Сталкеры поневоле. Глазами Зоны - Виктор Глумов

Остров все ближе, все ближе ответы на вопросы и все громче кровь пульсирует в висках. Чтобы разрядить напряжение, Лаки спросил:

– Мужики, я так понял, что вы побывали у исполнителя желаний, и как, исполнилось то, что вы загадали?

Ответил чернобородый:

– Еще как, мы получили гораздо больше, чем имели, и даже больше, чем просили.

Ответ Лаки не удовлетворил, а скорее насторожил – уж слишком он восторжен, пространен и похож на проповедь фанатиков: «Святой дух снизошел к нам и теперь проговаривает нашими устами».

– Я правильно понял, что вы отведете меня к исполнителю желаний?

– Да.

– Просто так? Что я должен буду сделать взамен?

Из-за леса выкатилось ленивое солнце, ударило по глазам – Лаки скривился.

– Не сразу пойдешь, а в обед, сразу нельзя. Что надо будет делать, сам поймешь.

Видимо, Лаки слегка перекосило, и белобородый его успокоил:

– Ты что, боишься? – он запрокинул голову и захохотал. – Ничего страшного!

– Мало ли, вдруг вы принесете меня в жертву?

Теперь захохотал чернобородый.

Лодка проплыла мимо обрывистых берегов острова к деревянной пристани, к которой были привязаны еще три лодки – значит, тут точно больше шести человек. Пока чернобородый привязывал лодку, Лаки вскарабкался по деревянной лестнице на пристань. Видимо, во время паводков тут сильно поднимался уровень реки, и берег был забран почерневшими досками, настил заканчивался в лесу, дальше угадывалась тропинка. Чернобородый поднялся, подошел к ближайшей сосне, прикоснулся к стволу и замер. Лаки не давал оценку его действиям, за два дня он пару раз простился с жизнью, увидел самого настоящего телепата, разумного кукловода и болотного левиафана, даже если бы сосна заговорила и обняла зизитопа, Лаки не удивился бы.

– Идем! – белобородый жестом поманил его за собой и зашагал по тропинке.

Шли пару минут, и Лаки наслаждался тем, что можно ничего не делать – не проверять дорогу гайками, не вздрагивать от каждого шороха. Звенят синицы, колышутся бесчисленные паутинки, позолоченные солнцем, из почвы, обильно смоченной дождями, лезут грибы…

Тропинка взяла круто влево, и они вышли на вырубку. Деревья спилили не под самый корень, оставили пни по полметра, на которых, как на сваях, построили настоящее поселение. Так сразу и не разберешь, что это не сплошное здание наподобие барака, а отдельно стоящие срубы, просто отгороженные от леса досками.

Кто там, в этой деревянной клетке, отсюда не видно, но когда зизитопы подошли ближе, отворились ворота, и словно сама собой спустилась деревянная лестница. Первым наверх полез светлобородый, затем – Лаки, чернобородый замыкал. Оказывается, процессию встречали еще два бородача. Эти были помоложе, один заплел огненно-рыжую бороду в две косички, как это делали викинги, у второго она походила на грозовую тучу и росла не вниз, а в стороны.

– Привет. Меня зовут Лаки.

Он думал, что эти двое не сочтут нужным называть свои имена, но ошибся.

– Перфоратор, – представился викинг, у второго имя было еще более странным:

– Скорострел.

– А вас, мужики, как зовут? – спросил Лаки – не нового ради, но улыбки для.

– Конь, – гордо выпятил грудь чернобородый.

– А я – Карандаш.

– Сегодня ты тоже получишь имя, – ласково улыбнулся Перфоратор, – и мы примем тебя в семью.

Улыбка его напоминала улыбку матери, любимое чадо которой принесло первую пятерку. Или – улыбку Ганнибала Лектора, поедающего мозг своей жертвы? Ощущение, что попал в Зазеркалье: у местных дурацкие прозвища, странное поведение.

В сопровождении двух новых знакомых Лаки миновал первую избу. По потемневшим, поросшим мхом доскам, прогибающимся под ногами, по одному вошли в брезентовый шатер с длинной трубой. Внутри топили печь – в небо черным столбом поднимался дым. За спиной Лаки опустился полог из волчьих шкур, в лицо дохнуло теплом.

Возле печи стояли три кровати, сколоченные из досок, за столом на коротких ножках сидел еще один зизитоп, утопая в волчьих шкурах и сплетя ноги по-турецки. При виде Лаки он оживился, встал. У этого была борода, цветом напоминающая хвост скунса.

– Крючок, – представился он, не подавая руки.

Еще одно странное прозвище, ничего общего с крючком не имел этот матерый мужик с тонким породистым носом и прямыми черными волосами по плечи.

– Почему именно Крючок? – не сдержал любопытство Лаки, новый знакомый ответил уклончиво:

– Скоро ты тоже получишь имя, тогда все и поймешь.

– Почему не сейчас? – Лаки сбросил кеды, по застеленному коврами полу протопал к столу, не стал дожидаться приглашения, опустился в шкуры и с вожделением уставился на чайник, греющийся на печке.

Ухал огонь, тепло распространялось волнами, убаюкивало, успокаивало. Лаки ощущал себя эмоционально выпотрошенным. Может, ну всех к черту? Если затеряется среди странных людей, Брют подумает, что он погиб, и отпустит Юлю – обещал ведь! А если не отпустит?..

Крючок уселся напротив Лаки, скрестил ноги по-турецки, придвинул к гостю самодельные коржики, присыпанные сахаром. Надо бы расспросить его, что тут происходит, но было лень, мысли и желания Лаки стали примитивными: наесться до отвала, помыться и завалиться спать.

– Хочешь чаю? – поинтересовался Крючок.

– Ко-о-офе, – мечтательно протянул Лаки.

Крючок отрицательно мотнул головой. В шатре царил полумрак – окна, затянутые полупрозрачной клеенкой, давали слабый свет. Крючок покосился на чайник, который уже начал пританцовывать на чугунной плите.

– Вот закипит, и налью. Ты голодный? Чего ты хочешь?

Лаки прищурился, хмыкнул:

– Ты сейчас вместо исполнителя желаний?

Он не ожидал, что безобидная шутка так напугает Крючка, бородач побледнел, вскочил, едва не опрокинув стол, забегал по шатру, натыкаясь на кровати.

– Извини, – Лаки примирительно поднял руки.

– Я… нет. Я не настолько… И не смог бы. Нельзя сравнивать! – он приложил палец к губам.

Похоже, что исполнитель желаний для них священен. Лаки захотелось набить Крючку морду, а потом связать и допросить, если потребуется, применив паяльник, но он, конечно же, сдержался – неизвестно, сколько на острове этих психов, всех не одолеть.

– Мне еще в баньке попариться, – примирительно сказал Лаки. – Есть у вас банька?

Крючок улыбнулся от уха до уха:

– А то! Конечно, есть! Сейчас чайку бахнем, и пойдем!

Лаки молча наблюдал, как Крючок разливает по чашкам крутой кипяток, сыплет заварку и закрывает чашки блюдцами. Что за зелье они тут хлещут? Не расплавятся ли от него мозги?