Бульдожья хватка - Роберт Бейли

Потом повернулась к Уилме:

– Слушай, дорогая, если он заплатит сто долларов, иди в дверь за скамьями. По лестнице поднимешься наверх, там две комнаты. Любая к твоим услугам. В первой – потрепанное кожаное кресло, во второй – кушетка.

– А что там делают? В смысле, я понимаю, что полагается…

Она смолкла, потому что понятия не имела, что именно там полагалось делать.

– Все, что угодно душе и телу. Камер там нет. Правил, какие есть здесь, там нет. Он тебе нравится, мужик симпатичный – доставь ему удовольствие. Если нет – не надо.

– И сколько времени там оставаться?

– Пока он платит, пока тебе комфортно.

У Уилмы был еще один вопрос, но она не знала, как его задать. Она оглянулась на Джеймса, снова взглянула на Дарлу.

– А ты когда-нибудь… Там, наверху… Ты позволяла мужчине…

– Конечно, моя дорогая. – Форд положила руки на плечи Уилмы. – Но только когда мне этого хотелось. Мужик выглядит достойно, швыряется ради тебя деньгами… ты же все равно женщина. Но я никогда не соглашаюсь просто потому, что он платит. Когда мне самой хочется – другое дело. Это многое меняет. – Дарла опорожнила свой стакан и поставила его на стойку.

– И еще, – добавила она. – Я и Тэмми в этом заведении – единственные, кого приглашают в приватную зону. Тут это знак статуса. Если позовут тебя, Ларри это заметит и, возможно, поднимет тебе плату. Но – и это очень серьезное «но», дорогая, – не надо подниматься наверх, если чувствуешь: он будет принуждать тебя к тому, чего тебе не хочется. Он же платит бабки. Так что будь осторожна, развлекайся с умом. – Она хлопнула Уилму по заду и ушла.

Ньютон взглянула на Питера и хотела заказать выпить, но тут на ее плечи легли две тяжелых руки.

– Ну, что? Как насчет танца наедине? – спросил Джеймс. Уилма постаралась вернуться в образ Смоки, повернулась к Джеймсу спиной и облокотилась на стойку.

– Святой Петр, Джеймс хочет меня угостить. Я права, Джеймс?

Она оглянулась и окинула Джеймса «манящим взглядом», как любил выражаться Дьюи.

– Конечно. Мне сделайте тоже, – обратился он к бармену, а потом шепнул Уилме: – Как насчет танца наедине?

– А сто долларов есть? – спросила она максимально игриво.

– Есть тысяча. И я готов истратить ее на тебя – без остатка.

У Уилмы перехватило дыхание. Несколько секунд – и она наклонилась к Питеру и что-то ему шепнула на ухо.

– Ладно, – согласился Питер, посмотрел через ее плечо на Джеймса, потом снова на нее.

– Нам сюда.

Ньютон взяла его за руку и повела к двери. Стараясь ни о чем не думать, она провела его наверх и вошла в первую комнату. Прямо в центре стояло кожаное, с несколькими заплатками, кресло. Слева – кофейный столик, на полу у стены справа – старый проигрыватель. Уилма поставила стакан на кофейный столик и быстро повернулась к клиенту.

– Садись, я сейчас вернусь.

Она спустилась по лестнице – Питер как раз ставил к перилам полупустую бутылку «Джека Дэниэлса». Взяла бутылку, посмотрела на лестницу. «Я вообще в своем уме?» Вернула бутылку на место, скрестила на груди руки. Еще не поздно. Сейчас она пойдет в раздевалку, переоденется, через тридцать пять минут будет у миз Йост. Все-таки есть и другие способы заработать. Тут она увидела лица дочерей. Если не найдет денег на форму, Лори Энн не будет чирлидершей. Да разве это все? Ведь хочется дать дочерям как можно больше. Учеба. Возможности. Шанс в жизни. То, чего у нее самой не было никогда.

Уилма взяла бутылку, отвинтила колпачок. Откинула голову назад и сделала глоток.

– Это многое меняет, – прошептала она, повторяя слова Дарлы.

«Так ли уж меняет?» – спрашивала себя она, поднимаясь по ступеням. Перед дверью еще раз приложилась к горлышку, откинула со лба волосы.

Собралась, как могла, и открыла дверь.

Но, увидев, кто сидит в кожаном кресле, она чуть не выронила бутылку.

* * *

– Здравствуй, Уилма.

– Привет, – с трудом выжала из себя она.

Джек Уиллистоун? Дверь на ней закрылась и, дернувшись назад, Ньютон увидела Джеймса.

– Не волнуйся, медвежонок Смоки, – сказал Джеймс, и голос его звучал куда жестче, чем внизу. – Слушай, что тебе хотят сказать.

Уилма повернулась в сторону кресла, ноги словно прилипли к полу.

– Прошу… – Жестом Уиллистоун пригласил ее к столу около кресла. – Садись. Хочу кое о чем с тобой поговорить. Объяснить, зачем я здесь.

С трудом придя в себя от шока, женщина заставила себя двигаться и выполнила его просьбу.

– Речь идет о Дьюи. После его смерти мы мало для тебя сделали. Как, вообще, твои дела?

Уилма старалась собраться с мыслями.

– Как-то живу, если вы об этом. Я… – Она хотела спросить, какое отношение он имеет к Джеймсу, но задать этот вопрос была еще не готова.

– Наверное, без Дьюи приходится нелегко.

Она просто кивнула. Куда он клонит?

– Поэтому я здесь. – Уиллистоун резко подался вперед в кожаном кресле, едва не коснувшись ее коленями. – Хочу тебе помочь.

– С какой стати?

Она сказала то, что думала.

– По двум причинам. Во-первых, ты вдова человека, который был у нас ценным работником, и мне кажется, что мы поступили с тобой не должным образом.

Да, это все замечательно и верно. Уилма уже оправилась от шока, но разве ему можно верить? Если он говорит правду, зачем это странное рандеву?

– А вторая причина?

Голос ее окреп, надо надеяться, она донесла до него простую мысль. Ближе к делу.

– На нашу компанию подала в суд родственница семьи, которая погибла в автомобильной катастрофе вместе с Дьюи. Она утверждает, что в смерти ее семьи виноват Дьюи, что он нарушил правила.

Джек сделал паузу и глотнул из своего стакана.

Уилма сидела, наклонившись вперед и уперев локти в колени, но сейчас она откинулась назад и скрестила руки на груди. Могла бы и догадаться.

– Она также утверждает, что мы – наша компания – проявили халатность, когда нанимали Дьюи, готовили и контролировали его действия.

Он снова замолчал, ожидая от нее какой-то реакции.

– Так, и что?

– Мы хотим задать тебе несколько вопросов по поводу этого иска.

Ньютон взглянула через плечо на Джеймса, который стоял у двери.

– Мы?

– Да, мы. Стояк – это инструмент, который я использовал, чтобы организовать эту встречу.

– Стояк? – она снова обернулась через плечо, и Джеймс ей подмигнул.

– Кличка, – сказал он.