Пропуск с красной печатью - Александр Тамоников

Через несколько минут он выехал на Мосфильмовскую улицу, свернул на Минскую, слился с ночным трафиком. Кутузовский проспект перешел в Можайское шоссе, проплыла сложная развилка с МКАДом. Суханов не гнал, соблюдал все правила. За Акуловом он свернул в поле, объехал лесок. За спиной остались огни какого-то безымянного населенного пункта. Он запоминал дорогу, но даже представления не имел, где находится. Снова просыпался страх. Буераки, какое-то озеро, ни одной живой души. Он старался забраться в самую глушь, куда крайне редко ступает нога человека. Объехал попахивающее гнильцой озеро, остановился у обрыва. Вышел, опасливо приблизился к краю, глянул вниз – до воды метра полтора. Ох, не генеральское это дело… Олег Александрович вытащил тело из машины, бросил на землю. Отыскал в багажнике старый диск от колеса, там же нашел веревку, привязал тяжелый диск к туловищу. Надрывался, перекатывая все это хозяйство к краю обрыва. Сбросил – фу!.. Несколько минут не мог отдышаться, утирал холодный пот. Немного успокоившись, перегнулся через обрыв – зеркальная гладь, ничего не торчало, словно так и было. Слава богу! Ну, все – главный вопрос решил. Теперь бы еще до Москвы добраться, избавиться от машины, пробраться в дом, минуя ищеек. А время уже второй час…

– Хорошо, товарищи офицеры, я вас понял. Ну, что ж, отрицательный результат – тоже результат. Отправляйтесь на свои рабочие места и постарайтесь помалкивать о том, что здесь услышали.

Генерал-лейтенант Верхотуров мрачно наблюдал, как озадаченные подчиненные торопливо покидают кабинет. Полковник Стерлинг осунулся и побледнел. Его заместитель Беликов глухо кашлял, старался держаться от всех подальше, жаловался на вирусную инфекцию. Полковник Сергушин был задумчив, как никогда. Генерал-майор Суханов без устали протирал стекла очков, был молчалив и подавлен. Новость о пропаже подполковника Медынича всех сильно удивила. Никто после работы его не видел, по телефону не общались. Вчера никто не заметил, чтобы он вел себя подозрительно. Резонных выводов делать не стали, каждый держал свой вывод при себе, но определенное чувство облегчения в воздухе витало.

Генерал недолго находился в одиночестве. В дверь негромко постучали, в кабинет вкрадчиво вошел полковник Чибис из ГРУ, без приглашения уселся в кресло.

– Не настало время делать выводы, Виктор Павлович? – раздраженным тоном обратился к нему Верхотуров.

– Ваш подчиненный тупо пропал, Валерий Леонидович. За домом наблюдали, но, к сожалению, не очень навязчиво, ему удалось скрыться. За машиной вообще не следили, она стояла на закрытой парковке, сторож подтвердил, что владелец забрал ее незадолго до одиннадцати вечера. Был ли он взволнован, имел ли при себе вещи, сторож не помнит. Машину – джип «Чероки» – обнаружили два часа назад на парковке вблизи Бережковской набережной. Ничего подозрительного, типа следов борьбы и тому подобного, в машине не нашли. На руле отпечатки пальцев Медынича – в базе их нет, но те же отпечатки, что на бардачке, приборной панели и вообще везде в машине. Немного странно, что на руле часть отпечатков немного смазана, но, возможно, он сам их стер, поглаживая руль. Машина была заперта, ключи отсутствовали. Вы знаете, что у вашего подчиненного украинские корни? Оба родителя родом с Полтавской области…

– Какая чушь, Виктор Павлович, – рассердился генерал. – У меня тоже украинские корни – мать родом с Днепродзержинска, супруга с Николаева. Если мы пойдем таким путем…

– Хорошо, согласен, – сделал миролюбивый жест Чибис. – Будем считать, что я ничего не говорил. Коллеги в полном недоумении. Секретарша признает, что Павел Егорович вчера был мрачен, но вел себя адекватно, никуда не собирался ехать. Еще интересный факт: мы сделали распечатку его звонков. Медыничу звонили в 22.34, разговор длился четыре минуты. Номер звонившего пробить не удалось – он закрыт, причем глухо.

– Звонок от хозяина? – предположил Верхотуров. – Приказ бежать, пока его не замели?

– Или пожелание, – пожал плечами Чибис. – Долго раздумывать Медынич не стал. Телефон его недоступен. Резонно напрашивается вывод, что он и есть вражеский информатор, сливший за рубеж данные о «Дроздах», грядущих испытаниях на полигоне «Южный» и маршруте конвоя, подробности которого были известны узкому кругу лиц еще почти за неделю. Достаточно времени, чтобы подготовиться к акции, Валерий Леонидович, как считаете? Спланировать, заслать группу, найти подходящее место для засады…

– Не позорьте меня, Виктор Павлович, – пробормотал, отворачиваясь, генерал. – Это обычная практика, мы всегда так делали. Вы правы, надо пересматривать сложившиеся установки, усиливать бдительность…

– Усиливайте, товарищ генерал-лейтенант, усиливайте, – с иезуитской улыбочкой отозвался полковник ГРУ. – Не запоздали бы только ваши меры… Хорошо, будем считать, что вашего «крота» мы вычислили. В розыск Медынич уже объявлен, будем надеяться, что не успеет свалить за кордон. Хотя, между нами, девочками, говоря… – глянул он на наручные часы, – с момента его исчезновения прошло больше двенадцати часов. Достаточно времени, чтобы на машине, не вызывающей подозрение, добраться до белорусской границы, до украинской и даже до границ стран Балтии. Правда, не исключаю, что он поехал совершенно в обратную сторону – на Урал, например, где его точно искать не будут…

Группа из восьми человек, плюс примкнувшая к ним девчонка, уже больше суток кувыркалась в каких-то болотах, медленно продвигаясь на восток – в район между сходящимися клином дорогами М-7 и Р-75. Виктор Михайлович Гальский, злой, как бес, в мокрой одежде, в которую впиталось все, чем богата природа средней полосы России, первым выбрался из заболоченной низины, повалился в высокую траву. Небо бороздили лохматые тучи. Опасности они уже не представляли – вылили все, что несли, где-то севернее, и теперь шли порожняком. Он стащил с себя лямки рюкзака с блоками для крылатых ракет, размял плечи. Трудно нести две сумки плюс автомат Калашникова, но приходилось – доверить ценный груз он никому не мог. Народ выбирался из леса по его следам – все уставшие, измазанные, по колено в липкой грязи. Романько, у которого от напряжения веснушки превратились в барельеф, тащил на себе «РПГ-7» с двумя оставшимися выстрелами. Он решительно отказывался расставаться с этой штуковиной. Вторую «похоронили» в болоте, да и черт с ней. Люди, тяжело дыша, пристраивались неподалеку. Шумно выдохнув, повалился на бок капитан Тарас Бредун – у заместителя прическа превратилась в колтун, на небритой щеке алели свежие царапины. Переругивались Кургаш и Тамадзе – что не поделили, непонятно, то ли толкнул один другого, то ли ногу отдавил.

– Не ссорьтесь, дети, – пробормотал Матиани, пристраиваясь рядом с Гальским. – Хватит ненависти, пора переходить к насилию, гы-гы…

Подошла, спотыкаясь, Белла – вылитая ведьма с автоматическим оружием, глаза блестят сатанинским огнем, лицо посерело от усталости, на лбу красуется фиолетовая шишка.

– Богу молилась? – хохотнул Матиани.

– Да пошел ты, – проворчала Белла, падая на «пятую точку» и исподлобья озирая собравшихся.

– Пять минут отдыха, – объявил Гальский.