Его единственная - Виктория Волкова

— Я не хочу, — мотнула головой Юля. — Саша, я могу вступить в наследство, а потом мы поделим так, как собирались. Заберешь себе и мою долю. Я даже могу уйти из компании…

— На кого я всю эту махину оформлю, ты подумала? Работай, раба Юлия, солнце еще высоко! — заржал Сашка, вставая. Она тоже попробовала подняться из-за стола, но муж не дал, обеими руками придавив спинку кресла. Наклонился над ней и, обдавая отвратительным запахом изо рта, прошептал. — Ты наша собственность, Юлечка. Отец без продыху гонял по кровати, а я заставлю пахать. Но если захочешь ласки, — толстая рука мужа прошлась по шее, придавила слегка, а потом поползла дальше. Юлька попыталась вывернуться, но оказалась пригвожденной к стулу. И когда Сашкины пальцы смяли округлое полушарие, замерла, справедливо понимая, что здесь, в чужом офисе, муж не принудит к интиму. — Захочешь ласки, приходи, — хохотнул он и серьезно заметил. — А станешь рыпаться, заберу у тебя сына. По документам он мой. Мне ресурса хватит, поверь…

— Ты не посмеешь, — охнула она. — Саша, пожалуйста, давай не будем портить друг другу жизнь! — взмолилась Юлька.

— Я предлагал тебе настоящий брак, малыш, — пробасил он ей в ухо и, больно сжав грудь, которую и не думал выпускать из пальцев, бросил с обидой. — Но ты не захотела. Я даже хотел пойти на твои условия, но ты что-то очень долго думала. Теперь, девочка, остановимся на папином варианте. Я в политике, ты в бизнесе. И пересекаемся только по острой необходимости. Никаких разводов и никаких мужиков, поняла? — повторил он. — Захочешь помять простыни с кем-нибудь, зови Будкина или любого из его парней. Ясно?

Юлька кивнула, пытаясь освободиться. Но тяжелая рука мужа легла ей на темечко и больно сжала волосы.

— Да, Сашенька, — рыкнул муж и потребовал. — Повтори! Тебе отец слишком много воли дал, Юля. Но я исправлю. И охранять тебя будут теперь денно и нощно, моя золотая курочка, — просипел он, чуть отстранившись и отпуская ее. — Никуда не убежишь.

[VV1]EBITDA (аббр. англ. Earnings before interest, taxes, depreciation and amortization) — аналитический показатель, равный объёму прибыли до вычета расходов по выплате процентов, налогов, износа и начисленной амортизации[1].

На встречу с Юлькой Крепс приехал загодя. Прошелся по улочкам Замоскворечья, искоса поглядывая на здание бывшего проектного института, за сущие гроши выкупленное когда-то Янычем-старшим на залоговом аукционе. Яркое мартовское солнышко уже растопило сосульки, и они рыдали навзрыд большими прозрачными слезками, стучали по крышам и подоконникам, словно барабанной дробью приветствуя весну.

Назначить встречу оказалось несложно. После сорока или больше пропущенных вызовов Юлька сняла трубку и очень быстро согласилась увидеться в ближайшее время.

«О чем говорить? — у самого себя поинтересовался Крепс. — О любви и дружбе… Это понятно. Вот только как начать разговор? — в который раз мысленно почесал он репу и, немного не доходя до здания Янычевской корпорации, остановился, пропуская к крыльцу черный Мерседес представительского класса. Ожидая, когда похожая на акулу машина проедет за поднимающийся шлагбаум, Блинников задумчиво поглядел на часы.

«Четырнадцать двадцать, — отметил он про себя, — есть еще сорок минут, чтобы придумать, с чего начать разговор. Извиниться для начала, потом пригласить куда-нибудь… Цветов купить, что ли? — мысленно вздохнул он и раздраженно глянул на машину, не думавшую уезжать.

— Дима, — из-за опускающегося темного стекла позвала его Юля. — Хорошо, что ты раньше пришел, — через силу улыбнулась она. — Заходи в здание.

Стоя на крыльце, Блинников наблюдал, как, припарковавшись, машина с хищным оскалом выпускает Юльку из своего чрева. В черном трикотажном платье, на высоких каблуках и в накинутой на плечи шубке она показалась ему девушкой с обложки. Волосы, собранные в строгий пучок, серая сумка известного бренда… Даже поворот головы в сторону стоявшего рядом охранника, поспешившего распахнуть перед ней дверь — все, буквально все говорило, что Дима Блинников ошибся адресом. Такую Юлию он не знал и немного даже опешил, когда она холодно бросила девице около стойки.

— Это со мной, Катя. Дай временный пропуск.

Блинников заметил, что у девчонки дрожали руки, когда она передавала ему маленькую белую карточку на синей ленте.

— Наденьте на шею, пожалуйста, — пробормотала тихо и, повернувшись к Юльке, спросила. — На кого пропуск оформить, Юлия Владимировна?

— Лихачев Дмитрий Сергеевич, — отрезала Юлька и преспокойно пошла к персональному лифту.

— Ты меня прям в академики записала, — усмехнулся Крепс, заходя за ней в кабину и все еще не понимая, что он тут делает.

«Спасать эту фифу не требуется. У нее полно личной охраны. Вон, через каждые полметра стоят. Жениться на такой? Явно нет смысла. Ни тепла, ни близости», — только и успел подумать он, когда Юлька улыбнулась смущенно и пожаловалась:

— Устала я что-то…

— Сложно быть стервой? — подначил он, наблюдая, как смягчается лицо и взгляд становится более человечным.

— А ты попробуй, — усмехнулась она и, как только двери открылись, ступила в огромный холл с панорамными окнами.

— Меню принеси, Лена, — велела, вновь превращаясь в снежную королеву. И войдя в кабинет, соединенный еще с несколькими комнатами, бросила шубу в первое попавшееся кресло.

— Устала, — снова повторила она и глянула настороженно. — Ты временем располагаешь, Дим? Хочу сначала пообедать…

— Да я и сам собирался пригласить тебя в ресторан. Даже наметил несколько.

— У нас хороший повар, — улыбнулась она. — Давай, ты выбери, что захочешь, а я пока документы подпишу. Поедим и поболтаем, — заметила легкомысленно и, выжидательно глянув на вошедшую секретаршу, велела. — Принеси папку, пожалуйста.

И как только та вышла, заметила тихо.

— Если мы с тобой сейчас отправимся в ресторан, Дим, то мне придется задержаться на работе. День расписан по минутам. А значит, я вечером не поиграю с Димулькой и сама не искупаю его. Зато здесь нам никто не помешает, — добавила беззаботно. А поймав его взгляд, посмотрела пристально и подмигнула, приложив палец к уху.

«Помещение прослушивается», — догадался Крепс и обескураженно уставился на любительницу конспирации.

«Ну, и как говорить? — насупился он, но тут же отбросил все сомнения. — Юлька не дура, раз ведет такую игру, да еще на ресепшене возвела его в ранг академика, то дело точно пахнет керосином. Листая меню, отпечатанное на дорогой бумаге, он исподволь наблюдал за женщиной, на которой собрался жениться.

«Не потянуть тебе такую, — внутренне опечалился Блинников. — Красивая и решительная. Да она тут генерал, а я так… погулять вышел», — печально подумал он, уткнувшись носом меню.