Сладкая горечь - Стефани Данлер

– Думаю, ваши блюда правда очень вкусные, – прошептала я и прикрыла дверь.

В день, когда я упала с лестницы, я не предвидела беды. Бывают падения, которые предназначены непосредственно тебе: «Вы, да, вы, девушка, сейчас получите». Подобное предвосхищение дает мизерный шанс приспособиться. Меня же подобная благодать обошла стороной.

Я упала с чертовой лестницы. Когда я поставила ногу, она словно бы прошла прямо сквозь ступеньку, точно та была из воздуха. И вот мое тело уже движется по инерции, в обеих руках у меня по стопке тарелок, локтем я прижимаю к себе свернутые скатерти. Я шагнула так, словно лестница мои владения, вот только ступенька исчезла. Я увидела, как мои туфли на резиновой подошве взлетели вверх… Груз в руках означал, что я не могу сгруппироваться, попытаться задержать падение.

До последней ступеньки я скатилась кубарем. Весь пролет. В глазах у меня потемнело. По всему обеденному залу пронеслись «охи», стулья заскрежетали по полу. Когда я открыла глаза, пара за Сороковым столом смотрела на меня с жалостью, а еще с неприкрытой обидой. Я ведь оторвала их от приема пищи.

– Вот черт! – произнесла я. – Гребная лестница!

Позднее мне сказали, я это проорала.

Я попробовала встать, но вся левая сторона у меня совершенно онемела. Меня душили слезы. Я разрыдалась как ребенок, и в этих слезах к жалости к себе примешивалась злость.

Вокруг меня столпились Хизер, Паркер, Зоя, Симона. Не утешило меня даже то, что Джейк моего падения не видел. Чьи-то руки у меня на спине. Сантос с щеткой и совком. В меня летят вопросы, кто-то говорит мне, мол, успокойся. Когда Симона вытащила соринки у меня из волос, я встала и похромала в туалет для гостей. Заперев за собой дверь, я легла на пол и, плача, все повторяла «Хватит».

– Терруар? – переспросила Симона. Она сонно подняла взгляд от своего бокала, посмотрела на череду бутылок, выстроившихся на полках за барной стойкой. – Земля. Да, буквально переводится как «земля».

– Но значит ведь что-то иное. Всякий раз, как я читаю винный атлас, у меня возникает ощущение, что это какое-то заклинание.

– В английском языке нет для этого слова. Как tristesse, flaneur, la douleur exquise[24] – слова, полные серости. Французам двусмысленность дается гораздо лучше, чем американцам. Наш язык основан на однозначности, а рынок требует фиксировать феномены. Товар всегда должен быть определенным…

– Мы же продаем вино, Симона, – вмешался Ник. Он как будто считал, что его роль время от времени чуток спускать ее на землю. – Надо соответствовать.

– Вино – это искусство, Ник. Знаю, громкие слова тебя пугают, но в этом всего девять букв, – отозвалась Симона. Разумеется, всякий раз, когда он на нее нападал, она прихлопывала его, как муху.

– Ну, завела шарманку! – Он сжигал лед кипятком и старательно делал вид, что не слушает.

– О’кей, тогда что это?

– Где у нас шампанское «Билькар-Сальмон», Ник? Давай еще раз продегустируем.

Встав, она обошла барную стойку и осмотрела фужеры для шампанского. Она подносила их по одному к лампе, отставляла в сторону, четвертый ее удовлетворил.

– Уилл, эти надо заново протереть.

Уилл сидел рядом с мной. Он кивнул, но не двинулся с места. Встав, я взяла чистое вафельное полотенце и начала заново протирать.

– Все дебаты о терруаре начинаются с шампанского. Оно может служить аргументом для двух противоположных позиций. С одной стороны, оно доказывает существование терруара: для него важны содержание мела в почве, холодный северный климат, медленная вторичная ферментация. Эти вина могут происходить только из одного места на свете. Ты его пробуешь, – она отпила, – и понимаешь, это Шампанское с большой буквы.

Я отложила тряпку и отпила из фужера, который она мне налила. Вино хлынуло в меня, как электроток. На губах возникло такое чувство, точно я поцеловала искры. Из кухни вышел в уличной одежде Джейк и сел на мой табурет рядом с Уиллом, которого хлопнул по спине. Вино было колючее, живительное.

– С другой стороны, что именно оно отражает? – продолжала Симона. – Многомиллиардную корпорацию. Ты пробуешь на вкус бренд. Нет отдельных виноградников, нет винтажей. Как такое вино может отразить особенности местности, различия состава верхних слоев почвы в окрестностях Реймса или в долине Об? Как могут эти вина выразить различия в том, как отдельные производители ухаживают за своими лозами?

– Ладно, тогда почему те, кто выращивает виноград, сами не делают вино?

– В точку! – похвалила она. Она словно бы мной гордилась. – Идея носится в воздухе, есть с десяток фермеров и независимых производителей, которые изготавливают шампанское, разливаемое прямо на винодельнях. Производится такое вино в очень небольших количествах, и им негде взять финансирование, чтобы конкурировать с «Моэ» или «Вдовой Клико». Такое шампанское все еще нелегко найти, но… – Она налила нам двоим еще. – Недалек тот час, когда качество будет говорить само за себя. Когда терруар будет говорить сам за себя.

Мы выпили, и я заметила, что Джейк, Уилл, Саша и Ник во все глаза уставились на нас. Улыбнувшись Джейку, Симона сказала:

– Шампанское – трюк. Ты думаешь, что дегустируешь саму суть места, но тебе продают изысканную ложь.

– О чем это вы двое? Да потребителю начхать! – откликнулся Саша, выдувая идеальные кольца дыма, и добавил, сюсюкая: – Привет, посмотрите на меня, мы королева и принцесска, мы тут террор наводим.

– Как по-твоему, у людей бывает терруар? – спросила я. Я подумала про нее и Джейка, про их Кейп-Код и устриц, которые попробовала. Услышав иканье, я повернулась.

– О боже ты мой! – прошептала Симона.

– Нет, – сказал Джейк и поднял руку.

Джейк опять икнул. Невозможно, подумала я. Это так приземленно, так по-человечески. А Джейк сердито уставился в свою кружку. Настроение за стойкой скисло. Мы все ждали, когда он икнет снова.

– Эй, я вот какой способ знаю, – сказал Уилл, кладя руку ему на плечо. Джейк тут же ее стряхнул и продолжал смотреть в свое пиво.

– В России единственный способ…

– Нет.

Я посмотрела на Симону, проверяя, не шутка ли это, это же просто чертова икота. Она наблюдала за Джейком. Икнув еще, он зажмурился.

– Нет, послушай, приятель, это нетрудно! Сначала задержи дыхание.

– Я справлюсь, – серьезно проскрежетал Джейк.

– Это шутка? – спросила я.

– Это же просто икота, Джейк, с моими ребятишками сплошь и рядом случается, – сказал Ник.

– Мне не нравится.

Наклонившись к Симоне, я прошептала:

– Ему икота не нравится?

А она покачала головой, мол, нет, и прошептала в ответ: