Ледяная земля - Джон Фланаган

Эрак наблюдал, как Уилл медленно и неловко склоняется над дорожкой, держа в руках лопату. Ярл негромко выругался и отвернулся. Прочие дворовые рабы уже работали у колодца, разбивая лопастями толстый пласт льда, что нарос за морозную ночь.

Он быстро прошел мимо, не одарив их ни единым взглядом. И он больше не насвистывал.

Двумя днями позже, почти ночью, Ивэнлин получила приказ явиться к Эраку.

Ей удалось найти себе такое место для сна, где ее согревал жар, исходящий от огромной печи, но жар не настолько сильный, чтобы она поджарилась заживо.

И теперь, в конце длинного трудного дня, девушка расстелила одеяло на жесткой соломе и облегченно рухнула, замотавшись в простыню с головы до ног. Подушкой ей служило небольшое полешко, которое девушка прикрыла старой рубашкой. Теперь она откинулась на него, прислушиваясь к звукам: кто-то зайдется в приступе влажного кашля (он был постоянным спутником тех, кто жил в Скандии зимой), кто-то заведет негромкий разговор. Поздние вечера были чуть ли не единственным временем, когда рабы могли свободно поговорить между собой. Обычно у Ивэнлин не оставалось сил, чтобы присоединиться к беседам.

Она услышала, как кто-то выкликает ее имя, и с тихим стоном села на своем ложе. Комнатная рабыня проходила между рядами растянувшихся тел, то и дело нагибаясь, чтобы потрясти кого-нибудь за плечо и спросить, не знают ли они, где найти аралуинскую рабыню по имени Ивэнлин. Чаще всего в ответ она получала непонимающие взгляды и равнодушное пожимание плечами. Жизнь в рабстве не располагала к новым знакомствам.

– Я здесь! – отозвалась Ивэнлин, и рабыня повернулась посмотреть, откуда донесся голос, заметила девушку и осторожно прошла к ней между спящими.

– Ты пойдешь со мной, – важно проговорила она.

Комнатные рабыни, прислуживающие обитателям палат, считали себя выше простых кухонных рабов – людей, живших среди грязных сковородок, разлитого вина и разбросанной еды.

– Куда? – спросила Ивэнлин, но девушка в ответ только презрительно фыркнула:

– Куда прикажут. – Заметив, что Ивэнлин не поднимается, она нехотя добавила: – Ярл Эрак зовет.

В конце концов, никакой власти она над кухонными рабами не имела, даже если и считала себя лучше их. Для скандианцев разницы между рабами не было. Раб – это раб, и, если не считать лидеров дворовой шайки, все они одинаковы.

Те, кто лежал или сидел неподалеку, проявили вялый интерес к происходящему. Порой случалось, что знатные скандианские воины заводили себе личных рабынь – наиболее привлекательных девушек.

Недоумевая, что бы это все могло значить, Ивэнлин встала и тщательно сложила одеяло, оставив его около печи, чтобы обозначить свое место. Затем, знаком попросив пришедшую девушку показать ей дорогу, проследовала за ней.

Палаты Рагнака были настоящим лабиринтом из коридоров и комнат, которые вели от центрального зала с высокими потолками, где подавали еду и проводили собрания. Теперь девушка вела Ивэнлин по тесным и темным коридорам, пока они не дошли до тупика. В конце прохода располагалась дверь, и рабыня указала на нее.

– Сюда, – сказала она и немного погодя добавила: – Сначала лучше постучись.

Девушка развернулась и заспешила обратно по плохо освещенному коридору. Ивэнлин помедлила, не понимая, что происходит, а потом постучала костяшками пальцев по массивной дубовой двери.

– Входи!

Она узнала голос, донесшийся из покоев. У Эрака была луженая глотка: он привык выкрикивать приказы громче, чем завывал ветер в Бурепенном море. Казалось, он просто не может говорить тише. На внешней стороне двери была задвижка; девушка подняла ее и вошла внутрь.

Палаты Эрака были скромными. Здесь была лишь гостиная и спальня, отгороженная тканой шерстяной занавесью. В стене гостиной был устроен небольшой очаг, наполнявший комнату приятным теплом, и стояли несколько стульев. Соломенный пол покрывал очень дорогой ковер – Ивэнлин сразу поняла, что он не местной работы. Наверно, достался Эраку во время одного из походов на Галлику. Живя в замке Аралуин, девушка повидала много похожих изделий. Мастера из Долины Тьерр работали над одним ковром десять лет, и потому стоили такие шедевры целое состояние. Эрак, однако, вряд ли заплатил за него хоть одну монету.

Ярл сидел у огня, откинувшись на спинку одного из резных стульев, крайне удобных на вид. Он жестом подозвал Ивэнлин и показал на бутылку и стаканы, стоявшие на невысоком столике в центре комнаты:

– Входи, девочка. Налей нам вина, и давай посидим. Нам нужно кое-что обсудить.

Ивэнлин робко прошла по комнате и разлила красное вино по двум бокалам. Затем, протянув один из них скандианцу, села на свободный стул. Но, в отличие от Эрака, она не развалилась на нем. Напротив, Ивэнлин примостилась на краешке, готовая к бегству. Ярл пристально посмотрел на нее, и в глазах его, кажется, мелькнула грусть, а потом он махнул ей рукой:

– Успокойся, девочка. Никто не причинит тебе вреда, а уж я тем паче. Пей вино.

Ивэнлин нерешительно поднесла бокал к губам и внезапно обнаружила, что вкус у вина на удивление хорош. Эрак наблюдал за девушкой и увидел на ее лице невольное выражение удовольствия.

– То есть в вине ты разбираешься. Это мне досталось, когда в прошлый сезон мы наткнулись на флорентийский корабль. Отхватил большую бочку! Неплохое винишко, а?

Ивэнлин согласно кивнула. Она начала понемногу успокаиваться, и от выпитого вина внутри ее разлилось мягкое тепло. Девушка поняла, что уже много месяцев не пила ничего крепкого. Ей подумалось, что теперь надо быть крайне осторожной в своих поступках. И в словах.

Она ждала, пока скандианец заговорит. Капитан, казалось, колебался, не зная, с чего начать. Напряжение между ними все росло, пока наконец у Ивэнлин не сдали нервы. Она быстро отхлебнула вина и спросила:

– Почему вы послали за мной?

Ярл Эрак задумчиво глядел на пламя небольшого очага. Теперь, когда девушка заговорила, он изумленно посмотрел на нее, словно вдруг вспомнив, что сам позвал ее. Наверно, подумала Ивэнлин, он не привык к тому, что рабы заговаривают с ним первыми. Ну и ладно. Иначе они бы так и просидели всю ночь, и никто не рискнул бы заговорить. Ивэнлин озадаченно наблюдала, как на его бородатом лице медленно расплывается улыбка. Девушке пришло в голову, что в другом месте и при других обстоятельствах скандианский пират ей бы даже понравился.

– Подозреваю, что ты заблуждаешься насчет моих мотивов, – начал Эрак и, прежде, чем она смогла ответить, добавил: – Но пора уже что-то с этим сделать, и, похоже, это «что-то» сделаю я.

– Сделать что-то? – повторила Ивэнлин. – С чем?

Эрак, казалось, на что-то решился. Он опустошил бокал и наклонился вперед, опершись локтями о колени. Его заросшее грубоватое лицо оказалось совсем близко от девушки.

– Ты давно видела своего друга? – спросил он. – Юного Уилла?