Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Весна народов. Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой - Сергей Беляков

Весна народов. Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой - Сергей Беляков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 200
Перейти на страницу:

Военный корреспондент Пришвин провел в Галиции несколько больше времени (сентябрь–ноябрь 1914-го). Его дневниковые записи о Галиции – рассыпанная мозаика, которую трудно собрать. Это рассказы о жестокости австрийцев, о русинах-русофилах, которых граф Бобринский освобождал из тюрем, о вере в Россию и в то же время о расчетливости и неискренности галичан: «Втайне надеются на возвращение прежнего. Офицер рассказал, что где-то в русинской деревне их принимали за австрийцев (народу все равно, все едино, только скорей)»[248]. Пришвин обратил внимание, что отношение к русским прямо зависело от положения дел на фронте. Стоило австрийцам перейти в контрнаступление, как русским офицерам переставали сдавать в лавках сдачу: «…попросите деньги у вашего правительства». Если русские добивались успеха, продавцы снова улыбались и охотно давали сдачу и русскими, и австрийскими деньгами.

Русские офицеры, генералы и даже священнослужители (архиепископ Евлогий) занимали богатые квартиры львовских адвокатов или коммерсантов, где на столах остывал еще неоконченный завтрак[249]. Николай Гумилев воевал со своим лейб-гвардии Уланским полком на соседнем Северо-Западном фронте и тоже часто останавливался в домах, спешно оставленных хозяевами: «Вообще мне часто приходилось входить в совершенно безлюдные дома, где на плите кипел кофе, на столе лежало начатое вязанье, открытая книга; я вспомнил о девочке, зашедшей в дом медведей, и все ждал услышать громкое: “Кто съел мой суп? Кто лежал на моей кровати?”»[250]

Оставшиеся демонстрировали лояльность новой власти. Во Львове, как, впрочем, и в других городах Галиции – Тарнополе (совр. Тернополь), Станиславове (совр. Ивано-Франковск), Бродах, Дрогобыче, – жители скупали православные иконы. Их выставляли в окнах домов, показывая, что здесь живут христиане или даже православные христиане, единоверцы. Некоторые надевали себе на шею образки – вместо медальонов[251]. А в украинских домах поворачивали лицом к стене портрет Шевченко.

2

Русские власти сразу же попытались привлечь на свою сторону поляков. Еще в начале войны главнокомандующий великий князь Николай Николаевич обещал в своем воззвании «К полякам» объединить все польские земли под властью русского царя и даровать этой новой Польше автономию. Но обещание было слишком расплывчатым. Поляки задавались вопросом, почему лишь великий князь дает такое обещание, ведь он управляет только армией и его власть распространяется только на прифронтовую полосу, на занятые русской армией земли. Вопросы государственного устройства вне его компетенции. Что же молчит император?

Поколения поляков были воспитаны на вражде к России. Участники польских восстаний против русской власти были национальными героями. Их почитали, как добрые христиане почитают святых мучеников. У поляков-чиновников и отставных военных неприличным считалось носить русские ордена. В составе австро-венгерских войск помимо украинского легиона воевал и легион польский, которым командовал известный революционер Юзеф Пилсудский. Однажды польские легионеры заняли небольшой городок Кельцы, что южнее Варшавы. На следующий день в город вошли русские уланы. Местные жители уверяли русских, что в городе нет вражеских войск, и таким образом заманили улан в засаду. Легионеры открыли огонь, нескольких улан убили, но остатки русского отряда вырвались из ловушки. Тогда русские подтянули артиллерию и основные силы 14-й кавалерийской дивизии, легионеров Пилсудского из города выбили, а на горожан генерал-лейтенант А.В.Новиков наложил контрибуцию в 100 000 рублей. Так обычно поступали с вражескими городами, а Кельцы населяли подданные российского императора. Но русский генерал был прав: его кавалеристы имели дело с вражеским городом.

Впрочем, Николай Гумилев в «Записках кавалериста» приводит и случай совсем другого рода. В южной Польше несколько русских солдат отстали от полка и оказались в тылу немцев. Они спрятались в лесу «и стали жить робинзонами». По ночам приходили в ближайшую деревню, «где в то время стоял какой-то германский штаб». Но местные поляки их не только не выдавали немцам, но и кормили русских хлебом, салом, печеной картошкой. Другой раз перед разъездом русских улан выскочил какой-то поляк с криком «“Германи, германи, их много… бегите!” И сейчас же раздался залп. Житель упал и перевернулся несколько раз, мы вернулись в лес». Русские еще долго вспоминали поляка, погибшего за них. Как только удалось отбить эту местность у немцев, над его могилой поставили большой деревянный крест[252].

Не было единства и у поляков Галиции. Некоторые были не против сотрудничества с русскими. Разгром Австро-Венгрии казался делом почти решенным, а потому имелись все основания с русской властью дружить. Тем более что русские всячески старались задобрить поляков. Русские военные власти устраивали для польской аристократии балы и банкеты в Станиславове, Коломые, Дрогобыче. Весной 1915 года в Галиции была выпущена памятная медаль с изображением обнявшихся русского и поляка. На медали было две надписи: «В братском единении сила» и «Русские – братья полякам»[253].

Несколько львовских газет («Gazeta Narodowa», «Slowo Polskie») славили российские войска, ругали Пилсудского и пророчили скорый крах Дунайской монархии. Но при всем при том пророссийски настроенные поляки старались по возможности не показывать публично своей симпатии к русским[254]. Когда Николай II посетил Львов, большинство поляков демонстративно остались дома[255].

Польский вопрос, возникший в России при матушке Екатерине, не мог быть решен в разгар мировой войны, которую польские националисты воспринимали как исторический шанс для восстановления Польши. Юзеф Пилсудский уже в январе 1914 года предсказывал, что в будущей европейской войне Германия и Австро-Венгрия победят Россию, но и сами будут разгромлены Англией и Францией. Поэтому полякам надо сначала сражаться на стороне центральноевропейских держав, а в нужный момент перейти на сторону Антанты[256]. За чтением этих польских откровений невольно вспоминаешь знаменитую статью Ивана Франко «Поэт измены» – о величайшем польском поэте Адаме Мицкевиче, который в поэме «Конрад Валленрод» предательство во имя Отечества изобразил подвигом.

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 200
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?