Среди осколков - Татьяна Александровна Лакизюк

по привычке направилась в зал и с удивлением узнала, что церемония пройдет на главной площади, куда уже начал стекаться народ.

– Ну вот, теперь растянут на полдня, – вздохнула она. – Я-то думала, всё по-быстрому раз-два. Это же какие надо иметь нервы! Лично мои уже на пределе!

– Да ты что! – воскликнула Сентария. – Это же традиция. К тому же поединков не было так давно. Люди хотят повеселиться.

– Драгомирцам только бы наряжаться! Кстати, нам с тобой надо переодеться. Я не знала, что опять будет праздник.

– Наших платьев вполне достаточно, – возразила Сентария, которая всем нарядам на свете предпочитала лабораторный халат.

– Ну уж нет! Праздник так праздник! – Луна так воодушевилась, что чуть не прыгала от восторга.

Они выгнали из комнаты ворчащего Фиччика и меланхоличного Серафима и нырнули в шкаф. Луна уже неплохо ориентировалась в этой сокровищнице, поэтому довольно быстро нашла лимонное платье для Сентарии и фисташковое для себя. Обе выглядели теперь как лесные нимфы. Они с удовольствием покрутились перед зеркалом, надевая амулеты и другие украшения. Туфельки на небольших каблучках завершили праздничный наряд.

Дверь скрипнула, и в комнату зашли Нефелина с Анитой. Обе на минуту замерли, пораженные красотой девушек. Анита чуть не прослезилась, видя, как повзрослела племянница, которую она, казалось бы, только вчера качала на руках.

Женщины принесли золотую пудру, которой осыпали волосы девушек, придав им яркий блеск. Часть пудры попала на лица, отчего символ Сентарии заиграл новыми красками, а у Луны появились искорки на ресницах.

– Теперь вы окончательно готовы, – удовлетворенно кивнула Нефелина.

Девушки, весело болтая, побежали на праздник. Возле дворца их уже ждали Эгирин с Аметрином. Оба выглядели так, что разговоры и смех тут же прекратились.

На Аметрине был мундир военного образца с золотыми пуговицами, парадный и сдержанный одновременно. Эгирин был одет в нечто подобное, только темно-зеленого цвета. Но дело было не в одежде. Высокие, подтянутые, широкоплечие, уверенные, они казались совсем взрослыми.

– Настоящие выпускники, – прошептала смущенная Сентария.

Эгирин с Аметрином тоже смотрели на подруг как громом пораженные. Оба даже забыли о волнении, снедавшем их перед церемонией.

– Позвольте сопровождать вас на праздник, – наконец выдохнул Аметрин, церемонно подставляя Сентарии локоть.

– Раз других вариантов нет, то так уж и быть, – к Сентарии наконец вернулась ее язвительность.

– Поспешим, – без улыбки сказал Эгирин. – Церемония вот-вот начнется.

И они заторопились на площадь. Там уже было полно народу. Возле сцены им пришлось разделиться. Девушки поднялись на трибуну, где сидели правители и старейшины, а юноши – на помост, построенный специально для претендентов.

Луна быстро огляделась. Рядом с Аметрином она увидела Кианита. Он тоже заметно волновался и держал за руку Виолану, дрожавшую как осиновый лист. Сильвина, стоявшая в первом ряду зрителей, метнула на подругу такой гневный взгляд, что та отдернула руку и еще больше побледнела.

Луна неодобрительно посмотрела на Сильвину, которая стояла с таким надменным видом, что вокруг нее в толпе даже образовалось пустое пространство.

Сильвина, поймав взгляд Луны, презрительно посмотрела на нее. Луна спокойно встретила ее враждебный взгляд. «Поединок» продолжался несколько минут, пока ведущий не объявил о начале церемонии. Сильвина вздрогнула и отвела глаза, но при этом громко фыркнула, показывая, что виной всему зычный голос ведущего, усиленный говорильной трубой.

Луна, пожав плечами, принялась разглядывать остальных зрителей. И тут же похолодела. В толпе мелькнула физиономия Карнеола. Бегающие крысиные глазки обшаривали помост. Тонкий нос удлинился, и нелепое утолщение на его кончике и впрямь придавало ему сходство с представителями мышиных. Отросшие сальные волосы свисали из-под форменной фуражки на плечи. В его манерах появилась еще большая угодливость. Он походил на суетливого прислужника, а не на бравого воина Гарнетуса. Пока Луна разглядывала его, Карнеол увидел поднявшегося на помост Аметрина и растворился в толпе, словно его и не было. Луна прошептала на ухо Сентарии:

– Карнеол здесь.

– Не может быть! – испугалась та. – Господин Гелиодор специально отправил их с Гиацинтом к порталу, чтобы избежать скандала на церемонии.

– Мне точно не показалось. Надо сказать Гелиодору. То, что Карнеол явился на площадь, – прямое нарушение приказа.

Огненный правитель сидел с другой стороны трибуны, поэтому Луна написала записку и передала отцу. Тот прочитал и нахмурился, вопросительно взглянув на дочь. Она выразительно кивнула. Александрит дописал что-то на той же бумажке и передал ее Гелиодору. Огненный правитель грозным взглядом обвел толпу. Но Карнеола уже и след простыл. Тогда Гелиодор подозвал молодого воина и тихо отдал какое-то распоряжение. Воин кивнул и спешно покинул площадь.

«Поехал проверять», – догадалась Луна и благодарно посмотрела на Гелиодора.

Тот подмигнул ей, но на лице его застыло обеспокоенное выражение. После эпизода с погребом главнокомандующий не знал, чего ожидать от собственного военного викариума.

Хотя все, кроме самого Аметрина, были предупреждены, Луна умирала от беспокойства. Она не знала, что еще сделать, чтобы предотвратить катастрофу, которую интуитивно чувствовала. По затылку разлился неприятный холодок, а живот словно завязался в узел. Луна сжала ледяную ладонь Сентарии, которая переживала не меньше, и попыталась сосредоточиться на церемонии.

На сцене уже танцевали дети, изображавшие разные стихии. Потом пришла очередь магических картин. Наконец номера закончились, и на сцене появилась шкатулка Эссантии.

Толпа всколыхнулась, зрители толкались, пытаясь занять места поудобнее. Воинам даже пришлось вмешаться, чтобы навести порядок.

Только рядом с Сильвиной так никто и не встал. Она не скрывала своей враждебности.

– Ты только посмотри на нее! Держится так, словно весь Драгомир принадлежит ей одной, – не выдержала Сентария. – Чего она вообще сюда пришла? Только портит настроение. И смотрит на Виолану как на предательницу.

– Да уж, бедняжка от переживаний стала совсем прозрачной.

Луна постаралась привлечь внимание Виоланы. Почувствовав ее взгляд, та робко подняла глаза. Луна тут же широко улыбнулась и приветливо помахала. Рука Виоланы взметнулась в ответном жесте, и робкая улыбка тронула уголки губ, но почти сразу пропала, наткнувшись на испепеляющий взгляд Сильвины. Виолана опустила руку и еще больше сникла.

– Повезло с подругой, ничего не скажешь, – печально заметила Сентария.

На сцене появился церемониймейстер, который взял шкатулку и осторожно опустил на стол перед правителями. Словно легкий ветерок пролетел над головами драгомирцев. Это шкатулка с тихим звоном открылась, и все увидели внутри сверкающий шар. Криолина осторожно вынула его, и шар тут же исчез, а в ее ладонях остался перстень с кианитом. Камень отбрасывал темно-синие искры.

– Кианит! – восторженно завопила толпа. – Он прошел! Ура!

Криолина бережно опустила кольцо на подлетевшую бархатную подушечку шустро взмахивающую крылышками. Кианит вытянул вперед дрожащую руку. Подушка подлетела к нему и перстень скользнул прямо на палец.

– Теперь