Обречённые на падение - Эмили Рэй

Пока еду в машине чувствую себя уверенно. Выхожу из неё и меня одолевает сомнение. Словно интуиция подсказывает, что мне не стоит туда идти. Но я готова спорить:

Я должна узнать способ убить вампира. Ну, и про себя тоже.

Медленно, буквально заставляя себя делать каждый шаг, иду к входной двери. Поднимаюсь на крыльцо и меня едва не сбивает вылетевшая из дома Мередит. В её глазах пылает огонь, она с пару секунд злобно таращится на меня, шумно выдыхает ноздрями и сжимает кулаки. Её грудь в белоснежной блузке тяжело вздымается, а ноги в джинсах широко расставлены.

Непонимающе хлопаю глазами, тело максимально быстро напрягается и готово отразить атаку. На террасу выбегает Джон.

– Мередит! – выдыхает он, словно рад, что не опоздал.

– Это не честно! – бросает она ему и возвращается ненавистным взглядом ко мне. – Ты откажешься от своего права!

– От какого права?

Мередит насмешливо хмыкает и указывает в мою сторону.

– Ты серьёзно считаешь, что она сможет?!

– Мередит, успокойся, прошу…

– Не трогай меня! – в буквальном смысле рычит она, когда Джон пытается дотронуться до её руки, и в её глазах проскакивают искры.

Я понимаю, что она на взводе и в любой момент может обратиться. С волком мне тягаться не под силу. Сможет ли Джон защитить меня? В голове проскакивают расчёты по отступлению.

– О чём речь? – вмешиваюсь я, быстро бегая глазами от отца к дочери.

Сейчас как никогда стоит внимательно следить за обстановкой и не упустить чего-нибудь важного.

– О том, что надо было сразу начинать с того, что он твой отец! – кричит она и отворачивается, обхватив ладонями лоб.

Я ловлю виноватый взгляд Джона. Он всё-таки рассказал. Но почему? Зачем именно сейчас?

– Мередит, не здесь, – с нажимом произносит он. – Ты же знаешь…

Девушка поворачивается. Теперь в её глазах я вижу обиду и разочарование вселенского масштаба. Вот так, из-за одной ошибки в прошлом разрушены две жизни в настоящем. У каждой из нас могла быть нормальная полная любящая семья. Но если в моей ситуации я могу винить обоих родителей, то в ситуации Мередит виновен лишь отец. Это он зачал ребёнка новой женщине, не убедившись, что с прошлым покончено. А прошлое сейчас стоит на его крыльце и думает остаться или уйти, чтобы дать им шанс всё решить наедине.

Почему-то сейчас Мередит видится мне не опасной стервозной старшеклассницей, а маленькой девочкой, у которой отобрали последнее. Не могу до конца понять с чем это связано: у неё есть полноценная семья, хороший дом, в школе она та, на кого девочки из младших классов мечтают быть похожими… но что-то вызывает во мне к ней скорее сочувствие, нежели неприязнь. Словно сейчас я вижу её подноготную, а не то, что она обычно показывает.

– В чём, собственно, проблема? – решаюсь вновь заговорить я. – Я ни на что не претендую.

Мередит яро тыкает в меня указательным пальцем:

– Запомни эти слова.

– Так тоже нечестно, – встревает отец, – она должна хотя бы узнать о чём речь, чтобы отказаться.

– Что происходит? – на террасу поднимается темноволосая женщина.

Её волнистые кудри собраны в слабый хвост и распадаются ещё сильнее, чем мои, хотя её это совсем не заботит, да и выглядит она при этом вовсе не неряшливо. При виде этой картины я на автомате провожу рукой по голове. Выглядит она как с обложки журнала, голос сильный и стальной. Её глубокие зелёные глаза задерживаются на мне.

– Ты, наверное, Джейн?

Я киваю и замечаю, что с появлением её воцарилась тишина.

– А ваш диалог, видимо, не обвенчался успехом… – она передаёт Джону свою сумочку и жестом отправляет нас в дом, оставшись с Мередит наедине.

Её присутствие как-то странно влияет на всю обстановку, словно в стаю вернулся вожак и никто не смеет ослушаться или подать голос. Было бы глупо отрицать, что я ощутила от неё мощную энергетику и волевую хватку, которой она и держит членов семьи.

Джон приглашает сесть за стол, который накрыли, судя по всему, к моему приходу. Я сажусь на одно из четырёх свободных мест и оказываюсь справа от отца, который сел с узкой стороны стола.

– Она успокоится, – заверяет он.

– А это…

– Жозель. Моя жена и мать Мередит и Роя. Извини, что сразу вас не представил, как-то это всё…

Жозель. Уже прослеживаю связь между мамой и ей.

– Ничего, – перебиваю я. Я даже рада, что выдалась минутка поговорить наедине. – У меня, как ты понимаешь, много вопросов.

– Да, конечно.

Кажется, ему так же неловко, как и мне.

– Думаю, теперь ты понимаешь моё негодование от того, что Вивьен не сообщила мне. Ты должна была с детства быть готовой к тому, что тебя ждёт.

– А ты прям уверен, что я тоже… ну… – в голове произносить вопросы было легче.

– На девяносто пять процентов. Но лучше всё-таки быть готовой, если это произойдёт.

Соглашаюсь кивком.

– А почему приборов только три, если у вас двое детей?

– Рой уже несколько лет с нами не живёт, в этом году заканчивает колледж.

– Так значит, я… – возвращаюсь мыслями к светлому волку на поляне. – Это больно?

Джон ставит локти на стол и скрещивает пальцы, разминая в раздумьях руки.

– Да.

Мне даже нравится, что он говорит начистоту. Хотя бы буду знать к чему готовиться.

– Первый раз точно. Но нельзя сказать, что обращение у всех происходит одинаково.

Он облизывает пересохшие губы, собираясь с мыслями.

– Организм интересная штука, он устроен так, чтобы максимально увеличить шансы на выживание. В какой-то момент мозг просто отключается и абстрагируется от боли, а когда сознание возвращается – всё уже позади. И вот этот момент, когда он отключается, он у всех разный. Кто слишком восприимчив к боли, он может отключиться буквально сразу же. Некоторые, наоборот, помнят весь процесс целиком.

Невольно морщусь.

– Как роды, – Жозель входит в столовую и садится напротив мужа. – Там тоже – как повезёт.

До меня доносится тонкий шлейф бергамота. Отца удивляет это сравнение, он разводит руками и кидает беспокойный взгляд на пустующий стул.

– Она скоро присоединится, – женщина с большими кольцами в ушах, особенно подчёркивающими острые скулы, нацеливается на меня. – Как тебе Хосдейл, Джейн?

Эм…. Что? У нас есть более серьёзные темы, которые нужно обсудить, а ты спрашиваешь меня нравится ли мне этот убогий городок?

– Сыро. Серо. С… – осекаюсь, – странно?

Хозяйка дома беззаботно смеётся и накладывает себе салат, потом передаёт миску мне. Не рискую отказываться и накладываю себе тоже, из вежливости. Всё-таки меня позвали на ужин, как оказалось, а не просто побеседовать.