Страдать, чтобы простить - Ребекка Донован

С тех пор как пять месяцев назад я открыла ящик Пандоры, привычный мир рушился прямо на глазах. Казалось, будто меня засасывает в черную дыру и нет сил сопротивляться. Меня пожирало чувство безнадежности, которое буквально рвало струны моей души. Был только один человек, способный понять мои нравственные страдания. Джонатан. Которого я, в свою очередь, тоже понимала, как никто другой. Потому-то и сохранила в тайне его преступление. Мы оба делали ужасные вещи. Мы оба ломали людям жизнь. И это связывало нас невидимой нитью.

Мне кажется, я могу рассказать тебе то, что никому не рассказываю. Большинство людей не способно понять.

В голове колоколом разносился голос Джонатана, и я почувствовала резкую боль в груди. Ведь я, в сущности, не оправдала его доверия. В свое время я препарировала его душу. Узнала о страхах и сомнениях, но оставила рану открытой. Потому он и не стал разыскивать меня, хотя мы оба учились в Калифорнии. Уж кто-кто, а я сильно постаралась, чтобы так вышло.

Никто и никогда не сможет тебя полюбить.

При воспоминании об этих словах меня передернуло от отвращения. Я заслужила наказание одиночеством. Ведь в тут ночь я предала их обоих. И вот теперь мне выпал шанс все исправить. И если Джонатан не сможет меня простить, значит мне и правда нет прощения.

Я задумчиво вертела в руках телефон. Но каждый раз, собираясь набрать номер, вспоминала его несчастное, потерянное лицо и останавливалась. Он наверняка не забыл брошенные ему в лицо горькие слова. А что, если забыл? Я должна была это выяснить.

Привет. Это Эмма. Хочу узнать, как поживаешь.

Я нажала кнопку «Отправить» и сразу почувствовала слабость в ногах. И буквально через несколько минут напряженного ожидания телефон завибрировал.

Эмма! Надо же! Вот уж не ожидал.

Я облегченно вздохнула. У меня словно камень с души свалился.

Мне было нелегко заставить себя с тобой связаться. Но я думала о тебе.

Я закусила губу и стала ждать.

Постоянно думаю о тебе. Собирался даже тебя разыскать, но не стал. Решил, что ты больше никогда не захочешь меня видеть.

При этих словах у меня по спине поползли мурашки. Я хотела написать ответ, но он уже прислал очередной текст.

Много воды утекло за эти годы. У меня было время подумать. И сделать выводы.

Какие именно выводы?

Надо было кое-что исправить. Поэтому твое сообщение для меня как подарок небес. Хотелось бы пообщаться лично, но в данный момент не могу говорить.

А почему ты не можешь говорить?

Меня так и подмывало ему позвонить. При одной мысли о том, что я могу услышать его голос, я почувствовала приступ дурноты.

Ладно. Мне пора. Но ты должна знать, что я сожалею. Я не хотел тебя обидеть.

Этим он словно подводил некую черту, и у меня внутри все опустилось.

А куда ты едешь?

Я внезапно испугалась, что в Нью-Йорке его ждет нечто большее, чем просто работа.

Заплатить неоплатный долг своей семье. На это требуется время. Устал калечить людям жизнь.

Я настороженно уставилась на экран. А что, если он собирается сделать нечто такое, что сломает его жизнь… и мою тоже?

Тогда я в отчаянии нажала на кнопку «Вызов» и, затаив дыхание, стала ждать ответа. После нескольких длинных гудков я услышала голосовое сообщение.

Путая буквы, я поспешно набрала:

Поговори со мной, пожалуйста. Что ты собираешься делать?

Прости, Эмма. Слишком поздно. Надо идти. Прости.

Вконец растерянная, я послала сообщение по голосовой почте.

Джонатан, что ты собираешься делать?

Мне трудно было усидеть на месте. В ожидании ответа я ходила, как тигр в клетке. Смотрела на темный экран, чувствуя сосущую боль под ложечкой. Он так и не ответил.

В конце концов я вернулась к нашему внедорожнику, где застала Коула, он что-то искал в багажнике. Коул даже не взглянул на меня, когда я подошла. Значит, до сих пор сердится.

— Мне надо уехать. Причем срочно. Я хочу одолжить у тебя машину. Пожалуйста. — Я даже не пыталась скрыть панические нотки в голосе.

— Что происходит? — поинтересовался Коул, вглядываясь в мое осунувшееся лицо.

Я опустила глаза и с трудом выдавила:

— Ты получишь свою машину обратно. Обещаю. Мне надо кое-что сделать, и это очень важно. Я просто… Коул, просто поверь мне.

Он пристально посмотрел на меня. Я поежилась под его пронизывающим взглядом. У меня уже не оставалось сил скрывать отчаяние.

— Бери. — Коул достал из кармана ключи и вложил мне в ладонь.

Я собралась было его поблагодарить, но он повернулся ко мне спиной и, застегнув молнию на спортивной сумке, захлопнул багажник.

— Спасибо, — прошептала я, понимая, что Коул меня не слышит.

Я села в машину, до боли вцепилась в руль и нажала на педаль газа. Коула я увидела в боковом зеркале. Заложив руки за голову, он смотрел мне вслед. Я поспешно отвернулась: чувство вины кислотой разъедало внутренности.

Подняв облако пыли, я выехала с территории лагеря в твердом намерении разыскать Джонатана.

«Эмма, ты где, черт бы тебя побрал?! Мне звонила Мэг, сказала, что ты вчера уехала, но никто не знает куда. Я уже практически села на самолет, и ты сводишь меня с ума. Надеюсь, к тому моменту, как самолет приземлится, я получу от тебя голосовое сообщение, а иначе я за себя не ручаюсь».

При мысли о том, что́ я скажу Саре, у меня защемило сердце. Тогда я отправила голосовое сообщение:

«У меня все прекрасно. Я дома. Желаю тебе благополучного полета. Позвони, когда сможешь». Лаконично. Фактически. Но весьма далеко от истины.

Я вылезла из внедорожника и направилась к входной двери. Мне как будто залили цементом внутренности, я с трудом передвигала ноги. Я не спала всю ночь, и теперь у меня даже не осталось сил достать сумки из багажника. Подойдя поближе, я обнаружила, что Коул ждет меня на крыльце. Значит, получил мое сообщение о том, что может забрать свою машину в любое время после одиннадцати. Я упорно глядела себе под ноги — мне было стыдно смотреть ему в глаза.

И у самого крыльца я медленно подняла голову. Ни один мускул не дрогнул на лице Коула. От его внимания, естественно, не ускользнул мой помятый вид.

— Я должна тебе бак бензина, — безучастно произнесла я, положив ключи от машины в его протянутую руку.

— И куда ты ездила? — ровным голосом поинтересовался он.

— Хотела уладить кое-что со старым другом, — ответила я, вперившись в облупившуюся ступеньку.