Среди осколков - Татьяна Александровна Лакизюк

маршрутом, не сбившись ни на сантиметр. Сильвина же сначала жаловалась на духоту, а потом была занята поиском укрытия. Она ужасно боялась, что Жадеида ее заметит. Так что всю работу выполнила Виолана. Зато потом, когда все закончилось, Сильвина рассказывала, что только благодаря ей Жадеида их не заметила. Виолана не одергивала подругу. Поэтому все были убеждены, что обе девушки заслужили награду. А вот Луна так не считала.

Чем ближе она знакомилась с Виоланой, тем больше понимала, что та совсем не похожа на свою подружку, хоть и подражает ей во всем. Поэтому теперь Луна искренне радовалась за Виолану.

– Спасибо, но я сейчас не об этом, – торопливо проговорила Виолана. – Надо срочно отыскать Сильвину.

– Ну уж нет. Не имею ни малейшего желания с ней общаться. Хватило мне ее на церемонии.

– О том и речь. Я хорошо ее знаю, но такого не видела никогда. Когда подушка с кольцом взорвалась, у Сильвины были такие глаза… что мне стало не по себе.

– Я не заметила ничего особенного. Она просто стояла и излучала вокруг себя недовольство и презрение.

– Нет, я уверена. В ее глазах была такая злоба… А когда кольцо исчезло, в них промелькнуло торжество.

– Ты хочешь сказать, что она причастна к случившемуся? Но не могла же она бросить огненный шар. Скорей тут отец Аметрина постарался, – выпалила Луна и прикусила язык.

Они договорились ни с кем не обсуждать проблемы Аметрина. О его неприятностях с отцом знали только Эгирин, Сентария и Кианит, да и то последний – случайно. В тот день в саду Манибиона по лицам друзей Кианит сразу понял – что-то случилось – и прямо спросил об этом. Аметрин все ему рассказал.

– Не могла, – ответила Виолана.

– Ну и не забивай себе голову, пойдем веселиться. Такая радость – вы участники поединков! А ты думаешь о недовольной физиономии Сильвины. Она просто завидует вам, вот и обрадовалась, решив, что Аметрин не пройдет. Обычное злорадство, не обращай внимания.

И Луна потащила Виолану к друзьям.

Гелиодор и Александрит прямо с церемонии направились к порталу, где должен был находиться военный викариум, которого оба подозревали в совершённом злодействе.

– Аметрина жаль, – злился огненный правитель. – Хорошо, что он крепкий парень. Не каждый бы такое выдержал. Ведь ему приходится идти против воли отца. Вообще-то мы не должны поощрять такое, но что же делать?

– Думаю, мы поступаем правильно. Нельзя лишать Аметрина шанса. Надеюсь, Гиацинт одумается. Ведь у него еще два сына подрастают.

Правители быстрее ветра домчались до портала. Спрыгнули с лошадей, бросили поводья остолбеневшим часовым и устремились к караульному домику. Часовые застыли, разинув рты. Нечасто к ним наведывались столь знатные персоны.

Распахнув дверь комнаты, Гелиодор от неожиданности замер на пороге, так что Александрит врезался в его широкую спину. Выглянув из-за плеча друга, Алекс и сам остолбенел. Они ожидали чего угодно, только не этого.

Гиацинт спокойно расхаживал по кабинету. На его лице не было ни намека на раздражение, гнев или беспокойство. Причесанный и безукоризненно одетый, он вел урок, объясняя веснушчатым лохматым новобранцам тактические приемы. Обернувшись на скрип двери, он недоуменно взглянул на правителей, а новобранцы вскочили, вытаращив глаза. Гелиодор нетерпеливо махнул рукой, и они сели. Викариум невозмутимо закончил фразу, подождал, пока ученики запишут ее, потом извинился и вышел из кабинета. Правители послушно направились следом за ним в соседнюю комнату, служившую буфетом для часовых. Там уже суетился Карнеол, ставя на стол пузатый чайник и вазочки с угощениями.

– Какая приятная неожиданность! Приветствую вас, уважаемые правители, – широко улыбаясь, начал Гиацинт. – Что-то случилось?

Гелиодор и Александрит переглянулись. Поведение Гиацинта настолько выбило их из колеи, что оба не сразу сообразили, как ответить. Наконец огненный правитель собрался с мыслями и сухо спросил:

– Сегодня на церемонии кое-что произошло, в связи с чем я хотел бы узнать, где ты был между одиннадцатью и двенадцатью часами.

– А что случилось? – удивился викариум. – Я отправил лучших воинов для обеспечения порядка. Неужели кто-то на радостях закатил собственный концерт?

– Я спросил не об этом.

– О, извините. Я в недоумении, что же могло произойти, поэтому не расслышал вопрос. Не могли бы вы повторить?

Обеспокоенность военного викариума выглядела совершенно искренней. Но Гелиодор и Александрит не могли избавиться от ощущения, что над ними издеваются. Еще и Карнеол подобострастно изогнулся, выражая озабоченность. Огненный правитель, с трудом сдерживаясь, сквозь зубы повторил:

– Где ты был сегодня между одиннадцатью и двенадцатью часами?

– Я? – на лице Гиацинта появилось снисходительное недоумение, словно викариум засомневался в умственном здоровье правителей.

– Хватит! – не выдержал Гелиодор. – Немедленно отвечай!

– Так точно, господин главнокомандующий! – Гиацинт вытянулся, щелкнул каблуками и отчеканил: – В это время я был на вверенном мне объекте под кодовым названием «Точка один», где проводил занятия с новобранцами.

Все это было сказано четко и без лишних эмоций, но Алекс с Гелиодором еще сильнее почувствовали, что над ними насмехаются.

– Кто может подтвердить? – бросил Гелиодор.

– Двадцать воинов, пятнадцать новобранцев, один заместитель викариума и один дворник, подметающий территорию.

– Исчерпывающий ответ, – протянул Гелиодор.

– Так точно! Исчерпывающий ответ, господин главнокомандующий!

Огненный правитель бросил на своего викариума недобрый взгляд и направился в соседний кабинет, где шли занятия. Он был в сложном положении. С одной стороны, требовалось подтвердить алиби своего подчиненного, с другой – не уронить авторитет викариума в глазах новобранцев.

– Как вы тут? – самым задушевным тоном, на который был способен, спросил Гелиодор у молодых парней, с любопытством уставившихся на эту живую легенду.

Все мальчишки в Гарнетусе мечтали быть похожими на него. Они даже не стриглись и специально начесывали себе ужасающие колтуны, чтобы добиться такой же удивительной прически, как у главнокомандующего. Кончалось это тем, что рассерженные матери насильно стригли вопящих отпрысков чуть ли не под ноль.

Конечно, кроме растрепанной шевелюры, у Гелиодора было много других достоинств. Мальчишки упорно тренировались и учились, чтобы стать такими же сильными и умными, как он.

А уж его излюбленные словечки вообще не сходили у них с уст. В Гарнетусе любой ребенок чаще говорил «ох, спички-свечки» и «угли мне в печенку», чем «мама» и «папа».

Так что теперь все новобранцы сидели разинув рты и горящими глазами разглядывали своего кумира. Их оттопыренные уши оттопырились еще больше, чтобы не пропустить ни единого словечка и потом рассказывать всем подряд.

– Хорошо! – ответил самый смелый из них и тут же загордился. Ничего себе, именно он первым заговорил с правителем.

– Как лекция? Интересная?

– Ага, – нестройно прозвучало в ответ.

– Все понятно?

– Ага.

– Переменки-то вам хоть делают?

– Не-а.

– Что,