Удивительная женщина - Нора Робертс

— Я не могу назвать вам все причины. Как только я заговорила, из меня словно хлынул водопад слов! Может быть, мне просто надо было выговориться после стольких лет молчания. Прежде я никогда не могла говорить об этом.

На столе лежало пресс-папье и стоял стакан с бледно-розовыми цветами. На взгляд оба предмета казались настолько хрупкими, что их можно было легко разбить.

— Вы не рассказали об этом вашей семье? — спросил Дилан.

— Нет. Я не смогла заставить их испытать позор, упреки, ярость. Все это я должна была пережить сама!

— Но, ради бога, почему вы оставались с ним?

Дилан снова подумал о деньгах, вспомнив фотографии женщины в мехах и бриллиантах. Нет, верил он, причина была не в этом!

Эбби, опустив голову, разглядывала свои руки. Обручальное кольцо она продала много позже, когда исчезла горечь утраты.

— После… после той ужасной ночи, когда это случилось, Чак очень переживал. Я думала, что нам удастся спасти хоть что-то от нашего брака, и у нас даже кое-что получилось. Но тут родился Крис! Чак не мог смотреть на него: ребенок каждый раз был ему живым укором. Причина, по которой Крис появился в этом мире, все время напоминала Чаку о его отвратительном поступке.

— А вы? Что вы чувствовали, когда смотрели на Криса?

Эбби медленно улыбнулась:

— Он был так красив! Он и сейчас красив!

— Вы замечательная женщина, Эбби!

Она удивленно взглянула на него:

— Нет, я так не считаю. Я хорошая мать, но в этом нет ничего замечательного. Я не была хорошей женой. Чаку был нужен кто-то, кто мог моментально собраться и понестись с ним куда угодно и когда угодно. Я для него была слишком медлительна.

— А в ком нуждались вы?

Теперь она смотрела на него без всякого выражения. Никто из семьи никогда не задавал ей такого вопроса. И ответа на него у нее не было.

— Я не уверена, что когда-то в ком-то нуждалась, и сейчас я счастлива тем, что имею.

— И вам этого достаточно? Дети и ферма? — Дилан встал и подошел к ней. — Я думал, что вы скажете мне правду.

Зачем он подошел так близко? Она не могла думать, когда он стоял совсем рядом.

— Я не знаю, какого ответа вы ждете.

— И даже не догадываетесь? — Он взял ее за руку и почувствовал дрожь. — Не бойтесь меня!

— Я не боюсь.

— Не бойтесь того, что происходит между нами!

— Я не могу помочь этому! Дилан, не делайте этого! — Эбби схватила его за руку. — Я действительно не выношу пошлости! Я думаю, что пункт, на котором мы должны остановиться, — это просто стать друзьями!

— Этот пункт мы уже прошли! — Он поднес ее руку к губам и проследил, как она удивилась. — Кто-нибудь когда-либо занимался с вами любовью?

Эбби охватила паника.

— У меня же двое детей!

— Это не ответ! — Любопытствуя, он повернул ее руку и поцеловал ладонь. Ее пальцы согнулись и напряглись. — Кто-то, кроме Чака?

— Нет, я…

— Неужели никто?

Эбби вдруг почувствовала себя опозоренной.

— Нет, я, наверное, действительно неполноценная женщина!

«Сколькими способами Рокуэллу удавалось унижать ее?» — спрашивал себя Дилан, с трудом сдерживая ярость. Невмешательство? Сейчас он ушел далеко от этого. Он хотел доказать ей, что может быть иначе. Может быть, впервые ему самому захотелось поверить в это.

— Почему вы не позволите мне это выяснить?

— Дилан… — Слова застряли у нее в горле, когда он провел губами по ее виску.

— Неужели вы не хотите меня, Эбби?

Обольщение… Он никогда раньше сознательно не соблазнял женщин. Женщины всегда сами шли к нему, знающему, опытному, многообещающему. Никто из них никогда не дрожал. Его охватила легкая паника. Неужели в нем есть какая-то заботливость, мягкость, основательность?

— Да. — Она запрокинула голову и посмотрела на него. — Но я не знаю, что я могу вам дать.

— Позвольте мне позаботиться об этом. — Он с напускной уверенностью обхватил руками ее лицо. — А теперь получайте.

Он целовал ее медленно и мечтательно. Она подняла руки к его запястьям и ухватилась за них. Это неуверенное, выдающее внутреннюю уязвимость движение совершенно неожиданно тронуло его. Свет лампы падал ей на лицо, он запрокинул ее голову и слегка касался губ. Она чувствовала, как пульс в его запястьях учащается, и усилила хватку. Он хотел ее, действительно хотел ее. И господи, ее ужасало то, что она разочарует их обоих. Он привлек ее ближе. Она напряглась.

— Полегче, — пробормотал он, обнаружив терпение, которого в себе даже не подозревал. — Расслабься, Эбби. — Он нежно гладил ее, пока не почувствовал, что напряжение ее мускулов ослабевает. Ее руки неуверенно обнимали его за талию. Нежность этого жеста пронзила его. Он никогда раньше не стремился к нежности, никогда не ожидал ее. И вот теперь, обретя, он не хотел ее потерять.

Он медленно, легко и заботливо занялся с ней любовью одними губами. Пробуя, соблазняя, затем расслабляясь, он постепенно привлекал ее к себе. Он чувствовал, как ее пальцы сжимаются и разжимаются у него на спине. Когда ее губы стали теплее и мягче, он прижал ее крепче. Он слышал ее прерывистое дыхание и низкий, тихий стон, вызванный удивлением. Впервые за многие годы он сам ощутил удивление.

Он просунул руки ей под свитер. Когда она вскочила, он принялся гладить ее спину и шептать слова обещаний, которые надеялся сдержать. Кожа ее была гладкой, спина изящной, талия тонкой. Желание захлестывало его, быстро и болезненно. Он боролся с ним.

Дюйм за дюймом он постепенно стянул с нее свитер, упавший к их ногам.

Его снова охватила паника. Она стала такой беззащитной. Дышала она часто, сознание затуманилось. А разве сейчас не надо думать?

Как она сможет защититься, как она сможет дать ему то, что он ожидает, если не будет думать? Но его сильные терпеливые руки так замечательно скользили по ее коже именно в тех местах, где ей этого больше всего хотелось! Вероятно, когда они станут требовательными, она застынет, но сейчас она чувствовала только разливающуюся по ее телу теплоту.

Затем он повел ее к постели. Ее снова охватил страх.

— Дилан…

— Ложись со мной, Эбби. Ложись со мной. Она обняла его, когда они опустились на постель. Она с предельной ясностью видела очертания цветов, повторяющиеся на стенах, темную спираль столбиков кровати, белый квадрат потолка. И его лицо. Нервы ее напряглись до такой степени, что она боялась, что не сможет пошевелиться. Она боролась с ними, стараясь напомнить себе, что она не молоденькая неопытная девочка, а женщина.

— Свет.

— Я хочу тебя видеть. — Он снова целовал ее, глядя ей прямо в глаза. — Я хочу, чтобы ты видела меня. Я собираюсь заняться с тобой любовью, Эбби. А в темноте этим не займешься.