Отважный юноша на летящей трапеции - Уильям Сароян

Он прикоснулся к девушке, смеясь вместе с ней… «Да, – думал он, – я вне себя самого, расту внутри нее… как весь свет…»

– Ты так много говорила, – сказал он. – Я-то думал, тебе деньги нужны… я не слушал.

– Конечно, – сказал он, – мы переедем и будем ждать его… как здорово… почему ты сразу не выложила все начистоту?… Почему не сказала все как есть?.. Я-то думал, ты о деньгах…

Он видел, как в ней от него растет его земля, вселенная, обретающая человеческие формы, – лицо, глаза, твердость, движения, выраженность, затем сознание, затем тихую речь, общение, опять себя самого, потом еще раз одного себя, чтобы путешествовать во времени, день, ночь, земля и энергия человека, и лицо самого человека… он негромко рассмеялся, прикасаясь к тому месту, где в ней вызревал тот, другой, чувствуя себя превосходно.

Этот парень был всем чемпионам чемпион. Все, к чему он прикасался, превращалось в деньги, и к четырнадцати годам он заработал и положил в банк шестьсот с лишком долларов. Он был прирожденный продавец. Лет в восемь-девять он звонил в дверь и показывал домохозяйкам красочные картинки с Иисусом Христом и прочими святыми от фирмы, выпускающей новинки, город Толедо, штат Огайо, пятнадцать центов за штуку, четыре за полдоллара.

– Тетя, – обращался он уже в этом нежном возрасте, – это – Иисус. Посмотрите. Правда, красиво? И всего за пятнадцать центов. А это – Павел, наверное. А может, Моисей. Ну, вы знаете, из Библии.

Он наводнил этими картинками все дома в иностранном квартале, и во многих семьях они сохранились по сей день, так что, как видите, его влияние было вполне благотворным.

Через некоторое время он уже распространял подписку на журнал «Правдивые истории». Он поднимался на крыльцо и раскрывал номер журнала, тыча пальцем в иллюстрации.

– Вот эта дама, – вещал он, – вышла замуж за мужчину на тридцать лет старше ее, а затем влюбилась в его шестнадцатилетнего сына. А как бы вы поступили на ее месте? Читайте, как поступила она. Все истории правдивые. Всего пятнадцать, каждый месяц. Романтические приключения, страшные тайны, страсти, безудержная похоть. Все что угодно, от А до Я. А еще передовицы про сновидения, где есть толкование снов: предстоит ли вам долгая дорога, будут ли у вас деньги, за кого вы выйдете замуж. Только правдивые толкования, все по-научному. А также секреты красоты – как все время оставаться молодой.

Не прошло и двух месяцев, как журнал читали шестьдесят замужних женщин. Может, в том и не было его вины, но вскоре участились неприглядные события. Одна-две замужние женщины потихоньку закрутили романы с другими мужчинами и были разоблачены мужьями, поколочены и изгнаны из дому. С полдюжины женщин начали заказывать тушь для ресниц, накладные ресницы, соли для ванн, кремы и тому подобное. Нравственность в иностранном квартале дала трещину. Все женщины принялись красить губы, пудрить лица, носить шелковые чулки и свитера в обтяжку.

Когда Гарри еще чуток подрос, он уже скупал подержанные авто – «Форды», «Максвелы», «Саксоны», «Шевроле» и другие автомобильчики. Он брал их партиями по полдюжины, чтобы обошлось дешевле, по пятнадцать-двадцать долларов за штуку, слегка ремонтировал, перекрашивал в красный, синий или прочие броские цвета и сбагривал старшеклассникам втридорога, а то и вчетверо дороже.

Он наводнил город красными, синими, зелеными подержанными драндулетами. В сельской местности их тоже хватало. Старшеклассники катались на них с подружками за город по ночам или по воскресеньям. Короче, вы поняли, что это означает. Парни в некотором роде порезвились, но многим пришлось жениться задолго до того, как они трудоустроились. Случилось и кое-что похуже. У двоих-троих девушек народились детки, но они затруднялись сказать, от кого, ибо тут были замешаны по двое-трое парней на подержанных машинах. Но так или иначе, с грехом пополам, кое-как многие девушки все-таки выскочили замуж.

Слишком занятой человек был Гарри, чтобы крутить любовь с девушками. Его ничего не интересовало, кроме делания денег. К семнадцати годам он сколотил небольшое состояние и числился среди самых изысканно одетых молодых людей в городе. Он закупал свои костюмы оптом, потому что не мог допустить, чтобы кто-то сделал на нем деньги. Он один имел право зарабатывать на других. Если на ценнике костюма стояло 27,50, Гарри предлагал продавцу двенадцать долларов.

– Рассказывайте это кому-нибудь другому, – говорил он. – Я что, не знаю, сколько стоят эти тряпки? С двенадцати долларов у вас останется 2,50 чистой прибыли – вполне достаточно. Короче, вам решать.

Обычно костюм доставался ему за пятнадцать долларов, включая подгонку. О подгонке он мог проспорить хоть целый час. Если пиджак был ему впору и продавец настаивал на этом, Гарри воспринимал это как попытку на нем нажиться и заявлял, что рукава слишком длинные, а плечи пузырятся. Продавцы терпели его только потому, что он слыл изысканно одетым юношей, и покупка костюма служила им даровой рекламой, которая привлекала в их магазин множество молодых людей, а уж они расплачивалась за костюмы сполна.

Вообще-то Гарри считался головной болью, и не только. Стоило ему заключить сделку, как он пускался в разглагольствования о принципе взаимности, который лежит в основе американского бизнеса, и тут же принимался продавать вам страховой полис на случай землетрясения или новенький «студебекер». И в большинстве случаев это ему удавалось: всевозможные бизнесмены покупали у Гарри полисы на случай землетрясения, лишь бы он от них отстал. Он хитрил, мухлевал, сбивал цены и считал, что остальные занимаются тем же самым, поэтому он всегда называл несбиваемые цены. Это доставляло его клиентам удовольствие, потому что им казалось, что они провели Гарри, а он тем временем тихонько посмеивался над ними.

Как-то раз почти вся долина Сан-Хоакин пострадала от сильных заморозков, которые загубили отличный урожай винограда и апельсинов. Гарри сел в свой «студебекер» и покатил за город. Побитые морозом апельсины никуда не годились, потому что комитет по здравоохранению запретил их продажу, но Гарри кое-что придумал. Он поехал в апельсиновые рощи и посмотрел на деревья, обремененные плодами, которые ничего не стоили. Он потолковал с фермерами и очень им посочувствовал.

А потом говорит:

– Но, возможно, я смогу вас немного выручить. Я пущу ваши подмороженные апельсины на корм свиньям и скоту. Кабанчикам плевать, мерзлые апельсины или нет, и сок годится им в пищу, как и нам опять-таки витамины. Вам не нужно ничего делать. Уборку и вывоз апельсинов я беру на себя и на месте выпишу вам чек на двадцать пять долларов.

В тот год он отправил в Лос-Анджелес двадцать грузовиков с бракованными апельсинами, снабжая ими киоски, где подавали свежевыжатый сок. И сколотил небольшой капиталец.

Поговаривали, будто он способен делать деньги из чего угодно. Что-что, а это он умел. Когда все ходили понурые и удрученные, Гарри, знай себе, гнал в Лос-Анджелес гнилые апельсины.

Он так и не обзавелся собственной конторой – ею служил ему весь город. Когда ему нужно было где-нибудь посидеть, он поднимался на восьмой этаж офисного здания «Кори», в контору М. Питерса – поболтать с адвокатом, между делом выуживая информацию о контрактах, о том, как заставить людей приходить к нему со своими денежками, как захватывать собственность и тому подобное. Куча народу ходила у него в должниках, и он никому не давал спуску.