Под покровом тайны - Юна-Мари Паркер

Усевшись на кухонный стул и покачивая ногами, она наклонилась вперед, упершись локтями в подоконник. Отсюда она могла видеть Бродвей и наблюдать за приливами и отливами уличного движения, а ослепительные огни с высоты двадцать четвертого этажа казались совсем крошечными. Она вспомнила другую ночь, давным-давно, когда маленькой девочкой стояла на Тайме-сквер и вокруг нее сверкали золотистые, серебряные, красные и зеленые огни. Они кружили ей голову и сулили несметные богатства. И все это должно скоро исполниться. Теперь уже недолго ждать, уверяла она себя, и все ее мечты осуществятся. У нее будет все, что она захочет, – драгоценности и меха, изысканная одежда, прелестный дом и автомобили… Все это скоро будет принадлежать ей благодаря Хэнку Пагсли, а также Карлу Делани, хотя он еще не знает об этом.

С Хэнком Пагсли Кимберли встретилась год назад, сидя однажды вечером в одиночестве в баре. Точнее, не встретилась, а Хэнк подцепил ее. Он был средних лет, женат и очень богат. Он был толстым и довольно непривлекательным, с редкими сальными волосами и маленькими глазками, но это не волновало Кимберли. Хэнк мог подарить ей платье или даже меха, поэтому она не стала тратить зря время и пригласила его к себе, отказав другому мужчине, с которым договорилась встретиться этим вечером. Такие люди, как Хэнк, были «на времечко», как Кимберли называла их. То есть она проводила с ними время до тех пор, пока не находила более завидного клиента. Между тем мужчины, подобные ему, позволяли ей жить в прекрасной квартире и хорошо одеваться.

Кимберли узнала, что Хэнк владел компанией под названием «Брандтс моторе». Они торговали запасными частями для легковых автомобилей и грузовиков, базируясь в Нью-Джерси. Хэнк имел офис в деловой части Манхэттена, и благодаря этому, как он объяснил, хитро подмигнув, у него всегда был предлог остаться в городе на ночь, вместо того чтобы возвращаться домой к жене. Подобные истории Кимберли слышала сотни раз, и они надоели ей. Все мужчины одинаковы, включая ее отца, и они вызывали у нее отвращение.

– Знаешь, у меня большое предприятие, – заявил Хэнк, разочарованный отсутствием у нее интереса к нему, – и я могу делать много денег.

– Да? – Она изучала свои длинные ногти, покрытые розовым лаком, и ждала, когда он уйдет.

Стараясь произвести на нее впечатление и подчеркнуть свою значительность, Хэнк налил себе бренди и начал хвастаться. Это была самая большая ошибка в его жизни.

– Знаешь, как я ухожу от налогов? – гордо спросил он. Кимберли подняла голову, мгновенно оживившись. Он может рассказать кое-что полезное, подумала она.

– Нет. Как тебе это удается?

Хэнк откинулся назад на коричневые атласные подушки, и от его потных плеч они потемнели; воздух наполнился едким сигарным дымом.

Он начал объяснять, и Кимберли слушала его все более и более внимательно, стараясь запомнить каждую мелочь.

– Это мои деньги прежде всего! – самодовольно заключил он. – Я не граблю своих покупателей и, полагаю, могу скопить столько, сколько захочу. В конце концов, я заработал их. Почему я должен позволять этой чертовой финансовой инспекции отбирать их у меня!

– Как умно, – медленно произнесла Кимберли. Она перевернулась на живот, чтобы видеть его лицо. Ее большие груди призывно раскачивались. – Хочешь еще бренди, милый? – нежно сказала она.

Польщенный и довольный своей изобретательностью, Хэнк продолжил; его маленькие, как бусинки, глазки хитро поблескивали.

Что особенно заинтересовало Кимберли, так это миллионы долларов, которые Хэнк переводил на личный счет в Швейцарию, первоначально вкладывая их в «Центральный Манхэттенский банк», где его фирма имела свой счет. Осторожно расспрашивая его, стараясь не проявить излишнего интереса, потому что Хэнк считал ее подающей большие надежды моделью, а такие девушки обычно ничего не смыслят в больших финансах, Кимберли в конце концов выведала у него все, что хотела знать.

Через несколько месяцев она тайно сумела проверить то, что он рассказал ей. Действительно, каждые две недели в Цюрих переводились большие суммы денег со счета компании «Брандтс моторе». Кимберли начала разрабатывать план, и частью его было – соблазнить Карла.

Мэделин подошла с мистером Марксом к выходу и остановилась, разговаривая с ним на ступеньках Милтон-Мэнора.

– Я узнаю подробности от отца, – сказала она. – Вы говорите, что если известна дата и место захоронения, то это поможет найти свидетельство о смерти моей матери?

– Совершенно верно. – Мистер Маркс выглядел все еще немного взволнованным. Доброе имя фирмы «Спиндл, Коуттс и Маркс» страдало оттого, что они не смогли найти свидетельство о смерти, и это в высшей степени смущало их. – Я очень сожалею, что дело задерживается… – продолжил он, растягивая последние слова, будто бы не зная, как закончить ход мыслей.

Мэделин пожала плечами.

– Ничего не поделаешь. Я передам вам информацию как можно скорее. Тем не менее благодарю вас за все, что вы сделали.

– О, не стоит! – Он с признательностью посмотрел на нее из-под трепещущих ресниц и сел в свой автомобиль. – Мы еще свяжемся позже, миссис Делани?

– Разумеется, – пообещала Мэделин с улыбкой. Позднее она подумала, что, возможно, получит ответы на свои вопросы гораздо раньше, чем предполагала. Сегодня собирались приехать на ленч Элис Стюарт и ее сын Филип. Элис должна помнить, где и когда похоронена Камилла.

Они прибыли ровно в час. За рулем своего «астон-мартина» сидел Филип. Элис Стюарт, ничуть не взволнованная скоростью, с которой сын гнал машину, вылезла невозмутимая, в элегантном серебристо-сером платье; седые волосы, кудрявые и пушистые, обрамляли спокойное лицо.

– Моя дорогая Мэделин! Очень мило, что вы пригласили нас, – сказала она, вытянув руки в приветствии, в то время как Мэделин вышла вперед поприветствовать их. Элис взглянула на фронтон в голландском стиле, на резные завитки старого дома и улыбнулась: – Боже мой, как давно это было! Джордж часто устраивал здесь большие приемы, но овдовев, стал принимать гостей все реже и реже.

Мэделин провела их в гостиную и предложила напитки перед ленчем. Она заметила, что Элис мало говорила о текущих событиях, зато с наслаждением предавалась воспоминаниям о прошедших днях, когда в Милтон-Мэноре устраивались роскошные вечера.

– Я даже помню первый выход в свет Камиллы, состоявшийся здесь. В саду поставили белый с розовым шатер, а твоя бабушка повсюду расставила букетики маргариток, – вспоминала она. – Все выглядело так замечательно!

Хантер объявил, что ленч готов, и они направились в старинную столовую, которая сияла чистотой. Из сада доносился приятный аромат цветов.

– Должно быть, вы скучали, когда моя мама вышла замуж за отца и они уехали в Штаты? – спросила Мэделин, в то время как Хантер ставил перед каждым тарелки со свежей спаржей, прежде чем наполнить бокалы вином.

– Да, конечно! – Элис энергично кивнула, сверкнув своими жемчужными серьгами. – Правда, затем я тоже вышла замуж и уехала в Лондон, пока мой муж не унаследовал поместье своего отца.