Когда мы надеемся - Энн Петцольд

Чжэ Ён, не сводя глаз с дороги, выслушал поток моих вопросов. Потом несколько секунд помолчал, раздумывая над ответом.

– Я понимаю, что довольно внезапно обрушил это на тебя, – начал он. – Но, может, мы поговорим об этом завтра? Как думаешь?

Он казался не слишком довольным выбором слов, но поправляться не стал.

– Я не хочу ни тебе, ни себе портить вечер, а если мы продолжим разговор, думаю, этим все и кончится.

И как же справиться с обуревающими меня вопросами?

«Я взорвусь, если мне всю ночь придется в одиночестве вариться в этих мыслях», – подумала я. Но повторить такое вслух? Нет. Мне стало страшно, вдруг это и правда испортит нам обоим настроение, и я заставила себя промолчать. Вместо споров я просто откинулась поудобнее на спинку сиденья и уставилась в окно на проносящиеся мимо улицы и дома. Не полезть в гугл в поисках ответов на мучившие меня вопросы стоило больших усилий. Но всю дорогу домой внутри скреблась неуверенность, от которой я никак не могла избавиться.

– Пить хочешь? – спросил Чжэ Ён.

Я как раз вылезла из кроссовок, обула выданные мне тапочки и прошла дальше в квартиру.

– У тебя есть кока-кола? Ну или что-нибудь похожее.

В ответ он кивнул и полез в холодильник. А я тем временем решила умыться и сполоснуть руки в ванной. К моему возвращению в гостиную Чжэ Ён уже сидел на диване, на столике стояло два стакана с колой.

– Не расскажешь, почему тебя так волнует армия? – спросил он, развернувшись ко мне, когда я села рядом с ним.

Я нервно отпила несколько глотков колы перед тем, как отвечать.

– Сама не знаю. – Я вертела стакан, будто кола могла дать мне ответы на все мои вопросы. – Пока что я просто удивлена. Но отреагировала слишком остро, да?

– Конечно, нет. – Одну руку он закинул на спинку дивана, а другой поправил выбившуюся из моей прически прядку. – Если бы ты сообщила что-то такое без предупреждения, я бы тоже растерялся. Мы-то все здесь привыкли к тому, что рано или поздно обязаны отслужить, и я даже не подумал о том, как к тому можешь отнестись ты. Может, игнорировать эту тему – все же не лучшая идея. Тебе станет легче, если мы поговорим, и я постараюсь ответить на твои вопросы?

Я кивнула и взяла его за руку.

– О’кей. Вперед.

– Как долго длится служба? – первый вопрос, который пришел в голову.

– От восемнадцати до двадцати двух месяцев. Зависит от распределения: сухопутные, военно-морские или военно-воздушные силы.

Полтора года минимум… Я даже не могла решить, хорошо это или плохо.

– А как же ваша музыка? Да и все остальное…

Как же я?

– И парни, и я… В общем, мы уже не раз обсуждали с менеджерами, как это будет работать. Либо мы уйдем все вместе и останется только надеяться, что два года спустя кому-то еще будет нужна наша музыка. Либо разделимся и тогда несколько лет будем выступать в неполном составе. – Он дернул плечом. – Во время службы возможности для общения наверняка ограниченны. Конечно, в свободное время разрешается использовать телефон, и на выходных можно ездить домой, если не забросят куда подальше… Но это будет… непросто, – добавил он секунду спустя. – Для нас.

Ограниченны? И даже сильнее, чем сейчас? Добавить к этому разницу во времени, и как вообще нам остается поддерживать связь? Непохоже, что Чжэ Ён планирует идти на службу в ближайшее время, особенно учитывая то, в каком подвешенном состоянии сейчас находится группа. Как я ни старалась, избавиться от роя мыслей не получалось. Кажется, вселенная не планирует давать нам передышки. Но все же, встряхнув головой, я загнала все тревоги поглубже. Больше позитива. Нужно мыслить в положительном ключе, как бы трудно иногда это ни было.

– Неужели я, наконец, смогу написать тебе настоящее бумажное письмо? – Сейчас не помешает ослабить повисшее между нами напряжение.

Чжэ Ён ничего не ответил и внимательно посмотрел на меня:

– О чем ты на самом деле так переживаешь?

Улыбка исчезла с моего лица так же быстро, как и появилась. Первым порывом было отмолчаться, но чем дольше я смотрела Чжэ Ёну в глаза, тем больше таяла моя решительность. Я опустила взгляд на наши сцепленные руки. Длинные, тонкие пальцы, ладонь, которая рядом с моей кажется просто огромной. Когда он берет меня за руку, огрубевшие подушечки пальцев слегка царапают мою кожу. И с каждым новым разом это ощущение становится все более знакомым и родным. Мне хорошо рядом с ним, и причин этому все больше и больше. Благодаря ему я вылезла из своей крошечной скорлупы и решилась без страха выйти на свет. Но стоит мне подумать о том, чтобы отпустить его руку. Вернуться назад в Чикаго. Года на два потерять возможность даже просто нормально общаться… Каждая клетка меня отчаянно протестовала.

Мне хотелось рассказать Чжэ Ёну про свои чувства, но в то же время я даже рот открыть боялась. Почему это так сложно – показать свою уязвимость?

– Два года – это немало, – ответила, наконец, я. – За два года многое может измениться. Могут появиться новые законы, новые открытия… – Мгновение я колебалась. – Чувства могут измениться.

Мне было просто необходимо увидеть, какие эмоции отразились на лице Чжэ Ёна, но как же невыносимо трудно было заставить себя оторвать взгляд от наших переплетенных рук.

«Страх, – шепнул тонкий голосок у меня в голове. – Ты боишься разглядеть в его глазах то, что тебе совсем не понравится».

И правда. Я правда боялась. Сердце вдруг заколотилось так громко, что и Чжэ Ён, наверное, услышал. И то, что он продолжал молчать, ситуацию не улучшило. В тишине я медленно, очень медленно подняла глаза. Чжэ Ён смотрел так пристально, что у меня перехватило дыхание, он был полностью сосредоточен на мне и моих словах. А что, если он умеет читать мысли? Я даже не удивлюсь, он всегда так легко угадывает все, что ни придет мне на ум. Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Оба молчали. Потом он вдруг наклонился и прижался лбом к моему плечу. Я почти уткнулась носом ему в макушку, и его волосы при каждом вздохе слегка щекотали кожу.

У него вырвался тихий вздох:

– Выходит, ты не знаешь, насколько безнадежно я в тебя влюблен?

Все мои мысли испарились. Я едва ощутила, как у меня снова перехватило дыхание, потому что эти слова снова и снова отдавались у меня в голове. В новом витке молчания повисло напряжение. Надежды, страхи, ожидания. А мое сердце… Боже, оно ведь едва справилось с тем, чтобы вернуться к нормальному ритму.

Чжэ Ён медленно выпрямился. Ему будто вдруг тоже стало трудно смотреть мне в глаза. Его взгляд скользил по моему лицу, нигде не задерживаясь. Но, наконец, он не выдержал и издал нервный смешок.

– Ты такая тихая. Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь, пока мое сердце не решило окончательно замереть.