Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года - Сергей Чупринин

Иосиф на этой редколлегии, наслушавшись того советского кошмара, в котором жили писатели «Юности», просто лишился сознания. говорил, что присутствовал на шабаше ведьм. А на самом деле это был максимально возможный тогда либерализм (А. Сергеев. Omnibus. С. 439).

…Евтушенко тогда пригласил меня в журнал «Юность» на банкет, который давал Гладилин в связи с публикацией там своей новой повести. Сидели там в основном сотрудники «Юности», довольно страшные существа. Гладилин встал и, обращаясь ко всем этим падлам и сволочам776, начал что-то плести: «Только благодаря вашей мудрости, вашему тонкому чутью и пониманию современной русской литературы» – и так далее. Я понимаю, что это этикет. Я понимаю, что все эти люди всего лишь исполняли свою работу, но объективно – это падлы, да? А Гладилин выдает им этот тост, этот шпиль минут на пятнадцать. И чего он только там не говорил! Меня от этого дела просто начало физически мутить. Тем не менее Гладилина-то я еще сдюжил, думал – ну, сейчас жрать начнем. Но не тут-то было! Встает Евтух и выдает спич на таком уровне холуйской элоквенции, что мне действительно стало сильно не по себе. С сердцем началась лажа. Тогда Ахматова еще была жива, я с ней общался и потому все время носил с собой валидол. Пришлось мне выйти в предбанничек, я сел на лавочку и начал этот валидол лизать. Потому что так этих падл в лицо за столом, уставленным жратвой, превозносить нельзя. Это было сильно выше определенной черты. Это была уже такая, как бы сказать, ионосфера безнравственности (С. Волков. Диалоги с Иосифом Бродским. С. 422–424).

В октябре 1965 года, после публикации в «Юности» моего романа «История одной компании», я устроил банкет для редакции в ресторане Дома кино. Приглашенные начинают собираться в зале, оживленный гул голосов… Вдруг возникает Евтушенко – тогдашний член редколлегии «Юности» – и трагическим шепотом (какой он великолепный актер!) мне сообщает: «Толя, я привел с собой Бродского. Его только что выпустили из ссылки. Он умирает с голоду. Разреши ему тут посидеть и поесть». Я сказал – ради бога, никаких проблем. «А Полевой не будет возражать?» – спросил Евтушенко. Я сказал, что на банкете я хозяин и мои гости – это мои гости. Я поздоровался с Бродским, посадил его рядом с Евтушенко, и дальше он как-то выпал из моего поля зрения. Ибо для гостей, надеюсь, банкет был праздником, а для меня – мероприятием: по традиции, я должен был произнести тост, развернутый и проникновенный, за каждого человека в редакции, начиная с главных – Полевого и Преображенского – и кончая секретаршей-машинисткой, чтоб никто не обиделся, – не меньше двадцати спичей.

Через много-много лет запоздалый отклик на этот банкет я услышал от Эллендеи Проффер, американской издательницы Бродского: «Бродский мне рассказывал, что однажды случайно оказался с тобой за одним столом и ты вел себя очень странно. Предлагал выпить то за Полевого, то за Преображенского…»

Что называется, поэтическое видение мира (А. Гладилин. Улица генералов. С. 167–168).

Комитет государственной безопасности докладывает, что в начале сентября 1965 г. г. Новосибирск посетил главный редактор журнала «Новый мир» Твардовский А. Т., где ему было организовано две встречи с читателями журнала в Доме офицеров и кинотеатре «Москва», на которых присутствовали в основном сотрудники Сибирского отделения АН СССР. «…Говоря о трудностях выпуска журнала», А. Т. «заявил, что редколлегии журнала нелегко, т. к. выход журнала иногда задерживается по не зависящим от них обстоятельствам». Отвечая на вопрос об отношении к публикациям Солженицына, А. Т. сказал: «Я открыл Солженицына, борца за правду, и не жалею о том, что печатал его произведения». А. Т. высказался, что критика «Нового мира» в «Известиях» была неверной… что в этом… выражается огульный подход к литературе». «В частной беседе» на просьбу дать оценку повести В. Семина «Семеро в одном доме» А. Т. заявил: «Моя оценка выражена в том, что эта повесть напечатана в моем журнале, в котором мы стремимся писать только правду, но это не всегда легко делать» (цит. по: А. Т. Твардовский в документах КГБ / Публикация В. Брайнина // Известия, 1995, 21 июня).

тираж был отпечатан, но в продажу не поступил – был целиком изъят из типографии и пущен под нож. Единственный экземпляр сохранился в КГБ и в 1971 был вручен Юлию Марковичу в качестве презента его гэбэшным куратором, подполковником Б. М. Когутом. Фрагменты повести были в конце 1980‐х опубликованы в «Юности».

«Жюрил» он довольно своеобразно, – вспоминает Александр Городницкий. – Так, выслушав одну из песен, он снял свою высокую маршальскую фуражку, утяжеленную золотым шитьем, вытер платком пот на лысом яйцеобразном черепе и негромко, как бы с некоторым удивлением, сказал в микрофон: «Хорошая песня – без похабщины». Песня немедленно заняла первое место (А. Городницкий. След в океане. С. 396).

В это время, – вспоминает Анатолий Гладилин, – репетировалась моя пьеса в Вахтанговском театре, а по «Истории одной компании» меня попросили срочно написать сценарий. Я написал сценарий для «Мосфильма», он был принят, и тут доклад первого секретаря ЦК ВЛКСМ товарища Павлова на съезде комсомола, где он говорит, что все у нас хорошо, но вот только воспитанию советской молодежи мешают происки американского империализма и книги Анатолия Гладилина. И несколько цитат из «Истории одной компании». Всё. Этого было достаточно, чтобы ни сценарий, ни пьеса не увидели света. «История одной компании» была напечатана отдельной книгой лишь через десять лет, а тогда – как современный писатель я перестал существовать. И мне рассказывали, что когда на читательских конференциях главного редактора «Юности» Бориса Николаевича Полевого спрашивали: а почему вы не печатаете Гладилина – Полевой разводил руками и говорил: «Ну что вы хотите, он рано начал, рано кончил. Он исписался, ничего не пишет». А у меня стол пух от новых вещей (Октябрь. 2007. № 6).