Фестиваль для южного города - Чингиз Абдуллаев

– Значит, у него будут прекрасные воспоминания о поездке внаш город.

– Возможно. Хотя я хотел увидеться с ним завтра, но он будетзанят, ему вручают почетный диплом вашего университета искусств.

Дронго нахмурился. Судя по всему, никто пока не сказалМовсани о том, что завтрашнего вручения не будет. Возможно, организаторы всерассчитали правильно. Зачем беспокоить человека раньше времени. Он можетобидеться, устроить скандал и улететь завтрашним утренним рейсом в Лондон. Аесли сообщить ему об этом завтра днем, после сытного обеда на природе, то, возможно,он отнесется к этому известию более спокойно. Отказаться от даровазербайджанской кухни почти невозможно. Мало того что они очень сытные, но ониеще и очень вкусные.

– Завтра его повезут на обед куда-то за город, –осторожно сообщил Дронго. – Возможно, во второй половине дня он будетсвободен.

– Но не сможет ни разговаривать, ни даже соображать. Это яуже знаю, – улыбнулся Александр Эммануилович. – Нет ничего страшнеевашей кухни. Бывает так вкусно и так много, что потом нужно голодать месяцадва. Ваши маленькие пельмени в бульоне...

– Дюшпара...

– Правильно. Или ваши мясные лепешки, которые иногда бываютс зеленью или отварной тыквой...

– Кутабы...

– Да, да. Их больше всего на свете любит Владилен Арсеньев.Жаль, что он в этот раз не приехал. А еще ваши разнообразные шашлыки. Или вашеблюдо, когда на куски отваренного теста выкладывают жареное мясо и заливаюткефиром с чесноком. После него точно можно умереть.

– Азербайджанский хинкал, точнее бакинский.

– Вот-вот. Бедняга Мовсани.

– Я думаю, он выдержит. Не забывайте, что он фарс, а ихкухня к нашей очень близка. К тому же он родился в южноазербайджанском городеАрдебиле.

– Надеюсь, что выдержит. Вообще южная кухня – это всегдаразнообразие вкусов и запоминающихся блюд. Грузинская, армянская и азербайджанскаякухни. Недавно мы были в армянском ресторане и ели там такую долму...

Дронго улыбнулся.

– Чему вы улыбаетесь? – осведомился Нахимсон.

– Вы знаете, что долма – это азербайджанское блюдо от слова«долдурма», то есть вы заворачиваете мясо в виноградные листья? Затем онаперешла в армянскую кухню.

– Неужели вы националист? – всплеснул руками АлександрЭммануилович. – Вот уж никогда бы не подумал.

– Я просто излагаю вам факты.

– В любом случае все это очень вкусно. А еще ваш знаменитыйхаш, отваренный из вычищенных ножек коровы. Или ваше специфическое блюдо изпечени, почек и яичек баранов. Некоторые москвичи признаются мне, что простообожают это ваше блюдо.

– Вам нужно написать книгу о своих кулинарныхпристрастиях, – посоветовал Дронго. Он увидел, как уходит Питер Зегер, ирешил догнать его.

– Извините, – пробормотал он, обращаясь к Нахимсону, ипочти бегом двинулся в сторону выхода.

Он догнал немецкого журналиста, когда тот уже проходил кавтобусу, ожидавшему гостей, чтобы отвезти их в отель, находившийся напобережье.

– Господин Зегер, – тронул за локость немца Дронго.

Тот обернулся.

– Я вас знаю? Хотя ваше лицо кажется мне знакомым.

– Вы видели меня в номере у Мовсани. Я эксперт по вопросамбезопасности.

– Извините. Но у нас нет с вами общих тем дляразговора. – Зегер повернулся, чтобы уйти. Похоже, предстоящая беседа егоне вдохновляла.

– А я считаю, что есть, – упрямо заметил Дронго, –не нужно так торопиться. Если хотите, я вас отвезу.

– Не хочу, – довольно грубо ответил Зегер, – ивообще я не понимаю, почему должен с вами беседовать. К службе безопасности яне имею никакого отношения и надеюсь, что и впредь не буду общаться с типами,подобными вам. До свидания.

Он пошел к автобусу.

«Немного по-хамски, но убедительно, – подумалДронго. – Кажется, этот журналист проявляет совсем не свойственнуюжурналистам закрытость. Или у него такой стиль? Интересно будет поговорить сним при других обстоятельствах и в других условиях».

Разочарованный Дронго повернулся к своей машине. Он увиделЗему, выходившую из здания.

– Вы видели, как все здорово прошло? – счастливоспросила она. – И все благодаря Рустаму Ибрагимовичу. Он собрал такойзвездный состав. И конечно, замечательно, что вы лично защитили нашего гостя отэтого маньяка.

– Какого маньяка? Я его лично не защищал.

– Все говорят, что его защитили люди, находившиеся в егоохране. И мы, конечно, понимаем, что это вы. Но из скромности вы требуете,чтобы никто не упоминал вашего имени. А насчет маньяка тоже все правильно. Потелевизору уже сообщили, что это был психически больной человек, который напална нашего гостя.

– Вот так создаются дутые легенды, – вздохнулДронго. – Его защитил собственный телохранитель, англичанин, а совсем нея.

– Но говорят, что вы спасли нашего Салима. Он уже успел датьинтервью в больнице.

– Молодец. Далеко пойдет, если так быстро разобрался вобстановке. И, видимо, рука у него не очень болит. Я рад за него. Но я ничегоне сделал. Он глупо подставился под выстрел, а после второго выстрела можнобыло даже не прятаться. В руках у нападавшего был обрез, сделанный из винтовки,и чтобы его перезарядить, ему понадобилась бы целая вечность. За это время мымогли убежать на край города.

– Вы всегда такой скромный, – радостно восхитиласьЗема.

– Нет. Я всегда справедливый. Зачем приписывать то, чего небыло. Мне вполне хватает в жизни и собственных приключений, чтобы придумыватьеще и другие. На завтра у вас программа с Мовсани изменилась?

– Да. А откуда вы знаете? – удивилась она. – Мыпока никому не сообщали об этом.

– У меня свои источники информации, – улыбнулся Дронго.

– Завтра у нас не получается встреча в университетеискусств, – печально сказала Зема. – Ректор заболел, один из егопроректоров улетает в Нахичевань, другой отправился в срочную командировку вМоскву, и к тому же в здании университета...

– Идет ремонт, который начался сегодня утром, –закончил за нее Дронго.

– Верно, – не поняла она подвоха, – поэтомувручение диплома отложили. Мы надеемся, что Мовсани приедет к нам на будущийгод и мы вручим ему диплом почетного доктора нашего университета искусств.

– Не сомневаюсь, – ответил Дронго, – что вы хотитеему вручить этот диплом. Только вряд ли ему снова дадут визу. После сегодняшнихсобытий никто во второй раз не захочет рисковать. Вы об этом подумали?

– Вы так думаете? – изумилась Зема.