Обнаженная Япония. Сексуальные традиции Страны солнечного корня - Александр Куланов

Со временем одежда и европейский интерьер — надо заметить, в соответствии с модными японскими тенденциями того времени — потребовали подчинения общему стилю всего и вся. Дома и целые улицы в Ёсиваре и других «веселых кварталах» начали перестраивать на европейский манер. Трудно сказать — к счастью или к сожалению, сейчас об этом можно только вспоминать и гадать — могла ли Ёсивара выглядеть как средний европейский квартал проституток с восточным колоритом? Страшный пожар после Великого землетрясения Канто 1923 года уничтожил Токио вместе с его «кварталами ив и цветов», которые так и не отстроились в прежнем виде уже никогда, несмотря на упоминавшиеся Пильняком усилия властей. Начавшаяся милитаризация страны, войны, разруха и голод тоже не способствовали процветанию «островов удовольствий», равно как и взятый после Второй мировой войны курс на либерально-демократические ценности по американскому образцу. В 1957 году проституция в Японии была официально запрещена. Ёсивара умерла. Но... не совсем.

И сегодня недалеко от знаменитого храма Сэнсодзи в Аса-кусе — места паломничества иностранных туристов — живет своей жизнью куда менее заметный и выглядящий вполне пристойно район, возникший на месте легендарной Ёси-вары. Жилые дома, магазинчики, школы и даже вездесущие тренировочные площадки для бейсбола. На первый взгляд ничто не напоминает здесь о былом величии сексуальной Мекки Дальнего Востока. И только вечером, когда зажигаются фонари, замечаешь, что у некоторых зданий, выстроенных в нехарактерном для современной Японии вычурно восточном стиле, стоят крепкие японские парни в черных костюмах и галстуках, как бы невзначай прикрывая широкими плечами невесть откуда появившиеся вывески на японском языке с рекламой девушек — «хранительниц традиций» великой Ёсивары. Практически на всех таких рекламках стоит штамп: «Только для японцев». Ёсивары осталось мало, и на всех ее уже не хватает. Впрочем, богатые русские нефтяники с помощью ушлых соотечественников-эмигрантов все же преодолевают запреты, чтобы потом сказать только одно: «Дорого. Но... круто!»

Тем, кому финансовые возможности не позволят на практике узнать, что такое Ёсивара, приходится довольствоваться разглядыванием многочисленных визуальных свидетельств былого величия этого района — «сюнга».

Японская классическая гравюра укиё-э («картины плывущего мира») покорила Европу в середине XIX века. Это произошло по инициативе японского правительства, устроившего выставки доселе практически неизвестного европейцам искусства с целью популяризации Японии, собирающейся встать на западный путь развития. Своеобразие и завершенность стиля привлекли внимание лучших европейских и американских мастеров. Ван Гог, Моне, Климт, Гонкур и многие другие художники Старого Света оказались очарованы японской живописью и даже пытались использовать ее приемы в своем творчестве. Со временем уважение к укиё-э, переходящее в беспрекословное почитание этого жанра во всем мире, только росло, и однажды шило выскочило из мешка, возбудив мировую художественную общественность и заставив густо покраснеть самих японцев. Оказалось, что картины укиё-э совсем не так романтичны и безобидны, как это представлялось поначалу большинству поклонников «живописной Японии», и в недрах этого жанра скрывается целое направление, посвященное воспеванию интимных сторон жизни японского общества. Попросту говоря — классическая японская порнография.

На самом деле о том, что обычные укиё-э частенько бывают посвящены жизни японских «веселых кварталов», прежде всего знаменитой Ёсивары, некоторым иностранцам было известно с самого начала. Но манера изображения тайю и дзёро — холодновато-отчужденная, слегка одеревеневшая, не позволяла наивным европейцам даже в бурных фантазиях вообразить, на что способны японцы на самом деле! Да, укиё-э воспевают «плывущий», то есть бренный, мир со всеми его слабостями, грехами, увеселениями и развлечениями. На многих картинах помимо портретов продажных красавиц изображалась жизнь в Ёсиваре, бытовые сценки, незатейливые и вполне целомудренные развлечения. Но оказывается, помимо этих более-менее пристойных картин, в недрах укиё-э своей, особой жизнью жил тщательно скрываемый от европейцев жанр под названием «сюнга», что значит «весенние картинки». Да не просто жил, а как чаще всего и бывает в нашем бренном мире, служил двигателем торговли и способом поддержания ремесла на плаву, так как до признания укиё-э на Западе именно доходы от продажи сюнга служили основным средством существования и для авторов, и для издателей и продавцов порнографии. Что же представляют собой сюнга?

По своей структуре эти картинки ничем не отличаются от гравюр укиё-э. Вполне понятное изображение обычно занимает основную часть листа и сопровождается небольшим пояснительным текстом. Чаще всего сюнга издавались комплектом из нескольких связанных между собой по смыслу гравюр (обычно из двенадцати листов), представляя, по сути, первый, средневековый вариант столь популярных сегодня порнографических комиксов. Да и цель была примерно та же: сексуальное образование, развлечение, возбуждение и побуждение потенциальных клиентов (целевой аудитории — купцов, ремесленников, самураев) к посещению места воспроизводимых событий — «веселых кварталов». Первая и четвертая стороны обложки (то есть лицевые) сюнга обычно были не эротического содержания. На первой стороне, как бы задавая тему альбому, традиционно изображалась вполне целомудренная любовная сцена. Следующие листы рассказывали о путешествии влюбленных в мир наслаждений, а четвертая сторона обложки повествовала об их возвращении в обычную жизнь. Глядя на этих невинных героев, трудно вообразить, какое путешествие они совершили, — суть скрывалась в середине.

Как и другие аналогичные жанры, процветавшие помимо Японии во многих странах мира, сюнга обычно отличались невысоким качеством печати, грубоватым выполнением рисунка, использованием дешевой, второсортной бумаги. Зато печатались они огромными тиражами (примерно половина всей печатной продукции средневековой Японии носила откровенно сексуальный характер — невиданный в мире показатель!), стоили недорого и моментально раскупались, принося высокие прибыли издателям. Первые сюнга, появившиеся еще в XVII веке, были черно-белыми, но по мере развития техники печати и снижения себестоимости они быстро впитывали достижения передовых полиграфических технологий и скоро начали радовать горожан многоцветием и именами признанных авторов укиё-э. Существуют даже списки японских художников, обессмертивших свое имя эротическими лубками, но и без его цитирования можно сказать, что в реестре значатся практически все мэтры: от Моронобу Хисикава (1618—1694) до Куниёси Итиюсай (1797—1861), включая такие привычные глазу западного читателя имена, какХарунобу, Киёнага, Утамаро, Тоёкуни, Сяраку (впрочем, есть версия, что как раз Сяраку да еще Эйси Хосода были двумя мастерами, никогда не рисовавшими сюнга, а их именами подписывались «пираты», но конечной ясности в этом вопросе пока нет) и, наконец, Хиросигэ.