Плач к Небесам - Энн Райс

Алессандро готов уже был возразить, но вдруг замешкался.

— Если она — та девушка, от которой отказался Карло, тодля нее будет невыносимо оставаться здесь...

Алессандро помолчал.

— Нет, она — не та девушка, от которой он отказался, —наконец мягко ответил он.

* * *

Темный дом, пустой дом, чужеродные звуки.

Тонио поднялся по лестнице на верхний этаж.

Он знал, что Карло в своей комнате. В пыльный коридорпроникал свет из приоткрытой двери.

Этим утром брат пригласил его позавтракать вместе, прислалсвоих турецких слуг с приглашением спуститься. И, сидя в кровати, обхвативголову руками, Тонио бормотал в эти чужие лица какие-то несвязные отговорки.

Теперь же он неслышно, на цыпочках, подошел к двери и увиделбрата. Тот ходил среди попорченных от времени вещей. Кровать была заваленагрязными тряпками. В руке Карло держал разбухшую от влаги книгу. Переворачиваятяжелые, намокшие страницы, он шепотом читал вслух. Голубое небо за его спинойказалось тусклым из-за грязных оконных стекол, а шепот звучал в этой комнатекак нечто естественное. Карло читал монотонно, все громче и громче, хотяпо-прежнему только для себя, и рукой отбивал ритм.

Но вот он увидел Тонио. Тут же лицо его просветлело, онласково улыбнулся одними глазами и, закрыв книгу, положил на нее правую руку.

— Входи, братишка, — пригласил Карло. — Каквидишь, я... так сказать, в некотором затруднении. Я не могу пригласить тебяпосидеть со мной здесь, в моей комнате.

В его тоне не было иронии или злости, но кровь прилила клицу Тонио, и, мучаясь от стыда, он был не в силах ни ответить, ни поднятьглаза.

Почему он не послал слуг привести комнату Карло в порядок?Почему не подумал об этом? Господи, ведь уже какое-то время он был хозяином вэтом доме, разве нет? А если не он, то кто другой мог отдать такоераспоряжение? Тонио удрученно смотрел на грязные, облупившиеся стены, наполусгнивший ковер.

— Но ты видишь, как все здесь дышит любовью комне! — вздохнул Карло. Он отложил книгу и посмотрел на потрескавшийсяпотолок. — Видишь, в какой сохранности мои сокровища! Одежда спасена отмоли, а книги убраны в сухое и безопасное место.

— Простите меня, синьор!

— За что?

Карло протянул руку и, когда Тонио приблизился, привлек егок себе.

Снова мальчик ощутил ласковое тепло и силу этого человека. Вдальнем уголке сознания, не тронутом тревогой, мелькнула мысль: «Так я будувыглядеть, когда стану мужчиной. Я вижу себя в будущем. Немногим это удается».

Карло ласково поцеловал его в лоб.

— Но что ты мог сделать, братишка?

Он и не ждал ответа. Снова открыл книгу и провел рукой порасплывающимся строчкам. «Буря» — было написано там по-английски, а затем шелтекст, напечатанный в две колонки. Карло снова перешел на ритмический шепот:

— Отец твой спит на дне морском[24]...

И когда он поднял взгляд, то, похоже, присутствие Тонио егоне обрадовало.

«Но отчего это? Что ты видишь? Неужели ты презираешь меня?»— думал Тонио. Атмосфера разрушения давила на него, он задыхался от пыли и струдом мог вдыхать ту вонь, что исходила от всего гниющего и разлагающегося вэтой комнате.

Но брат не отводил взгляда. В его черных глазах появилосьстранное выражение.

— Первое дитя любовного союза, — прошепталКарло, — дитя, рожденное на пике страсти. Как говорится, благословенныйпервенец. — Тут его брови нахмурились, а уголки рта опустились. — Ноя был последним отпрыском своих родителей, и мы ведь очень похожи. Но на сейсчет нет никаких правил, не так ли? Первое дитя, последнее дитя... Ну не считаяотцовского чувства к своему первому ребенку!

— Простите, синьор, но я не понимаю, о чем вы.

— Да, конечно. А почему ты должен меня понимать? —продолжал Карло прежним ровным тоном, в котором не было ни малейшейвраждебности. Он посмотрел на Тонио с удивлением, но в то же время так, словноему было приятно на него смотреть. Однако Тонио под его взглядом внутреннесъежился и почувствовал себя несчастным.

— А это ты понимаешь? — повысил голосКарло. — Оглянись вокруг!

Снова послышался угрожающий звук — как будто крик яростирвался из его груди.

— Синьор, прошу вас, позвольте мне прислать слуг, чтобыприбрались здесь...

— О, неужели ты им прикажешь? Ты ведь хозяин тут,правда? — Голос стал еще более резким.

Тонио взглянул брату в глаза и, прочтя в них лишьоскорбительную насмешку, беспомощно отвел взгляд.

— Нет, братишка, ты в этом не виноват, — внезапносказал Карло. — Знаешь, в тебе есть что-то царственное, — продолжатон как будто с искренней нежностью. — Как он, должно быть, любил тебя. Но,осмелюсь сказать, будь я твоим отцом, я бы любил тебя не меньше.

— Но подскажите, синьор, как нам теперь полюбить другдруга?

— Я люблю тебя, — прошептал Карло. — Однакопозволь мне на этом остановиться и не сказать то, о чем впоследствии я будусожалеть. Видишь ли, я все еще никак не могу здесь освоиться. Как будтовернулся лишь для того, чтобы обнаружить, что я мертв и всеми похоронен, такчто мне остается только бродить по этому дому, словно привидение. А в такомсостоянии недолго дойти до мыслей и слов, которые окажутся просто дьявольскими.

— Тогда уйдите отсюда, пожалуйста. Пожалуйста... Егопокои на втором этаже, синьор, вы можете занять их...

— Так ты отдаешь их мне, братик?

— Синьор, я не хотел сказать, что я вам их даю. Я нехотел хоть каким-то образом проявить к вам неуважение. Я просто имел в виду,что вы, конечно, можете их занять.

Карло улыбнулся и, демонстративно закатив глаза, уронилкнигу на стол. А потом грубо схватил голову Тонио обеими руками.

— Ну почему ты не оказался каким-нибудь испорченным инаглым мальчишкой? — прошептал он. — Тогда я смог бы и дальшепроклинать его за то, что он так избаловал тебя.

— Синьор, ни к чему говорить о таких вещах. В противномслучае нам не ужиться вдвоем.

— А еще ум, мудрость и храбрость, да, храбрость. Вотчем ты обладаешь, братишка. Сам пришел, чтобы поглядеть мне в глаза ипоговорить со мной. Минуту назад ты просил надоумить тебя, как нам полюбитьдруг друга?