Клетка - Стеф Хувер

Впервые за долгое время села за руль. Боялась, что разучилась. Но это, видимо, как плавать – если умеешь, то просто умеешь. Хотя для Ло вождение – пытка. Она боится скорости, боится дороги. Готова свернуть к обочине в любой момент, заглушить мотор и пройти пешком несколько миль.

У меня все иначе. Чем выше скорость, тем сильнее вырабатывается адреналин в крови. Ты обгоняешь другие автомобили, ты победитель.

Я забыла это. И вдруг вспомнила. Такое бывает.

Вставила ключ в зажигание, повернула, ощутила всем телом вибрацию автомобиля… И все.

Немного непривычно выезжать за пределы своего места обитания, ведь я уже довольно давно умудряюсь существовать в довольно ограниченном пространстве. Выехала по трассе, до первого супермаркета, и в итоге проехала дальше, чем хотела. Тот самый магазин, где я раньше покупала свежий базилик для песто, итальянские равиоли и превосходный грунт для комнатных растений, давно перестал существовать. На его месте построили заправку. Доброжелательная девушка указала мне дорогу в другой.

Мест на парковке, как это обычно бывает возле крупных магазинов, оказалось мало – пришлось выписывать круги и пристраиваться в довольно неудачном месте, далеко от входа.

Мне во что бы то ни стало требовалось поменять обои в комнате Патрика, но я не была готова к тому, что выбор окажется настолько тяжелым и займет много времени. В итоге оплатила несколько рулонов, которые мне обещали доставить завтра, и новую мебель.

Едва дошла до парковки, как мне позвонила Ло.

– Ты что-то покупала? Или где-то посеяла карту?

– Ло, я не маленькая девочка.

– Отвечай.

– Да, покупала.

Что я покупала, рассказывать не хотелось. Наверняка сестра станет стенать и отчитывать меня, как будто я не имею никакого права тратить сбережения. Между прочим, это наши общие деньги, доставшиеся от родителей!

– Судя по суммам, это очень дорогие вещи.

– Извини, не могу говорить. Я в машине, – соврала на одном дыхании и нажала на отбой.

Правда, с Ло это не прокатило. Она принялась названивать мне снова и снова. Мне пришлось выключить телефон и бросить его на сиденье рядом.

Руки дрожали. Я попыталась успокоиться, но безуспешно. В голову некстати лезли воспоминания. Первый год после смерти Патрика мать ходила, словно сомнамбула. Ее ничего не интересовало. Она смотрела на нас пустыми глазами и, наверное, даже не воспринимала, кто перед ней. Отец не выдержал и отправил ее к психиатру или психотерапевту – не помню точно. Что тот с ней сделал – не ясно, но теперь мать вдруг переключила все свое внимание на нас с Ло. В четырнадцать лет тебе хочется свободы, самовыражения. А мы ходили с нашей маменькой чуть ли не за руку, ездили по выставкам, посещали театры и музеи. Если нас удостаивал взглядом какой-нибудь мальчишка, родительница докладывала обо всем отцу и в его присутствии читала нам лекции о морали.

Впрочем, меня все устраивало. Шону в этот период дорога к нам была закрыта. Отец боялся, что при виде сестры, на руках которой скончался Патрик, мать опять накроет волна депрессии и отчаяния, и оборвал все контакты. Кузен невольно попал в число тех, кому было отказано от нашего дома. Тем более Шон стал совсем взрослым, наверное, развлекался где-то с кем-то. Я фантазировала, что он обрюхатил какую-нибудь девчонку, дочку самого влиятельного мафиози, а тот заставил гаденыша жениться, но перед этим велел его кастрировать! Мне нравилось представлять все детально, во всех подробностях. Я даже попросила мать купить мне анатомическую энциклопедию, выписала парочку журналов по медицине, и родители решили, что их дочь будет врачом.

Нет. Врачом я становиться не собиралась. Но завела тайную тетрадь, куда зарисовывала страдающего под разными пытками Шона. Попыталась показать свое творчество Ло. Сестра не оценила, сморщила нос и посоветовала убрать тетрадь подальше.

В состоянии такой тщательной заботы о нас мать продержалась почти три года. Она исправно ездила к своему душеведу. Два, иногда три раза в неделю. А потом вдруг однажды вернулась взвинченной, с красными глазами, заперлась в своей комнате и не открывала никому, даже отцу, до вечера. Потом наконец вышла. И заявила, что больше на все эти сеансы – ни ногой! Когда отец стал расспрашивать, она строго посмотрела на нас с Ло. Мы переглянулись. Будучи уже довольно взрослыми девушками, разумеется, поняли, что родители хотят переговорить с глазу на глаз. Сестра ушла к себе, а я только сделала вид, что ушла. Протопала по лестнице, а потом вернулась и встала за дверью.

Начало я прослушала. А то, что прозвучало после, просто не укладывалось в моей голове.

У моей матери почти все время была связь с этим так называемым доктором. Она откровенно признавалась отцу, что любовь обрушилась на нее, подобно смерчу, закрутила и подняла до небывалых высот. Делилась, как ей было здорово! Пока сегодня вдруг, придя на полчаса раньше, она не застукала своего любовника с другой пациенткой.

Отец молчал. Потом я услышала звяканье со стороны бара. Ужасно.

С того дня отец только и делал, что пил. А мать снова погрузилась в пучину депрессии. Как ни странно, она сама нашла номер своей сестры, матери Шона, долго с той разговаривала, даже всплакнула, хотя я не уверена, что именно по поводу разлуки с ней… или это были воспоминания о Патрике. Может быть, вообще просто так – накрытая своим безумием, как плащом.

А потом через несколько дней нас посетил Шон. Он нисколько не изменился или не настолько, насколько следовало бы ожидать. Так же снисходительно цедил слова, так же притворялся добреньким, вежливым и воспитанным. Рассказал, что выучился на врача, сейчас проходит интернатуру. Отец слушал разинув рот, даже противно было смотреть, выглядел как идиот. Я только молилась про себя, чтобы он не заикнулся про мои поползновения в сторону медицины… И разумеется, он это сделал:

– Элейн тоже собирается выучиться на медика. Профиль пока не выбрала. Но старший брат ведь подскажет, – и все это с преувеличенно-восторженной интонацией.

Шон пристально глянул на меня. Мне показалось, что этим взглядом он препарировал меня, как лягушку, – вывернул наизнанку, вынул кишки и развесил сушить на веревочку. А потом усмехнулся:

– Конечно. Даже помогу подготовиться.

Только не это! До сих пор мне казалось, что я могу как-то справиться с ситуацией, повлиять на нее, достучаться до матери, открыть отцу глаза на этого ублюдка… Но Шон произнес всего несколько слов, и все.

Я увидела, что матери просто все равно. Что она смотрит в никуда и теперь не станет протестовать, если даже застукает меня и Ло на заднем дворе с тремя парнями, задирающими нам юбки. А тут… Племянник же… Сын сестры… Все невинно и благопристойно.