Искушение. Мой непокорный пленник - Виктория Виноградова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И ведь, что самое неприятное, обратно уже не отыграть. Не могу же я подойти к арамерцу и заявить, что погорячилась, освободив его от рабского статуса? Он вчера так радовался возможности хоть ненадолго вновь побыть свободным человеком. Как я после такого объявлю, что Маркус должен вновь вести себя как дисциплинированный слуга?
Домой я вернулась в тягостном настроении, не зная, что делать с арамерцем. Я пыталась себя настраивать, что у меня получится воспитать Малия, что Ликея полностью расплатится со мной за обучение, но какой-то запасной план все равно должен был быть.
Маркуса я нашла на кухне, застав за готовкой: чудесный брюнет запекал свиной окорок.
— С возвращением, гецхе, — мужчина обрадовался моему появлению.
Я в очередной раз поразилась тому, как арамерец сам, без всяких просьб готовит для нас, как он на кухне порядок навел, хотя мог этого и не делать. С какими теплыми эмоциями меня встречает. Ведь, по сути, я для него совершенно чужой человек, и так если посудить, мне он ничего не должен. А, меж тем, он постоянно заботится, вкусно кормит, поддерживает. Вот как сейчас сказать, что ему все-таки придется унижаться перед Эйстерией, чтобы я смогла получить от нее оплату?
В итоге подумала, что самым правильным будет честно рассказать, что меня гнетет и посоветоваться, как быть.
— Не волнуйся, — выслушав рассказ, Маркус подошел ко мне, положив руки на плечи. — Я тоже после вчерашних событий много думал и решил, что останусь у тебя до самого конца обучения. Я пока не знаю, как лучше поступить, потому что вчерашняя встреча с Эйстерией… это, конечно, было чудовищно. Не уверен, что смогу пересилить себя и унизиться перед ней, но я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы ты не осталась без денег. Я не брошу тебя в беде. Можешь на меня рассчитывать.
Разговор с Маркусом немного воодушевил. Не знаю, как он может мне помочь с деньгами, но по крайней мере, арамерец пообещал, что не станет устраивать побеги и останется до того самого дня, когда Эйстерия должна будет заплатить за мою работу. Решила довериться ему и сохранить пока все как есть. Пусть и дальше будет моим гостем.
Но все же мысли были тревожные. Чтобы отвлечься, отправилась во внутренний садик. Давно следовало протереть запылившиеся горшки и скамейки, подмести пол, полить растения.
Уход за садом приносил странное удовлетворение, похожее на то, что испытываешь, сидя на берегу безмятежного моря и наслаждаясь плеском волн. Я размеренно возилась с горшками, осматривала листочки. Заметила, что жасмин приготовился цвести.
Солнышко то появлялось, то пропадало за облаками, играя в прятки. Давно я так славно не проводила время. Вроде и устала, и вся в земле, а на душе вдруг стало настолько хорошо, что даже проблемы с деньгами перестали меня угнетать.
Закончив с садом, решила быстренько ополоснуться в комнате для прислуги, потому как до нее было ближе идти. Да и ванну набирать слишком долго. Но когда я туда зашла, обнаружила Маркуса, полностью обнаженного, с туникой в руках. Мне бы выйти, ну или коль вошла, сделать вид, что ничего такого не происходит. Подумаешь, раб переодевается. Что с того? Но я стояла, не в силах отвести взгляд от мускулов на его груди.
— Опять этот пожирающий взгляд, — хмыкнул арамерец, даже не пытаясь прикрыть наготу. — Ты бы уже определилась. А то на словах заниматься со мной сексом отказываешься, а мысленно уже раз пять совратила.
— Эм… кх… — выдала я глубокомысленной ответ и ушла, так и не умывшись.
Маркус настиг меня в коридоре, когда я направлялась в уборную, чтобы вымыть хотя бы руки.
— Зачем заходила? — спросил он.
— Сполоснуться.
Арамерец взял меня за руки, хотя они были перепачканы грязью, и развернул к себе лицом.
— Можешь объяснить, почему, как только дело касается секса, ты от меня бегаешь? Что не так? Я же вижу, что нравлюсь тебе.
Опять этот разговор. С каждым разом сохранять невозмутимость становилось все сложнее.
— Я уже объясняла, — попыталась увернуться, но настырный брюнет взял меня за подбородок, не давая отвести взгляд. — Ну что ты делаешь? Я говорила, что не буду с тобой спать.
— Но ведь хочешь, — он вопросительно изогнул брови, хотя в его интонациях вопросом даже не пахло.
— Маркус, пропусти к уборной! — я вновь попыталась вывернуться, но коварный брюнет лишь сильнее прижал к себе, обняв за талию. — Опять целовать начнешь?
Вместо поцелуя арамерец подхватил меня на руки и понес по коридору.
— Ты что творишь? — мне ничего не оставалось, как покрепче обхватить его шею и испуганно прижаться к груди.
— Несу в ванную. Ты ведь сама говорила, что хочешь ополоснуться.
— Маркус! Поставь на землю!
— Не-а, — он улыбнулся по-мальчишески, точно шкодник, совершивший очередную пакость.
— Маркус! Я приказываю! Поставь на землю! — мало ли что он задумал делать со мной в ванной.
— Какие приказы? Я ведь теперь твой гость. Забыла? — этот нахал еще и издевался.
Донес до комнаты прислуги и только тогда опустил на пол, поставив у ближайшей кровати.
— Все, женщина, можешь спокойно мыться. Обещаю не приставать. Если только сама не попросишь.
— Дурак великовозрастный! — попыталась швырнуть в него подушку, но паршивец увернулся и, показав язык, скрылся за дверью.
«Ну вот и что это было?» — подумала с улыбкой, направляясь в душевую.
Балбес. Как есть балбес. Но умеет удивить. Каждый раз жду от него одного поведения, а он выдает совершенно иное.
Пока смывала с себя грязь, то и дело мыслями возвращалась к его обнаженному телу, пытаясь понять: а чего, собственно, отказываюсь от секса? Ведь он мне нравится. И сам арамерец не против.
Но ответа у меня не было.
Оно и хочется, и почему-то не можется. То ли от того, что в подсознании сидит: не твое, не трогай. То ли страшно влюбиться, зная, что придется отдавать его Эйстерии.
Вымывшись, я обнаружила, что нет полотенца, а моя одежда испачкана землей. Маркус, паршивец! Утащить утащил, а о том, чтобы…
— Гецхе, — донесся из-за двери голос арамерца.
Я выглянула. Маркус стоял возле входа, протягивая расправленное полотенце.
— Мне кажется, тебе это пригодится, мой цветочек, — сказал он с насмешливой улыбкой.
Я попыталась дотянуться до полотенчика, не выходя из-за двери. Мне было неловко, что Маркус видит меня обнаженной, хотя, казалось бы, еще неделю назад я спокойно принимала вместе с ним ванну, ничуть не смущаясь.
— Позволь, — не дожидаясь разрешения, Маркус прошел ко мне, укутывая полотенцем и промакивая