Каждый Наследник желает знать… - Светлана Багдерина

– Ха, иноземцы… г-говорю! – не переставая улыбаться и подхихикивать, подбоченился Самшит, гордо выпячивая округлый животик, обтянутый синим фартуком. – Вы всегда… делаете… из п-проблемы… это… слона! Если вам нужно в Атланик-сити найти ч-человека… всего-то надо з-знать… у кого с-спросить…

– А ты з-знаешь? – моментально прищурилась, словно охотник на дичь, Серафима.

– Я – знаю! – трактирщик самодовольно хмыкнул, словно это была его величайшая заслуга из заслуг.

– И у к-кого?

– С-спросите… у меня!

Сенька набрала полную грудь воздуха, прикинула, стоит ли открываться незнакомому человеку, решила, что хуже уже будет вряд ли, по крайней мере, ее богатая, да еще и простимулированная фантазия вариантов не предлагала… И выдохнула:

– Т-ты про матушку Грушу… с-слышал?..

– С-слышал, – не задумываясь, подтвердит атлан. – А вам ее… з-зачем?

– Н-надо, – сурово нахмурилась царевна.

– В двух к-кварталах отсюда… ж-живет. П-проводить?

– Н-не, – покачала головой Серафима. – Н-не живет она там… больше.

– У с-соседей с-спрашивали?

– Не з-знают.

Трактирщик задумался, пожевывая губами и морща лоб так и эдак, словно вычислял формулу секрета бытия и, наконец, промолвил:

– В-вы… про Д-демона когда-нибудь… с-слышали?

– Горного?

Самшит снова расхохотался, точно услышал самую остроумную шутку тысячелетия.

– Нет, хуже, – отсмеявшись, проговорил он, утирая глаза.

– А он з-знает?

– Если он не з-знает… н-не знает… никто!

– И где найти его? – вперилась ему в лицо хищным взглядом моментально протрезвевшая Сенька.

– С-собирайтесь, пошли… – загадочно подмигнул атлан. – Есть у меня как раз… один знакомый… человечек… который з-задолжал мне… ус-слугу…

Не без труда герои дня были вырваны из дружеских объятий Седьмой Красногорской, собраны в крепко держащуюся друг за друга кучу и выдворены на улицу. Прохладный вечерний воздух омыл разгоряченные головы и лица. Глаза, привыкшие к неровному масляному освещению, удивленно заморгали, оглядывая опустившуюся на город тьму, испещренную желтоватыми прямоугольниками окон, сентиментально воззрились на бездонное небо, полное золотых точечек-звезд, вдохнули полными грудями июньскую ночь…

– Открылась з-звездна… бёзд п-полна… – менестрель попробовал процитировать под аккомпанемент нечто подходящее по духу к волшебному моменту, прислушался к сказанному, странным эхом повисшему средь примолкшей компании, и озадаченно поджал губы.

Вроде, у классика было как-то иначе?..

Но как?..

Хихиканье аудитории быстро привыкшему купаться в обожании барду определиться с ответом тоже не помогало.

– Вы… это… ваши величества… не обижайтесь на нас… а?.. – извиняющимся тоном заговорил Самшит.

Враз лишенного родимого стула и стола, его качало и бросало из стороны в сторону, как корвет в бурю, но он терпел и сражался с непогодой, так и не решаясь ухватиться за спутников. Наконец, Олаф сжалился над бедолагой, ухватил за плечо и пришвартовал к своему боку как к тихой гавани.

– Да мы и н-не обижаемся … – добродушно пробасил он.

– Ч-чего… на дураков об-бижаться? – пробурчал под нос менестрель.

Ресторатор, не услышав вторую ремарку, с облегчением выдохнул и продолжил:

– Этого Явора свои… это… тоже… не слишком ув-важают… И если бы это… еще бы он чего себе позволил… они бы сами ему… это… указали… значит… Но вы… иностранцы… понимаете, да? А от пришлых никакой атлан… т-терпеть не будет… хоть он на него накатит… хоть на д-других… хоть на с-страну…

– Так по сп-праведливости же! – несколько уязвленно отозвался отряг.

– А не играет… значения… – помотал лысеющей головой Самшит. – Мы… атланы… такие…

– Чудики? – мягко предположила Сенька.

– П-патриоты, во!.. – с гордостью вспомнил нужное слово трактирщик. – Мы за Атланду… или город… или своих… всем башки пооткручиваем… Вот… Извините… вашвеличес-ство… Такой уж у нас… этот… н-национальный…

– Б-бзик? – подсказал бард.

– …х-характер!

– Целая нация больных на голову… такого я еще… н-не видел… – пробормотал на всю улицу миннезингер, поправляя подмышкой так и норовящую вывалиться лютню.

– А к-куда это… мы й…идем… с-спрашивается… в-ваше высоч-чество?.. – Фикус снова вынырнул из царства хмельных видений в окружающую действительность.

– С-самшит… куда, говоришь… мы идем? – переадресовала вопрос трактирщику царевна.

– К одному… ч-человечку… – уклончиво отозвался труженик атланского общепита.

Показалось Сеньке или нет, но теперь голос их проводника содержал гораздо меньше энтузиазма и уверенности, чем раньше.

– К-к-к-к-какому? – выговорил, наконец, трудное слово Олаф.

– Э-э-э… к одному, – исчерпывающе уточнил атлан.

– А з-зачем? – строго сдвинул брови придворный лекарь.

Отбивая подкованными каблуками ритм, мимо прошел, покосясь, но не задавая вопросов, патруль ночной стражи. Воркуя что-то неразборчиво, но беспрестанно, пошла на обгон влюбленная парочка – он с губной гармошкой, она с пестрым кульком сладостей. Шаркая, проплелся вдоль стенки навстречу сутулый дедок с ведром и удочкой.

Трактирщик молчал.

– Эй, Самшит… – потрясла его за плечо Серафима. – Ты не спишь?

– Я?.. Н-нет, конечно!.. Что я, л-лошадь, на ходу с-спать… ваше величество?

В голосе Самшита просквозило сожаление. Лошадям, даже не спящим на ходу, не задают провокационных вопросов и не требуют от них исполнения неосмотрительно данных обещаний.

– Так куда мы идем? – более сурово повторила Серафима. – Кто этот твой… Демон?

– Тс-с-с…

Атлан нервно огляделся по сторонам, проводил мутным, но встревоженным взглядом удаляющуюся неспешно стражу, прохожих, и даже в открытые окна попытался заглянуть – во все и сразу… Убедившись, что за ними никто не подсматривает, не подслушивает, и вообще всем глубоко всё равно на их существование, как выразилась бы Сенька в приличном обществе, Самшит втянул голову в плечи и засунул руки в карманы, точно ему стало внезапно холодно.

– Мы… это… к т-торговцу одному… идем… – еле слышно, так, что расслышала одна Сенька, выдавил он из уголка рта.

– Нам ничего не надо… п-покупать, – сердито тряхнула она головой.

– Это… – трактирщик снова неуютно поежился. – Д-другой торговец… Н-не такой… Он это… особенный… Он… должен з-знать… как н-найти Демона.

– Слушай, ты можешь внятно объяснить, откуда этому Демону, кем бы он у вас ни был, известно, куда подевалась Груша?! – не выдержала Серафима.