На краю таланта - Марина Серова

—Нет, с дорогой все в порядке,— улыбнулась я.— Меня зовут Евгения, а это Саймон Шкловски, режиссер. Это о нем я упомянула в сообщении.

—Ду ю спик рашен?— бодро обратился певец к Саймону и расхохотался.— Если я скажу «держи краба», то он поймет?

—Думаю, да.

—Значит, болтает по-нашему? Теперь заживем.

—Да, и вполне прилично,— ответил мой друг, пожимая ему руку.

Волков захохотал еще громче. Я невольно улыбнулась. Передо мной стоял человек, совершенно не похожий ни на убийцу, ни на предателя. Впрочем, внешность не просто обманчива. Внешность умеет так запудрить мозги, что все перевернется с ног на голову.

—Слушайте, а давайте посидим на веранде?— потер руки Волков.— Погодка-то… распогодилась! Соскучился по простору.

Он снова засмеялся. Ну до чего же жизнерадостный человек, а?

—Если вы не против, конечно,— спохватился он.— Просто я дома уже несколько дней торчу. Не могу. Хочу на воздух.

—Вы знаете, а я с удовольствием посижу здесь,— сказал Саймон и опустился в соломенное кресло.— Боже мой, как удобно!

—Вот и ладненько. Принесу чего-нибудь,— подмигнул Волков.— А девушка что будет?

—Девушка за рулем,— напомнила я.

—И это правильно. Если что-то нужно, то я покажу. В туалет никто не пойдет?

Я покачала головой. Волков исчез в дверях.

Саймон погладил ладонями подлокотники.

—Качественно сделано.

—И стоит наверняка дорого.

Вернулся Волков с подносом в руках.

—Пиво,— сообщил он.— А девушке лимонад, и очень неплохой. Всегда его беру в супермаркете. Напоминает квас, но с лимонным вкусом. Бельгийский. Поступает сюда небольшими партиями. Похмелье снимает отлично.

—А что, был повод выпить?— спросила я.— Какой-то стресс или что-то более приятное?

—Было дело,— уклонился от ответа Волков и поднял кружку.— Ну что, за здоровье и за встречу?

Я покосилась на Саймона. Пока что он исполнял свою роль просто великолепно.

—Я был за границей, но и не мечтал об Америке,— смутился Волков.— Если вы хотите снять обо мне фильм, то нам придется повозиться. Вообще-то подобные вопросы решает мой агент, но сейчас его нет на месте. Отпустил парня к родителям на выходные. Но здесь мой продюсер, он в доме, просто к нему дочь приехала. Он скоро подойдет. Вы не против?

—Нет, нет, что вы,— горячо стала уверять его я.

—Отлично,— подтвердил Саймон.

—Он, конечно, расставит все точки и скажет заключительное слово, но фильм-то будет обо мне, а не о нем.

Общался Волков легко и просто, ничем не напоминая известную личность. Курил обычные сигареты, а не кубинские сигары. Вместе с пивом притащил вазочку с мелкой сушеной рыбкой и, не стесняясь, ел ее прямо с головами.

—Самое вкусное,— сказал он с таким аппетитом, что я захотела непременно попробовать эту рыбку.

Саймон не спеша потягивал пиво.

—Приличное,— похвалил он, рассматривая стакан.— Тоже из супермаркета?

—Тоже,— ответил Волков.— Из привозного. Но лучше наших «Жигулей» никто ничего еще не придумал.

—И много пришлось дегустировать?— спросил Саймон.

Волков перестал улыбаться.

—Спрашивайте в лоб, чего кругом да около ходить?

—Вы нас не так поняли…— попыталась объяснить я, но Волков предупреждающе поднял руку.

—Да, пил. Приходилось. И много чего попробовал. А теперь с крепким алкоголем не вожусь — как отрезало. Вот пивко могу, и вас угостил, и вы пьете его вместе со мной. Слухи, дорогие мои, не всегда правдивы. Но даже если они похожи на правду, то всегда дурно пахнут. А внешность и подавно врет, как сивый мерин.

Если бы он знал, что я уже успела подумать о несовпадении внешности человека и его внутреннего содержимого, то, наверное, очень бы удивился.

—Давайте сразу договоримся о том, что вы сейчас общаетесь со мной, а не с теми, кто меня совсем не знает. Ладненько?

Он закурил и уставился на Саймона в ожидании ответа.

—Вы правы,— согласился тот.— Но прежде чем мы начнем, я бы хотел узнать о вас побольше. Мне очень повезло, что вы согласились встретиться. Признаюсь, я немного читал о вас. И у каждого информационного источника своя версия относительно различных событий в вашей жизни.

—Про то, что я сидел в тюрьме, например?

Саймон сделал неопределенный жест рукой.

—Значит, речь именно об этом,— удовлетворенно кивнул Волков.— Что ж, скрывать мне нечего. Думаю, вы нашли много интересного в моей биографии. Вам выпал счастливый шанс услышать все из первых уст.

—Буду признателен за вашу откровенность,— с благодарностью произнес Саймон.

Волков прочистил горло, сделал глоток пива.

—Нет, в тюрьме не сидел, хотя задерживали неоднократно. За бродяжничество. Но жизнь моя до всего этого,— он обвел взглядом потолок и стены,— была поганой. Я же из дома сбежал от вечно пьяных родителей. И дурак был к тому же. Как оказался на улице в пятнадцать лет, так и жил там. Иногда ночевал у каких-то знакомых, но всегда уходил, потому что люди были нехорошие. А если пускали в свой дом нормальные, то тем более пытался поскорее смотаться, потому что не хотел стеснять. Мылся в городской бане, там сторожем служил сердобольный мужик, пускал меня по ночам и угощал печеньем. Я хоть и бомжевал, но старался следить за собой, по мне тогда не было видно, что я бездомный. Однажды встретил очень хорошую девушку. Великолепная девушка! Пожалела меня, взяла за руку и устроила на завод кровельных материалов. Паспорт у меня был, конечно. Стал жить в общежитии, появились перспективы. Я той девчонке, оказывается, понравился, а я так вообще с нее глаз не сводил с первой встречи. Но вот ее мать была против меня. Рассорила нас в один присест, а потом пошла в общагу и сказала, что я украл у нее золотые серьги. Я их в глаза не видел. Главное, что у этой стервы даже уши проколоты не были. В общежитии поверили почему-то ей, а не мне. С работы попросили. Мол, лучше уйди сам, вор. Снова улица…

—Это ужасно,— прошептал «режиссер».

—А на какие деньги вы жили?— спросила я.

—До завода где только не работал! Грузчиком, строителем, уборщиком, дворником. Но того, что было, не хватило бы на жилье. А вот после того как меня уволили с завода, денег вообще не стало. Какие-то копейки, которые быстро разлетелись. Повезло оказаться на вокзале, там хотя бы тепло, а еще из буфета просроченные булочки перепадали. Потом я понял, что либо усну на рельсах, либо попытаюсь остаться человеком. Договорился на вокзале с ментами, заключил, так сказать, с ними контракт.

—Какой такой контракт?— оживился Саймон.

—Потом расскажу. На путях стояли старые пассажирские вагоны. Списанные уже, но их почему-то не убирали. В одном из таких я и жил. Вполне нормальное место, скажу я вам. Зимой, правда, холодно, но если с обогревателем, то вообще Канары. На кое-какую еду тоже хватало.