Презумпция любви - Наташа Колесникова

Вот и Бромчик, мужик жесткий, если не сказать — жестокий, завел ту же арию! Выходит, они все добрые, а она — злодейка?! Чертовщина какая-то! Чем он их купил, этот Малышев? Хотя… если отлупил троих здоровяков, защищая честь Светки, то… Как не уважать такого парня? Но этого просто не может быть! Они все купились на его мастерство, на то, что запросто отлупил тех мужиков!

Но ведь не дурак. Просто так не мог этого сделать…

— Павел Григорьевич, у нас возникли проблемы. Они касаются нас с вами и носят конфиденциальный характер. Вы готовы к подобному разговору?

— Да. Я с вами, Любовь Георгиевна.

Сказал — как отрезал. Мужчины в силовых структурах обожают работать под началом женщин, ибо точно знают — их не предадут, не подставят.

— Некий говнюк, бывший оперативник, а ныне хозяин частной охранной фирмы «Перст» Шестипалов угрожает нам, считает, что процесс над Малышевым был сфабрикован.

— Понял, Любовь Георгиевна.

— Возьмите группу прикрытия. Если найдете у него незаконное оружие или наркотики — никто не удивится. Знаете, как нужно действовать против тех, кто угрожает нам?

— Нет проблем, Любовь Георгиевна. Я пошел?

— Да. И еще, Павел Григорьевич. Я освобожу этого парня. Мы все были не правы. Думали о бизнесе в России и забыли нашего, российского, человека, который важнее бизнеса.

Даже президент не мог запросто освободить человека из мест заключения, но если Воронина сказала об этом, значит, так и будет.

— Я бы расцеловал вас, Любовь Георгиевна… — с улыбкой сказал Бромчик.

Воронина и сама усмехнулась. Первый раз слышала такое от подчиненного. Надо же, осмелился брякнуть! Но приятно, черт побери, приятно было слышать это. Значит, права она.

Когда Бромчик ушел, Воронина снова задумалась. Если все это правда… Она должна немедленно заняться возвращением сына Малышева в Москву. Он набил морду не только бизнесмену, но и его телохранителям — Игорь сделал бы то же самое.

Да и отец его, пьяница, как думалось поначалу, не такой уж плохой человек. Умный, ироничный, симпатичный… А что пьет… Жена ушла к нефтепромышленнику, это же страшный удар. Он гасил свою боль в вине, такую боль, что пострашнее ее собственной. Игорь погиб как герой, его похоронили с почестями, а жена Малышева просто предала его. Подло и гнусно предала. Вспомнились слова дочери о Малышевых, она не просто любила младшего, сына, но и уважала отца, очень уважала. Значит… он хороший, честный человек. Да, сорвался, потерял должность, угробил карьеру, но не потерял человеческий облик, не стал мстить женщинам за предательство жены, посвятил себя сыну (потому так уверен был в его будущем) и девушке сына (потому Светка так уважает его). Сорвался, это понятно, даже очень понятно — он ведь мужчина, самолюбив, такое пережить можно, если рядом есть любящая женщина. А рядом с ним никого, кроме сына и ее дочери, не было. Но они-то, влюбленная парочка, сами собой любовались, а он помогал им… Когда помогать нужно было ему самому.

А она? Всем ярлыки навесила… Ну и что получила в ответ? Дочь, которая не хочет с ней разговаривать? А зачем?

Воронина взяла телефон, набрала номер.

— Але, Василий Иванович?

— Да, — ответил ей жесткий бас. — Слушаю вас.

— Из Генпрокуратуры вас беспокоят. Воронина.

— Любовь Георгиевна… — Бас стал значительно мягче, того и гляди в тенор превратится. — Как же, знаем про вас. В среде моих подопечных вы очень уважаемая личность, поверьте, это так. Да и не только моих, я общаюсь с коллегами, то же самое. Воронина — это легенда, поверьте мне.

— Спасибо за лестные отзывы, Василий Иванович. У вас содержится заключенный Малышев Александр.

— Да, мы поддержали его на первых порах, назначили на хорошую работу, но, к сожалению, он сорвался. Находится в карцере.

— Причина?

— Хотел отрубить руку другому заключенному.

— Причина?

— Тот нелестно отозвался о его девушке.

Опять то же самое! Что он, дурак, себе позволяет?! Хотя… какой же дурак, если девушка — ее дочь? И в который уж раз подумала, что Игорь сделал бы то же самое!

— Василий Иванович, у меня к вам просьба — немедленно перевести Малышева в больницу, в его деле много пробелов, есть подозрение, что парень осужден по ошибке. Мы занимаемся проверкой этого дела. Разумеется, Малышеву не следует говорить о моем звонке.

— Извините, уважаемая Любовь Георгиевна, но порядок есть порядок. У меня свое начальство, я ему подчиняюсь.

Это он ей говорил про порядок! Должного порядка нет ни в одном исправительном учреждении, это знают все, но до поры до времени закрывают глаза на вопиющие нарушения. А что поделаешь, если денег ни на что не хватает? Правда, иногда устраивались показательные проверки с соответствующими оргвыводами, и, похоже, адрес очередной определен.

— Я ведь не прошу вас освободить его или предоставить комфортные условия, — напомнила она. — Единственная причина, по которой я обратилась к вам, — не допустить, чтобы парень сорвался до окончания проверки этого дела. Впрочем, если моя просьба для вас ничего не значит, извините.

— Любовь Георгиевна!.. Обождите. Конечно, ваша просьба значит для меня многое. Хорошо, сделаю все, что надо. Понимаете, у меня племянник мается в Костроме, плохо ему там, достали бандиты. Сабинин Егор Евгеньевич. Если б его перевели ко мне… я человек строгий, никаких поблажек, но и никаких издевательств не позволил бы.

— Я поняла. Ну что ж, Василий Иванович, посмотрю, что тут можно сделать. Надеюсь, помогу вам.

— Спасибо, Любовь Георгиевна, а я прямо немедленно самолично этим Малышевым займусь, можете не сомневаться. Ну а как же, если есть подозрения, что человек осужден невинно? Нельзя, чтобы пропал.

— Всего вам доброго, Василий Иванович. Надеюсь, вы правильно меня поняли.

Воронина бросила трубку на аппарат, откинулась на спинку кресла. Малышева переведут в больницу из карцера — это серьезная услуга. Следует немедленно заняться переводом родственника Василия Ивановича из Костромской колонии общего режима в Дорохин. И еще — необходимо срочно встретиться с Малышевым-старшим, он точно знает о причине нападения его сына на бизнесмена, должен или подтвердить, или опровергнуть ее сомнения. Пора поставить точки над i.

Но вначале следует дождаться сообщений от Бромчика. Ваня Хлопов серьезно испугался, ну да ладно, его она избавит от ненужных проблем.

Автоматчики в масках ворвались в скромный офис охранной фирмы, единственного сотрудника, а также хозяина охранной фирмы «Перст» оттеснили в сторону, поставили лицом к стене. В это мгновение Бромчик, вошедший вслед за группой «физического прикрытия», положил в нижний ящик стола пистолет и пакетик с героином, двадцать граммов, и лазерный диск.