Герцог из ее грез - Софи Барнс

Но герцогу также довелось узнать, какова Амелия в гневе. И он ничуть не жалел о том, что стал причиной таких страстей. А разве могло быть иначе, ведь гнев лишь подчеркивал ее красоту? Увидев ее рассерженной, он открыл в этой девушке новые качества – доселе невиданные решимость и упорство. Она не уступит ни при каких условиях, но Томас чувствовал, что за напором, с каким Амелия взялась за дело, скрывалась уверенность в том, что она недостойна своего нынешнего положения.

Размышляя над этим, он стал гадать, понимает ли Амелия, что напрасно тревожится из-за таких пустяков. Само собой разумеется, существуют люди, которые получают удовольствие, проявляя неоправданную жестокость, и совершенно не готовы принять леди Амелию в свой круг из-за ее прошлого. Но красота этой девушки, ее доброта и жизнерадостный нрав заставляли Томаса признать, что она, вне всякого сомнения, самая удивительная особа, которую ему когда-либо доводилось встречать.

Из этой мысли родилась еще одна: Томас представил, как Амелия лежит обнаженная на его постели и ее дивные каштановые волосы рассыпаются шелковыми волнами. Он вообразил ее манящую улыбку и соблазнительный взгляд, которым она одарила его во вторник, когда они вместе осматривали дом. Вцепившись в подлокотник кресла, герцог представил, как его руки ласкают ее тело. Будет ли она вздыхать? Стонать? Или всхлипывать? Он этого не знал и никогда не узнает, поскольку его фантазиям не суждено осуществиться. Если только он на ней не женится. А этого не случится.

Черт!

Вероятно, следует найти себе новую любовницу. Томас уже несколько лет не заводил интрижек. С тех пор как родился Джереми. И герцогу, признаться, не очень-то хотелось удовлетворять свои потребности с первой попавшейся женщиной, которая взамен будет требовать у него шелкá и украшения. Эта мысль противоречила его желаниям. В особенности теперь, когда она все время стоит у него перед глазами. Желание Томаса обладать ею было настолько острым и непреодолимым, что он ловил себя на том, что постоянно пребывает в раздраженном состоянии. Его матушка не могла на это спокойно реагировать. Она уже дважды уезжала из дому после его резких слов, за которые Томасу потом приходилось извиняться, отчего он раздражался еще больше. Вот так они и двигались по кругу.

Вздохнув, Томас поднялся и пересек комнату. Лучше всего от тяжелых мыслей его отвлекает общение с Джереми. Мальчик как-то спросил, нельзя ли ему рассмотреть экипаж поближе. Томас с готовностью согласился. Оказалось, что это очень весело – показывать мальчугану, как работает карета. Потом они вместе выпили лимонада и Томас впервые почувствовал, что между ними появилась связь. С тех пор он стал получать удовольствие, обучая Джереми азам арифметики или помогая ему осваивать каллиграфию. Дело двигалось медленно, но все было не так безнадежно, как говорили об этом гувернантки.

Но сейчас Джереми спал, а секретарь, завершив дела, удалился, и в голову Томасу вновь полезли нежелательные мысли – мысли, которые не приведут ни к чему хорошему, лишь к неудовлетворенным желаниям.

Решив, что свежий воздух ему не повредит, герцог схватил по пути шляпу, натянул перчатки и направился в конюшню за лошадью. У него не было терпения ждать, пока конюх оседлает жеребца; мысли о леди Амелии будоражили душу Томаса, отчего напрягались его мышцы и ускорялся шаг.

Спустя десять минут герцог уже скакал в сторону Гайд-парка, но легче ему не становилось. Как, черт побери, ей это удается? Она засела у него в голове, и Томасу хотелось проклинать тот день, когда он согласился приглядывать за ней во время отсутствия Хантли. До той поры все было отлично. Он пару раз беседовал с леди Амелией, когда их пути пересекались, – и на этом все. А теперь, когда он разглядел ее по-настоящему – ее великолепную фигуру, недюжинную способность преодолевать препятствия на пути к цели, смелость, которая, вероятно, сослужила ей плохую службу, когда девушка решила в одиночку отправиться в Сент-Джайлс… Но эта смелость так желанна в постели…

Черт побери! Опять ты за старое!

Пробормотав себе под нос очередное ругательство, Томас свернул в парк и поскакал к Роттен-Роу. По крайней мере, хотя бы погода была прекрасная – на небе ни облачка. Его окутывало приятное тепло; благодаря тому, что нежный ветерок время от времени шевелил листву на деревьях, было не слишком жарко.

По дороге Томас несколько раз коснулся шляпы в знак приветствия, но не остановился, чтобы обменяться любезностями со встреченными знакомыми. Он был не в настроении вести светские беседы. На самом деле… Какая-то дама в темно-розовом платье и кокетливой соломенной шляпке на каштановых локонах привлекла его внимание. Даже несмотря на то, что он видел ее со спины, Ковентри не мог ошибиться. Это была леди Амелия. Она прогуливалась с каким-то джентльменом, который, казалось, увлеченно внимал всему тому, что она говорила.

Вцепившись в вожжи, Томас пытался справиться с недовольством, которое в нем всколыхнулось. Герцог никогда не был ревнивцем – у него не было для этого причин, – однако в эту минуту почувствовал непреодолимое желание соскочить с коня, оттолкнуть спутника леди Амелии в сторону и самому занять его место. Это можно было объяснить только ревностью. Томасу захотелось кого-то ударить; у него под сюртуком заиграли мышцы, разогреваясь для борьбы. Но все же у герцога осталась капля благоразумия, и он знал, что должен успокоиться и избежать скандала, который обязательно разразился бы из-за его несдержанности.

Быть может, будет неправильно завести себе любовницу. Наверное, ему нужно с кем-то подраться. Томас не боксировал с тех пор, как уехал Хантли. Они всегда боксировали друг с другом, и после отъезда друга Томас не заглядывал к Джентльмену Джексону. Если бы нашелся соперник, который согласился бы встретиться с ним на ринге, поединок мог бы изменить его душевное состояние. Этим явно не стоило пренебрегать.

А пока…

Томас чуть пришпорил коня и помчался туда, где прогуливалась леди Амелия. Девушка и ее спутник повернули головы, и герцог увидел, что леди Амелию сопровождает мистер Бертон. К сожалению герцога, он выглядел довольным собой, а девушка, похоже, наслаждалась его обществом. И тем не менее Амелия искренне улыбнулась, когда Томас спешился. Его сердце едва не выскочило из груди. Напряжение стало слабее, и он немного успокоился. «А если удастся избавиться от мистера Бертона, напряжение и вовсе исчезнет», – подумал Томас, приподнимая шляпу в знак приветствия.

– Вы не возражаете, если я составлю вам компанию? – поинтересовался он.

Мистер Бертон не слишком-то обрадовался, но у него не было возможности возразить, поскольку леди Амелия тут же ответила:

– Ну разумеется. Мне интересно узнать, чем вы занимались с тех пор, как мы виделись последний раз.

«Представлял вас – в самых откровенных позах».

Они продолжили прогулку; Томас вел лошадь под уздцы.

– Я искал рабочих для… – Он взглянул на мистера Бертона и продолжил: – Одного проекта, над которым я работаю.

– Это связано со школой? – поинтересовалась Амелия. – Мистер Бертон знает о нашей затее и уже пожертвовал на нее пять сотен фунтов. Как и мистер Лоуэлл, кстати говоря. Оба джентльмена были весьма щедры.