Так умирают короли - Анна Блейк

[3] Речь идет о так называемом Авиньонском пленении пап. В 1309 году папский престол переехал из Рима в Авиньон.

Глава девятая. Это был не человек

Июнь 1316

Шампань

Сет

Высокую и стройную женщину, появившуюся в этих местах несколько дней назад, крестьяне поначалу приняли за мужчину. Уж слишком сильной она казалась. Но потом особо зоркое мужичье разглядело под просторным плащом до того притягательные формы, что мгновенно изменило мнение и даже благосклонно отнеслось к странным вопросам о молодом господине, оставившем свои владения с неделю назад.

Женщина расположилась у вдовы Фуссе, благонравной и доброй женщины, которая славилась на всю округу своей стряпней. Во-первых, домик вдовы Фуссе располагался ближе иных к господскому Шато. Во-вторых, мало кто мог потревожить уединение. Ее сторонились хотя бы потому, что она схоронила троих мужей, из которых богом был признан один. Ей было за сорок, и у нее рождались только дочери, которые быстро разлетелись по всей деревне, ибо красотой обладали неимоверной. Как и мать, видная блондинка с голубыми глазами, чья схожесть с некоторыми монаршими особами в свое время наделала шума. Вдова Фуссе приняла у себя незнакомую женщину как родную и целые сутки оберегала ее от простого люда.

И даже самым зорким глазам, самым чутким ушам и самым невозможным умам не дано было увидеть, услышать и догадаться о том, что происходило в ветхих стенах домика, о чем говорили гостья и хозяйка и что планировалось далее. Да и гадать надоело в определенный момент – крестьян беспокоило дождливое, как и в прошлом году, лето, подати, которые лишь росли. Простой народ вконец отощал в царствование Людовика Сварливого, а теперь ровным счетом ничего не понимал. Вести о смерти короля долетели быстро. А вот вестей о регенте до разрешения от бремени королевы все не было. А как жить без короля? Даже такого болезненного и странного, как почивший?

Сет, взбаламутившая деревеньку подобно камню, брошенному в тихий пруд, ожидала удобного момента, чтобы найти хотя бы намек, который бы дал возможность понять, куда направился тот, кто мог оказаться Филиппом. Ее занимала только вдова Фуссе, ее мысли и воспоминания о пропавшей младшей дочке по имени Жанетта. Девица за несколько дней до исчезновения прожужжала матери все уши про молодого господина, отправилась в лес за травами и не вернулась.

- И сдались ей эти травы? Легко же могли обвинить в ворожбе!

Вдова Фуссе деланно стонала, сидя за столом и мелкими кошачьими глотками попивая отвар. Сет следила за ней серебряными глазами. Интересно все-таки переплетаются миры. Еще двести лет назад вряд ли можно было бы найти светлую эльфийку, настолько привыкшую к жизни человека и настолько вошедшую в обычный крестьянский круг. А ведь вдова Фуссе действительно была эльфом, полукровкой, если уж на то пошло. Да и стряпню ее славили не просто так. Она в совершенстве владела умением сочетать компоненты. Будь то еда или лекарство. Или – кто знает – яд? Может, именно к ней обратилась графиня Маго, когда искала яд для Людовика? Может, именно на встречу с этой мощной женщиной отправлялась вдова Фуссе, и именно поэтому проморгала исчезновение дочки, ведь была не дома? Сет было все равно. А сама вдова помалкивала, пряча под широким драным капюшоном совершенно молодое и свежее лицо существа, как минимум половина крови которого – кровь эльфов.

- И много эльфов обвинили в колдовстве и сожгли?

Вдова прищурила красивый голубой глаз. Левый.

- Много, сударыня. Много. Красоты мы необыкновенной. К счастью, рыжих мало. Но сейчас перемешалось все. Не разобрать…

- А что Жанетта?

- Жанетта-то? Ее всегда тянуло к красивым мужчинам.

- А хозяин был красив?

- Да Господь свидетель, не видела я…

- Какой Господь, Мадлена…

Сет скривилась, вызвав у полукровки приступ смеха. Так смеяться могла только эльфийка – переливчато, тонко.

- Отрада мне твое посещение, - отсмеявшись, проговорила она. – Можно не притворяться сорокалетней женщиной, за плечами которой шесть родов, смерть троих мужей и двоих – уже троих детей.

- И все – девочки.

- Уезжать пора. Сжечь дом, подкинуть тело какой-нибудь карги. Поехали в Неаполь? Там раздолье для темных существ!..

- Не могу. Надобно найти… как бишь его там?

- Сынка маркиза? Да не сынок он господам… Темное существо. Но молодое.

- А говоришь, что не видела.

Мадлена открыла левый глаз и посмотрела на гостью неожиданно строго.

- Я чувствую в тебе кровь темных эльфов. И вижу ее в твоих глазах. Неужели темная эльфийка не в состоянии почувствовать, как изменилось все после посещения величайшего из бедствий?

- Величайшего из бедствий?..

- Говорят, эти существа появились во времена Великой Реформы. Когда Темный Орден окреп и набрался сил. Когда каратели, его верные слуги, научились жить под солнцем. Тогда появились они – Незнакомцы. Вампиры, которым плевать на день, серебро и воду в равной степени. Существа, которые обладают всей возможной силой и не имеют смешных недостатков. Говорят, из Ордена сбежали первые Незнакомцы. И они же начали объединять вокруг себя подобных…

Сет передернула плечами.

- Выдумки.

Мадлена закрыла левый глаз.

- Кто знает, сударыня моя, кто знает. Только я не первый день живу на свете. Незнакомца ты ищешь. Странная. От них надо бежать. Вот и Жанетту ухватил за собой, зверь. И тебя убьет, не заметит.

- Если это он, пусть убьет. Если нет – тоже… - еле слышно прошептала Сет, вызывая в памяти образ Железного короля.

- Смотрю, длинная история тебя с нашим господином связывает.

- Когда он появился?

- О, не так давно.

- И люди не заметили подмены?

- Нет. – Вдова Фуссе даже покачала головой, чтобы подчеркнуть это короткое и емкое «нет». – Он же внешне был – вылитый молодой господин. Только пах иначе, по-звериному.

Сет смутно помнила о том, что светлые эльфийки остро чувствуют природу существ. Они могут не знать об иерархии Темного мира – да и она сама мало что знала, - они могут не понимать происходящего – но по эмоциональному запаху почти всегда определяют на уровне «опасно - не опасно». И в этих категориях Незнакомец всегда «очень опасно». Ассасинка вспомнила свою первую встречу с Роланом, древним Незнакомцем, уже разменявшим тысячу лет, а то и не одну, сложно было сказать.