Герцог из ее грез - Софи Барнс

Амелия кивнула, но не смогла скрыть свои чувства, когда направлялась в сопровождении герцога к ожидающему их экипажу.

– Отлично, – просто ответила она и натянуто улыбнулась. – На следующей неделе – так на следующей неделе.

Вернувшись домой, Томас снял перчатки, швырнул их на столик в прихожей и стал подниматься по лестнице в детскую.

– Привет, – поздоровался он, входя. Томас намеренно говорил негромко, но весело.

И его матушка, и няня повернули головы в его сторону и ответили улыбками на приветствие. Однако Джереми не сводил глаз с холста, стоявшего перед ним, и сосредоточенно делал круговые движения кистью.

– Он рисует экипаж, – пояснила герцогиня.

Томас ничего не ответил. Он опустился рядом с ребенком на корточки и стал внимательно разглядывать то, что должно было быть колесом. Вероятно, корпус экипажа мальчик дорисует позже.

– Он уже закончил утренние уроки?

Герцогиня переглянулась с няней, затем встала и жестом велела сыну следовать за ней. Они удалились на безопасное расстояние, и она негромко пояснила:

– Мисс Грейер попросила расчет.

Томас стиснул зубы:

– Почему?

– Она сказала, что с Джереми невозможно заниматься. – В глазах вдовствующей герцогини отразилось отчаянье. – Он не принимал участия ни в одном разговоре, которые пыталась завести мисс Грейер, надеясь разбудить его интерес. А спустя некоторое время начал что-то повторять, снова и снова. – На лбу у герцогини обозначилась морщинка. – Она назвала его маленьким идиотом.

Томас почувствовал, как кровь прилила к вискам. К счастью, мисс Грейер удалилась прежде, чем он узнал о том, что произошло. В противном случае она могла бы поплатиться жизнью за свою бестактность и жестокость.

Сжимая и разжимая кулаки, герцог напряженным голосом сказал:

– Благодарю, что поставила меня в известность. – Он взглянул на сидящего Джереми и вздохнул. – Больше никаких гувернанток.

– Но ребенка нужно учить и…

– Я сам этим займусь, матушка.

Герцогиня покачала головой, не вполне его понимая.

– Не знаю, где ты найдешь на это время. Джереми не такой, как остальные дети. Он требует гораздо больше внимания.

– Да, я прекрасно это понимаю, – резко ответил Ковентри. – И не забыл, что мне нужно посещать заседания в парламенте и присматривать за сестрицами Хантли. Но Джереми намного важнее. Ты не хуже меня это знаешь.

Его матушка кивнула:

– Может быть, в этом году тебе стоит реже посещать парламент?

– Это даст мне возможность проводить с Джереми больше времени по утрам. – Томас задумался над этой перспективой. – Хорошая идея, ведь до окончания сезона остался всего один месяц. Что же касается моего законопроекта…

– А тебе не кажется, что стоит подождать еще пару лет и посмотреть, как будут развиваться события?

Томас помрачнел:

– Я-то думал, что ты поддерживаешь меня в моих начинаниях.

– Я поддерживаю тебя в принципе, но не уверена, что продвижение этого законопроекта поможет Джереми.

– Ты полагаешь, что он не сможет управлять герцогством. – Эти слова прозвучали зло и уныло, выражая сокровенные чувства Томаса.

– Ковентри, ему всего пять лет. – От прикосновения матушки герцог поморщился. Она отдернула руку. – Мне кажется, еще слишком рано о чем-то говорить.

Чувствуя себя преданным и разбитым, оцепеневший Ковентри отвернулся и направился туда, где сидел Джереми.

– Вы можете идти, – сказал он няне и добавил с горечью, обращаясь к матушке: – И ты тоже.

– Томас…

Он опустил взгляд на рисунок.

– Прошу тебя.

Прошло мгновение. Дверь детской захлопнулась. Герцог облегченно вздохнул и ненадолго закрыл глаза, жалея о том, что обидел мать. В конце концов, она отстаивала интересы Джереми, согласен он с ее мнением или нет.

– Отличное колесо, – похвалил Томас. Мальчик не прекращал делать круговые движения. – Если нарисуешь еще одно, сверху можно будет разместить экипаж.

Когда и после этих слов ответа не последовало, герцог осторожно коснулся руки ребенка. Тот застыл, но даже глаз не поднял, когда Томас ткнул пальцем туда, где следовало нарисовать второе колесо. Последовала небольшая заминка – недолгое ожидание, – а затем Джереми вернул кисточку в прежнее положение и продолжил рисовать.

Томас вздохнул. Он понятия не имел о том, как учить этого ребенка, какие советы ему давать, как ему помочь. До него не всегда было так тяжело достучаться, но Томас предполагал, что происшествие с мисс Грейер слишком сильно подействовало на Джереми. Поэтому герцог решил не давить на него. Вместо этого он просто сидел рядом с мальчиком, пока в конце концов тот не перестал рисовать и не обратился к нему с негромким вопросом:

– А можно я расскажу историю?

Целых два дня прошло с тех пор, как Амелия в последний раз видела Ковентри. Его матушка навещала их с Джульеттой ежедневно. Вдовствующая герцогиня и леди Эверли продолжали прививать девушкам множество разнообразных навыков, начиная с того, как вести себя за столом, и заканчивая тем, как надлежит приветствовать знакомых на улице. Амелия не раз напоминала о том, что Габриэлла уже давала им уроки этикета, но все было тщетно; в конце концов ей пришлось уступить. К среде девушка уже пожалела о том, что сказала мистеру Лоуэллу, что будет занята до конца недели, поэтому в четверг проснулась с предвкушением. Она надеялась, что грядущий день готовит ей не только утомительное хождение со стопкой книг на голове.

– Дамы, – поприветствовал сестер мистер Лоуэлл.

Он и мистер Бертон, который тоже был приглашен на прогулку, прибыли в два часа пополудни к их дому.

– Кажется, что с нашей последней встречи прошла целая вечность.

– Лоуэлл уже во вторник сетовал на столь продолжительную разлуку, когда я встретился с ним в клубе, – заметил мистер Бертон. Он поцеловал девушкам ручки, сперва Амелии, потом Джульетте. – И должен признать, что я полностью разделяю его мнение.

Оба джентльмена держались совершенно непринужденно. Джульетта, похоже, высоко ценила это качество, в то время как леди Эверли привлекала доброта обоих джентльменов. Но Амелия чувствовала безразличие к обоим кавалерам. И дело не в том, что они ей не нравились – оба молодых человека были довольно обаятельными. Но познав, что такое истинная страсть – когда так отчаянно желаешь мужчину, что это граничит с безумием, – Амелия была отнюдь не в восторге от того, что за ней будет ухаживать какой-то мужчина, кроме Ковентри.

И тем не менее девушка была намерена насладиться предстоящей прогулкой, ведь это давало ей возможность отлучиться из дому. Она и дальше будет принимать предложения мистера Лоуэлла и мистера Бертона. Оба, скорее всего, готовы предложить ей спокойную, обеспеченную жизнь, в то время как в планы Ковентри это явно не входило; следовательно, ее мечты о нем совершенно бесплодны – они никогда не смогут осуществиться.