Дороги хаджа - Самид Агаев

В Никее была столица Конийского султана – Кылыдж-Арслана. Последний, уничтоживший отряды Петра и Готшалька, совершенно не ожидал нового нашествия, был вдали от Никеи. Население вокруг Никеи, преимущественно состояло из греков и армян, которые, будучи христианами, склонились на сторону крестоносцев. Когда Кылыдж-Арслан направился на помощь Никее, крестоносцы двинулись ему навстречу и разбили его. Султан был вынужден удалиться, бросив столицу на произвол судьбы. Крестоносцы осадили Никею одновременно с суши и на лодках со стороны Асканиева озера. Они готовились к приступу. Однако город достался византийцам. Их стратег, войдя в переговоры с комендантом крепости, вынудил последнего открыть ворота. Возмущенные крестоносцы в ответ на свое недовольство услышали напоминание о данной ими ленной присяге. После этого крестоносцы двинулись вглубь Малой Азии, испытав многие лишения, жажду, голод, мор, которые преследовали их в безлюдной жаркой стране. Крестоносцы стремились к Гробу Господню, чтобы исполнить обет, но их вожди, прежде всего, думали о собственных княжествах на Востоке.

После взятия Никеи, крестоносцы через Дорилей, Иконию и Гераклею направились к Антиохии. Кылыдж-Арслан поджидал их на этом пути. Первым с ним встретился отряд Боэмунда. В этой битве Кылыдж-Арслан вновь потерпел поражение. После этого он удалился вглубь страны и ограничивался уже редкими нападениями на крестоносцев. Последние добрались до гор Киликии, где армяне, изменив турецким владыкам, оказали им помощь. Крестоносцы сказали армянам, что если они будут помогать им, то освободятся от турецкого ига. Армяне с радостью согласились и выгнали из своих городов, турецкие гарнизоны и турецкое население. Так в городе Тарс, когда армяне подняли мятеж, малочисленный турецкий гарнизон изъявил желание сдаться крестоносцам. Между Балдуином, братом Готфрида и Танкредом возник спор из-за права владением городом. Разгневанный Танкред вырезал турецкий гарнизон и выгнал Балдуина. Герцог отправился в Эдессу, где царствовал армянский князь Форос, вынудил князя отречься от власти и сделался графом Эдессы. После этого он убил Фороса.

Следующим осажденным городом была Антиохия, осада его продолжалась более года и была взята лишь благодаря опять же предательству начальника одной из крепостных башен, армянина-ренегата, состоявшего на службе у антиохийского эмира. Ночью армянин позволил крестоносцам беспрепятственно взобраться на башню и овладеть ею. Затем крестоносцы атаковали город, перебили мусульман и разграбили их дома.

Штурм Иерусалима продолжался всего полтора дня. С осадной башни фламандцам удалось перекинуть несколько балок на крепостную стену. Одновременно с другой стороны была пробита в стене брешь норманнами. Крестоносцы ворвались в Иерусалим и перебили всех, кого нашли в городе, мусульман, греков, иудеев. В мечети Омара, где спрятались мусульмане, пролитая кровь доходила до колен рыцаря, сидевшего на коне. Они ненадолго прервали резню, чтобы отправиться босиком на поклонение Гробу Господню, то есть к другой стороне двора, а затем снова принялись убивать. Королем Иерусалима единогласно был избран Готфрид Бульонский.

Первый крестовый поход продолжался три года. Результатом его было возникновение христианских государств-княжеств, в Эдессе, Антиохии, Триполи и в Иерусалиме. Однако положение их было непрочным. У христиан осталось слишком мало войска, чтобы удерживать завоеванные города. Требовалось подкрепление из Европы. Атабек Мосула Имад ад-Дин Зенги в скором времени завоевал Эдессу. Этот факт послужил толчком для возникновения второго крестового похода. Он состоялся в 1147 году. Крест приняли Людовик VII, король Франции и Конрад III, король Германии. Общее количество войска, собранного ими, доходило до ста пятидесяти тысяч рыцарей. Немцы двинулись через Дунайскую область и Фракию, разграбив по пути области и предместья Константинополя. Торопясь начать войну с неверными, они шли в Малую Азию кратчайшим путем, через Никею и Конию. Турецкие всадники постоянно нападали на них, совершая молниеносные вылазки. Тяжеловооруженные рыцари выбивались из сил, пытаясь преследовать их. Большая часть их была перебита или погибла от лишений в пути.

Французы обошли Малую Азию берегом моря. Через Смирну, Эфес и Лаодикею. Им пришлось переходить через горы, где они подвергались нападениям турок. Из двух армий в Палестину прибыло лишь несколько отрядов рыцарей. В Иерусалиме под влиянием короля они совершили поход против Дамаска, закончившийся полной неудачей и вскоре после этого вернулись в Европу.

Монах проспал весь следующий день и проснулся лишь к вечеру.

– Эй, на палубе, – хрипло сказал он, – скоро ли рассвет?

Егор, созерцавший сереющий берег, удивленно оглянулся.

– Однако, крепок твой сон монах, я уже не чаял тебя добудиться.

– Ну что ты, – откашлявшись, сказал Фома, – так, прикорнул малость, с устатку. Дорога долгая была. А что, скоро ли Дербент?

– Дербент ты уже проспал, друг мой.

– Как это проспал – не поверил Фома, – иди врать.

– Я так полагаю, что ночью ты бодрствовал. Но утром, когда я проснулся, ты так храпел, что матросы не слышали приказов капитана.

– Иди врать, – повторил Фома.

– И мы не сбились с курса лишь благодаря тому, что ветер сносил твой храп иногда в сторону.

– Насмешничать вздумал, – сердито сказал Фома. – Лучше скажи, какая следующая остановка.

– Следующая остановка – Баку, затем Энзели, конечная.

– Пить хочется, – пожаловался монах, – вина-то не осталось. Башка трещит.

– Ты меня спрашиваешь? – поинтересовался Егорка.

– Нет, просто вслух размышляю, – Фома пнул ногой пустой бочонок из-под вина.

Свободный от содержимого бочонок завертелся от удара.

– Ты хочешь еще вина? – удивился Егорка. – Я решил, что ты напился вина на всю оставшуюся жизнь. Ведь в этом сосуде было немало.

– Ты не ошибся. Но не один я пил, а с тобой.

– Что, долг платежом красен? – спросил Егорка. – Настало время мне тебя вином потчевать?

– А у тебя есть вино? – с надеждой спросил Фома.

– Нет, но я сейчас его раздобуду.

– Как это возможно здесь, посреди водной пустыни. Вот если бы к берегу пристали.

– Ты забыл, что мы на торговом корабле плывем, – улыбнулся Егор.

– Так корабль басурманский. Они же вина не пьют, – в отчаянии сказал монах.

Егорка, ни слова более не говоря, ушел и вскоре вернулся, неся объемный глиняный кувшин.

– Благодетель! – воскликнул Фома.

Он схватил кувшин, нежно погладил его бока и сломал печать, закупоривавшую горлышко.

– Командир продал вино с условием не пить на глазах у команды, – сказал Егорка.

– Уважим капитана, – отозвался Фома.

Он разлил вино по кружкам, прикрывая действие рукой.