Экспертиза любви - Ирина Степановская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— У нас проблема, — сказал он Лене прямо с места в карьер, довольно сухо с ней поздоровавшись. — Мне сейчас позвонили из деканата и сказали, что мы должны сократить наш курс на два занятия. Якобы им только накануне сообщили об этом из министерства. Сокращение идет по всем кафедрам.
— Почему? — спросила Лена. Ей вообще-то было наплевать. Сократить так сократить. Хоть наполовину.
— Вводят какой-то новый предмет. Связано что-то с инновациями. Что-то вроде «Новые технологии в медицине». Я точно не запомнил. — Петя выглядел весьма озабоченным, и Лене искренне захотелось как-то облегчить ему работу.
— Чем я могу помочь?
— Тащите с Людмилой Васильевной все методички в учебную комнату. Когда их разберете, будем решать, какие две темы выкинуть из учебного плана.
— Хорошо.
В принципе, это была совсем несложная работа. Лена справилась с этим делом быстро. Заодно отобрала те папки, которые или выглядели непрезентабельно, или в них не было каких-то страниц.
— Все готово, — сказала она Рябинкину часа через полтора. Людмила Васильевна как раз заканчивала вместе с помощниками из Средней Азии домывать вторую комнату.
— Сейчас иду. — И действительно Петя сразу пришел и сел за преподавательский стол. — Итак, Лена, что мы имеем по методичкам?
— Десять теоретических занятий, три секционных и одно итоговое. Какие будем сокращать?
— Надо подумать, — сказал Петр Сергеевич. — Во-первых, скажите честно и сразу — вам деньги нужны?
— Деньги всем нужны, — удивилась Лена.
— Тогда секционные занятия сокращать не имеет смысла. Насколько я знаю, в прошлые годы с Бюро у нас был своеобразный бартер. Их двое сотрудников совмещали у нас, а мы, вскрывая вместе со студентами их трупы, совмещали у них. Но это было в прошлом году. Как будет в этом, не знаю. К Хачмамедову я по этому поводу еще не ходил.
— Это к тому красному таракану? — уточнила Лена.
— К нему.
Лена тоже задумалась.
— А совмещая в Бюро, мы должны нести ответственность, как все их сотрудники, и подчиняться этому… как его?
— Таракану. Владимиру Александровичу. Это естественно. Его же сотрудники будут подчиняться требованиям университета, и в частности мне.
Лена честно сказала:
— Я боюсь там совмещать. Я же пока ничего не знаю.
— Придется учиться в самое ближайшее время. Не далее как завтра. Когда к нам придут на занятия первые четыре группы. Две секции возьмут на себя совместители. Две возьму я. Вы должны будете присутствовать на всех четырех.
— Одновременно? — ужаснулась Лена.
— И одновременно, и последовательно. Группы у нас будут идти и с утра, и после обеда. По две. Секционная здесь на четыре стола. Два отдадут нам. Два останутся свободными на всякий случай для Бюро. Случаев в это время года бывает немного. Я смотрел прошлогодний отчет. Когда у нас идут группы, мы почти все случаи из Бюро забираем. Их эксперты в это время имеют возможность передохнуть.
Лена осторожно спросила:
— А кто в этом году из экспертов будет у нас совмещать?
— Извеков и Соболевский.
У Лены чуть-чуть блеснули глаза.
— Вы, кажется, говорили, что они будут сидеть со мной в одной ассистентской?
— Я подумал, что если тебе это неудобно, то они могут сидеть и на своих рабочих местах, там, где сидят сейчас у себя в отделении. — Рябинкин сам не заметил, как перешел на «ты».
— Нет, я ничего не имею против, — быстро сказала Лена.
— Ну посмотрим. — Пете вообще-то все это было не важно. Важными были учебные дела. Он твердо поставил себе цель — сделать из этого свинарника, который ему достался, одну из лучших кафедр в институте. Жизнь в столице ему не нравилась так же, как и Лене. А в этот город за лето он просто успел влюбиться. Значит, здесь надо оставаться и работать. Работать. Он не боялся работы. Он любил ее. В глубине души он считал большой удачей, если не сказать фантастикой, что он, никому до этого не известный парень, получил в заведование кафедру. А уж что к этой кафедре должно приложиться — уважение ректората, интерес со стороны студентов, и самое трудное — имя в самом Бюро и в близких к ним полицейско-прокурорских кругах, — это уже зависело от него самого. Петя Рябинкин, так же как Саша, как Хачмамедов и как Витька Извеков, тоже по-своему любил судебную медицину. А имя в любом деле значило многое. Нет, Петя не был банальным карьеристом. И никакой он был не последний из могикан, как предположила Лена. Наоборот, среди многих людей старой, не по возрасту, а по психологии, закалке он, наоборот, снова поверил, что в нашей стране при определенной доле везения можно многое сделать без блата, без богатых родителей, своими знаниями и своим трудом. Он был уже намного младше по возрасту тех, кто распиливал государственные недра, и уже не намного, но все-таки младше и тех, кто начинал с фарцовок и поднимался на техническом дикарстве нашего народа. Он не имел склонности ни к технике, ни к разного вида гаджетам, но он любил свой предмет, свою науку и считал необходимым заставить если не любить, то хотя бы уважать этот предмет еще и студентов. И одновременно заставить уважать себя и своих сотрудников. И поэтому он искренне огорчился, что не может, как он понял, включить Лену в число своих единомышленников.
— Таким образом, Лена, мы должны сократить число теоретических занятий.
— Каких именно? — Лена помолчала и добавила: — А давайте сократим как раз занятие по осмотру трупа на месте его обнаружения. И шкафы заказывать будет не надо. И деньги сэкономите, и головной боли будет меньше.
Петя посмотрел на нее чуть не с презрением.
— Лена, я же вам вчера объяснял, но вы меня не поняли. Я не ставлю целью ни себе, ни вам максимально облегчить жизнь. Это очень важное занятие. Его сокращать нельзя.
— Ну как хотите. Я готова следовать любым вашим распоряжениям.
Петя взглянул на нее внимательно — смеется она над ним или нет? Но Лена не смеялась. Она просто не любила людей, уж слишком серьезно относящихся к жизни.
— Мне кажется, надо выбирать от противного, — сказал Рябинкин. — Сначала мы должны перечислить те занятия, от которых не можем отказаться ни в коем случае.
Лена как раз хотела опять упомянуть этот несчастный осмотр трупа на месте его обнаружения, теперь уже в противоположном контексте, но решила, что это прозвучит как издевательство.
— Так вот, кроме занятия по «осмотру…», никак нельзя отвергать тупую травму… — «Как же по-дурацки звучит», — подумала Лена. — …То есть травму, нанесенную тупыми предметами, — поправился, глядя на нее, Рябинкин. — Это — основа. Тупую травму обязательно должны знать студенты. Она может присутствовать при самых разнообразных видах повреждений.
— Я записала, — сказала Лена.
— Потом логично изучить острую травму. То есть травму, нанесенную…