Жажда расплаты - Евгения Михайлова

— Да нет, конечно. Он же ничего не помнит. Только тени вокруг. С какой стати они будут искать, если жертва не требует.

— Это я понимаю. Но вы все теперь знакомы с частным детективом. Может, его подключить? Я бы не оставляла это без попыток узнать правду. И не голову Влада мне жалко, я просто боюсь за тебя. Если нападение связано с вашей историей, то продолжение может быть самым неожиданным.

— Вот и ты ждешь продолжения, — горестно произнесла Даша.

— Кто еще?

— Наш фотограф Виктор. Он сказал «всегда есть продолжение… А потом уже нет». Он, кстати, встретил жену Влада у кабинета Плотникова.

— Серьезно взялась за дело эта жена. Так что ты думаешь насчет частного детектива?

— Я бы, наверное, хотела знать правду. Но уверена, что Влад будет против. То есть это не такой случай, как с Галиной. Тут без него вмешиваться нельзя.

— Почему он будет против?

— Да побоится, что это на самом деле предупреждение и запугивания со стороны жены. Из-за того, что он такое допускает, и возник тот стыд, о котором он мне сказал. Я понимаю, о чем речь. Бояться собственной жены, которая может послать отморозков, чтобы избили, бросили лицом в асфальт… Для уверенного в себе мужчины — позор. Самое жестокое унижение.

— Боится или точно знает, что это она, — вот в чем вопрос, — заключила Тамара. — В конце концов, то, что Нестеров видел одни тени, сказал только он.

Так не бывает

Даше пришлось беспощадно заставлять себя начать беседу с Дмитриевым. Тут, в Москве, в кабинете Виноградовой, так близко к месту, где сидит Влад, все эти задушевные размышления о ценности природы, о нежности ко всему живому, о нравственных критериях отбора своего круга людей показались ей вдруг совсем потусторонними. Это, конечно, Дмитриев, широкой и чистой души человек. Но к ней, загнанной, перепуганной и несчастной, вечные прекрасные темы больше не имеют отношения. Да, нормальная Даша любила природу и обожала животных, умела ценить талант и доброту, искать их в людях. Но Даша опозоренная, презираемая, терзаемая несчастной любовью и отчаянной ненавистью к одному и тому же человеку, не имеет, наверное, права даже на самое невинное замечание, вопрос, вывод. Она даже предложила Ковальскому записать просто монолог Дмитриева.

— Да ты что! — возмутился он. — Леонид ни за что на такое не согласится. Он не нарцисс и не оратор-демагог. Для него важен именно разговор с достойным собеседником. С какой стати мы станем так его унижать. Соберись, будь добра, и стань таким собеседником. В противном случае ты провалила задание, и я пошлю кого-то другого.

Это подействовало. Даша встряхнулась, мысленно вернула себя в тот лес, дом, теплый хвойный воздух… И все стало вновь близким, все ложилось — мысль за мыслью, слово за словом, как возникший из пространства музыкальный аккомпанемент к чудесной прозе писателя.

Вокруг что-то происходило, люди о чем-то говорили, чему-то удивлялись, радовались, негодовали. Они шептались, лучше не думать, о чем. Даша решила от всего уйти и оставаться на воображаемой заснеженной поляне под защитой сосен так долго, как ей захочется.

В один из дней в их кабинет вошел довольно тучный мужчина с высокомерным, даже брезгливым выражением лица. Он свысока посмотрел на Дашу и спросил:

— Я ничего не перепутал? Виноградова здесь сидит?

— Да, — ответила Даша. — Она вышла по делам, сейчас вернется.

Она уже догадалась, что это и есть тот самый шанс Юли по имени Александр Родин. Тут вошла Юля и воскликнула:

— Саша! Ты уже приехал? Я в шоке. Ты, наверное, первый раз в жизни не только не опоздал, но явился на полчаса раньше.

— Да уж, прибыл, как видишь. Сподобился. Узнал наконец, что значит стремление увидеть любимую женщину. Преодолевал все препятствия на пути, как положено рыцарям. О поверженных врагах умолчу из скромности.

Юля довольно захохотала. Даша подумала, что такая натужная ирония, которая должна прикрывать якобы большое чувство, выглядит как не слишком удачная заготовка. Так бывает от заносчивости или, наоборот, от болезненной неуверенности в себе, что может сочетаться. Может, он и на самом деле влюблен в Юлю. И, похоже, этот визит в контору — что-то вроде объявления о том, что они пара. Так оно и оказалось. Юля сказала Даше, что они с Александром скоро вместе уедут, но сначала она завершит свои дела, а он будет ее сопровождать, чтобы не разлучаться. И она протащила его практически по всем кабинетам. Он везде натянуто шутил, она смеялась.

Даше было неловко за Юлю. Все это выглядело немного нелепо и даже жалко… Но, с другой стороны, все должны понять миг маленького женского тщеславия сильной и не слишком счастливой Юли, которая никогда не скрывала своих страданий и даже откровенно делилась ими в тесном коллективе, от которого никуда не денешься. Как сочинил Удод: «Юлия, ты выпь с тоскливыми глазами». Даже Удод. Вот сегодня Юля и старается выглядеть счастливой. Может, ей на самом деле хорошо, Даша просто перестала такое понимать. Но все же постаралась взглядом и улыбкой выразить Юле одобрение и поддержку. Даша даже попыталась что-то приятное сказать Александру на прощанье. Но он странно смотрит — мимо нее, как будто в стену. А это, вероятнее всего, говорит о том, что Юля ему все рассказала о своей подчиненной. Да и пусть. Невозможно постоянно существовать с мыслью о том, что о тебе все сплетничают.

Заглянул к ним Влад, кивнул Александру как знакомому, спросил у Даши, что с материалом. Смотрел на нее больными глазами. Выглядел ужасно, даже рубашка несвежая, та же, что и накануне.

Виноградова гордо удалилась со своим кавалером, Даша бросилась в беседу с Дмитриевым, как в очищающий источник целебной воды. Через несколько часов решила зайти к Владу — сообщить, что закончила материал, завтра отвезет на подпись и потом сдаст. Никакой необходимости сообщать ему это сейчас не было, конечно. Просто Даша почувствовала, что нужно совершить какое-то человеческое, мирное, доброе движение ему навстречу.

Но кабинет Нестерова был уже заперт. Секретарша сказала, что он уехал с двумя приятелями. Будет только завтра. Сердце Даши вздрогнуло. Такой отъезд значит только одно: Влад будет пить с этими приятелями. И чего ждать завтра — неизвестно.

Она притащилась в свою чужую квартиру уставшая и замерзшая. Сразу налила горячую ванну и какое-то время бездумно оттаивала в ней. Когда вытиралась, услышала звонок в дверь. Сначала решила не открывать: наверняка это к владельцам квартиры. Никто, кроме