важность своих слов. – Они сказали, нет смысла приходить с пустыми руками. И еще они предупредили, что ни в коем случае нельзя привлекать власти. Если похитители увидят хотя бы тень полицейского, договор будет расторгнут.

– А… что, если мистер Беддингтон не сможет прийти или же у него не будет ключа?

– В таком случае, я надеюсь, Джеймс Шипуош позаботился о своей душе, – заявил Феликс мрачно. – При обычных обстоятельствах я бы назвал этих типов в высшей степени ненадежными, но в данном случае не сомневаюсь, что они сдержат свое слово. Если Беддингтон не явится или не принесет ключ… – Феликс замолчал, и тишина повисла над ними дамокловым мечом. – Они обещали скормить мистера Шипуоша рыбам.

Феликс стоял в дверях кабинета Беддингтона и наблюдал, как мачеха садится в ждущее его ландо. Она была под впечатлением, ошибки быть не могло, и синяк почти стоил того, чтобы увидеть, как ее лицо стало белее рыбьего брюшка.

Почти стоил.

Кто бы подумал, что даже без очков Шипуош нанесет ему такой сильный хук левой! Клерк удивил Феликса и его сопровождающих своим боевым духом, который проснулся, стоило только русским начать обыскивать помещение.

Феликс пощупал синяк и вздрогнул – прикосновение вызвало новый приступ боли. Кулак Шипуоша испортил его внешний вид, по меньшей мере, на две недели. Как может молодой человек вращаться в высших кругах, если он выглядит так, будто бы участвовал в пьяной драке? Придется меньше бывать на людях, пока синяк не пройдет настолько, чтобы его можно было скрыть под слоем рисовой пудры.

Чертовски жаль, что Шипуошу пришлось его ударить. Феликс не чувствовал никакой враждебности к помощнику Беддингтона. Когда он согласился помочь русским с их планом, они предупредили его: опасно оставлять пленника живым, даже если требования удовлетворены. Однако он вовсе не планировал принимать участие в убийстве. Феликс был намерен каким-то образом в целости и сохранности переправить Шипуоша в Австралию, Индию или другой забытый Богом уголок обширной империи, как только это злосчастное дело будет улажено. Он хотел позаботиться о том, чтобы Шипуош остался в живых.

Но пока что не мог этого сделать.

Артемизия обнаружила отца в саду, обдуваемом сильными порывами ветра. Он скромно подметал первые упавшие листья на выложенной камнем дорожке, словно был простым садовником, а не отцом герцогини, и эта картина заставила Артемизию остановиться.

Раньше Ангус Далримпл был здоровым мужчиной, полным жизни и обладавшим прозорливым умом, и у Артемизии разрывалось сердце; когда теперь ей приходилось видеть его в таком состоянии, изменившимся после болезни. Ей казалось, что это преступление против самой природы.

Иногда Артемизия чувствовала соблазн винить в состоянии отца всемогущего Бога. Когда Ангус слег с дикой лихорадкой, все могли лишь мечтать о том, чтобы он пережил болезнь. Семья вздохнула с облегчением, когда жар внезапно отступил. А потом стало известно, что Ангус лишился рассудка и уже не оправится. Вскоре они узнали, что состояние его начнет со временем ухудшаться, и Констанс совсем пала духом. Даже местный викарий не смог помочь. Он лишь предостерег Артемизию, что нельзя подвергать сомнению волю Господа.

Будто бы Господь специально навлек болезнь на ее отца. Образ Бога, который рисовал викарий, не понравился герцогине. Получается, что он слишком злой и капризный и не может считаться верховным существом. Как ни удивительно, именно Нареш помог Артемизии примириться с состоянием отца.

– Любая жизнь ценна в глазах Бога, – уверял Нареш, – а ваш отец теперь является счастливейшим из смертных. Уверен, полное радости сердце будет угодно вашему Богу. Все время, проведенное в моей стране, мистер Далримпл трудился, словно демон, не останавливаясь даже на минуту, чтобы насладиться плодами своего труда. Теперь же ваш отец может спокойно отдохнуть от трудов. Так кто возьмется утверждать, что эта жизнь не стоит той, которую он вел раньше?

В этот самый миг Ангус, вероятно, почувствовал ее присутствие, поскольку поднял голову и улыбнулся ей. Его улыбка была по-детски простой, и сердце Артемизии защемило при взгляде на отца.

– Здравствуй, милая, – сказал он. – Что привело такую очаровательную леди в мой сад?

Она улыбнулась в ответ, не будучи уверенной, узнал ли он ее сегодня или нет, поскольку отец не назвал ее по имени, а использовал ласковое обращение.

– Доброе утро, папа, – сказала Артемизия. – Мне нужно поговорить с тобой по срочному делу. Пожалуйста, присаживайся рядом.

Ангус повиновался и со вздохом облегчения пристроился рядом с ней на скамеечку с железной спинкой. Как заметил Нареш, он явно был доволен собой.

– Несколько недель назад молодой человек навещал тебя в саду, – сказала Артемизия, – высокий джентльмен с темными волосами и карими глазами. Ты помнишь?

– Молодой человек, говоришь. Хм… – Ангус задумчиво потер висок. – У нас в последнее время слишком мало посетителей, в основном воробьи. Полагаю, я бы запомнил среди них молодого человека. Прежде всего потому, что у него нет перьев.

Отчаяние холодной хваткой сжало ее горло, но она подавила всхлип.

– Он помогал тебе подрезать куст роз.

Ангус прищурился, будто бы пытался мысленно представить молодого человека.

– И он разговаривал с тобой. – Артемизия пыталась вспомнить точные слова, которые Тревелин Деверидж сказал ее отцу. – Что-то о тигрице, которая охотится при луне.

– Зато медведь добывает себе пропитание при любой возможности, – задумчиво отозвался отец. Искорка понимания промелькнула в блеклых глазах Ангуса, а затем исчезла так же быстро, как и появилась. Ангус посмотрел на Артемизию с озадаченным выражением лица: – Да, мне кажется, я припоминаю его. Что хочет этот молодой человек?

– Он ищет ключ, – сказала Артемизия, хватаясь за надежду, что отец может сказать что-то полезное. – Пожалуйста, папа, попробуй вспомнить. Это крайне важно!