Дознание в Риге - Николай Свечин

Лыков вынул свой полицейский билет.

– Виноват! – стал во фрунт дежурный. – Я помощник пристава, подпоручик запаса армейской пехоты Кошко. Позвольте записать ваши показания.

Подпоручик запаса… Без году неделя в полиции, а такой обидчивый. Лыков хотел рассердиться на дежурного, но передумал. Старается, и глаза смышленые. Скучно ему тут ночью сидеть. Алексей надиктовал протокол, подписал его и уехал в гостиницу. Там явился в ресторан и сказал:

– Пива, светлого, много.

– Какого изволите? У нас его восемь сортов.

На чем уж я остановился перед отъездом, задумался сыщик. И вспомнил:

– Белое берлинское ильгецемского завода.

Утром Лыков обнаружил, что у него порвался сюртук под мышкой. Видимо, вчера он чересчур энергично махал кулаками. Пришлось обратиться к коридорному. Явилась горничная и быстро заштопала прореху. При этом еще строила глазки. Алексей заметил, что во «Франкфурте-на-Майне» женская прислуга вся состоит из настоящих красавиц. И они безбоязненно входят в номера к одиноким постояльцам, чтобы сменить белье. Надо будет учесть, подумал сыщик. И тут же вспомнил о Лизе Эглит. Как она вчера убивалась… Молодая еще, а в жизни не везет. Ну, отыщут они с Яшей убийцу, накажут его – и уедут. А Лиза? Останется здесь и будет тихо стареть? Жалко бабу. Вот только чем ей помочь, не ясно. Пока хоть денег можно подбросить, а после отъезда?

К двум часам надворный советник пришел на совещание к полицмейстеру. Собралось одиннадцать человек, одетых кто во что горазд. Восемь были в мундирах с шевронами приставов. Один – без шевронов, значит, помощник пристава. Еще один явился в партикулярном платье, а последний сидел в мундире околоточного надзирателя. В отпуска, что ли, начальство разъехалось?

Лыков спросил у Войтова, и тот пояснил. В одном участке пристава нет, его обязанности исправляет помощник. В другом нет даже помощника! И там командует один из околоточных. Тот же, который в штатском, – не имеющий чина господин Лозицкий. Он тоже исправляет должность пристава. Вроде бы служит без нареканий, но министерство с утверждением в должности тянет.

Нет хозяина в Риге, в очередной раз подумал надворный советник. И как тут жуликов ловить? В Петербурге всегда очередь на место пристава. Люди годами ждут. Здесь же юноша без чина заправляет участком…

Особняком сидела аристократия управления: секретарь Рожанский, начальник паспортно-адресной конторы Мартышевский и пристав сыскной части Кнаут.

Владимир Михайлович зачитал приказ по МВД и представил подчиненным столичного гостя. Затем с усмешкой сообщил:

– Господин надворный советник уже начал здесь демонстрацию атлетизма с целью защиты. Вчера вечером на Кальнецемской улице он в одиночку задержал троих налетчиков. Вот рапорт помощника пристава Кошко. Ребят изрядно побили. Не на того налетели…

Ему поддакнул пристав второго Петербургского участка Малаховский:

– Вот-вот! И у меня то же самое. Был грабитель Дюжий, а стал калека. Пришлось поместить его в больницу. После того, как он познакомился с приемами господина Лыкова.

Полицейские чиновники немного погалдели, но потом успокоились. Атлетизм так атлетизм. Полезная штука, кто же станет отрицать… Секретарь управления надворный советник Рожанский зачитал график по участкам. Местом занятий выбрали Полицейские казармы в Старом городе.

После совещания Войтов коротко приказал Кнауту держать Лыкова в курсе дела по убийству Язепа Титуса. Теперь тот лицо официальное, надо помочь.

Коллежский асессор молча кивнул и повел Алексея к себе. Там усадил напротив и сказал неприязненно:

– Что с того, что вы теперь официальное лицо? Это по приемам защиты разве. А убийства при чем?

– То есть распоряжение полицмейстера для вас пустой звук? – не сдержался Лыков и тут же пожалел об этом.

– Господин Войтов не полицмейстер, – ответил Кнаут. – А лишь исправляет должность. Он, конечно, вправе давать мне указания по службе. Но не такие, чтобы вводить в курс дознания постороннего.

Твердый орех оказался заведующий сыскной частью. Понимает, что хозяина в Риге нет. А чиновник Департамента полиции никакой угрозы ему не составит. Явится настоящий полицмейстер, да еще немец, и все наладится. Искать убийц жулика Титуса по-прежнему никто не будет.

Лыков вернулся в номера раздосадованный. Уже через полчаса к нему постучали – пришел Растегаев.

– Да ладно вам злиться, Алексей Николаич, – сказал он с порога. – Черт с ним, с Кнаутом. Он без году неделя в сыскной, сам еще дела не знает, только щеки надувает. Чем такой человек может вам помочь?

– Дать поручение надзирателю, отвечающему за Митавскую часть. Язепа убили там, и дознание ведет он. Кнаут мог бы приказать ему держать меня в курсе дела. И все! Большего от него не требуется. Но пристав не хочет даже этого.

– Ну, Митавской частью у нас занимается Мартин Жведрис. Я переговорю с ним секретно, и он расскажет, что знает.

Алексей слегка повеселел:

– Так я пошлю за пивом?

– Да, можно, – усмехнулся Растегаев. – И вообще, не нужен вам никакой Кнаут. Лучше побеседуйте с Вильбоа. Он много больше расскажет.

– Кто это?

– Виктор Александрович фон Вильбоа шесть лет заведовал сыскной частью. Ну и надоело ему это. Тяжелая служба, сами знаете. И в конце прошлого года, как освободилось место пристава второго участка Городской части, он перешел туда. Тихий участок, аристократический. Это вам не Московский форштадт. Отдыхает человек…

– Ясно, – кивнул надворный советник. – Шесть лет был главным сыщиком. А Кнаут лишь с декабря?

– С ноября. Полгода едва прошло.

– А какой характер у фона? Станет он мне помогать?

– Надо знать подход, – глубокомысленно ответил Растегаев.

– Сергей Петрович! Для этого у меня есть вы.

Алексей выложил на стол империал, и тот мгновенно исчез в ладони надзирателя.

– Фон Вильбоа действительно принадлежит к хорошему роду. Предок его перешел на службу к Петру Первому и сделал при нем знатную карьеру. Проще говоря, он был пират.

– Нужное дело, – одобрил Лыков.

– Закончил предок службу в чине вице-адмирала, – продолжил рассказ надзиратель. – Записки оставил – неужто не читали?

– Не довелось.

– А почитайте, – ухмыльнулся Растегаев. – Тогда вам проще простого будет умилостивить нашего пристава.

– Раз надо, почитаю.

– Особое внимание, Алексей Николаевич, уделите месту предка при Петре Великом. Это любимый конек Виктора Александровича.

– Близко стоял?

– Не то слово! Государь любил моряков. И Вильбоа стал его шафером, когда тот женился на Марте Скавронской.