Как научить лошадь летать? Тайная история творчества, изобретений и открытий - Кевин Эштон

Один из первых монахов дзен-буддизма в США Ньоген Сензаки объяснил сознание начинающего короткой историей (называемой коан)203:

Однажды университетский профессор спросил японского учителя дзен по имени Нан-ин, что такое дзен.

Нан-ин подал гостю чай. Налил полную чашку, но не оста­новился.

Профессор наблюдал за тем, как чашка переполняется, и, не в силах больше молчать, воскликнул: «Чай переливается. В чашке больше нет места!»

Нан-ин ответил: «Подобно этой чашке, ваш разум переполнен предубеждениями и домыслами. Как я могу объяснить дзен, пока вы сперва не опорожнили вашу чашку?»

Американский писатель Дэвид Уоллес выразил ту же мысль шуткой204:

Две молодые рыбки встречают более взрослую, которая плывет в противоположном направлении. Она кивает им и говорит: «Доброе утро, ребята. Как вода?» Молодые плывут какое-то время дальше, а потом одна рыбка смотрит на другую и спрашивает: «Что такое вода?»

Созидание — это внимание. Оно заключается в том, чтобы замечать новые задачи, улавливать неочевидное, находить слепые зоны невнимания. Если, возвращаясь к своему открытию, вы почувствуете, что оно все это время было у вас прямо перед носом, то, скорее всего, так и было. Ответом на вопрос «почему это не пришло мне в голову?» будет «сознание начинающего».

Или, как написано в книге Сузуки «Сознание Дзен, сознание начинающего», «настоящий секрет мастерства состоит в том, чтобы всегда оставаться новичком».

Чтобы увидеть неожиданное, откажитесь от каких-либо ожиданий.

5

Структура

Пока Сюнрю Сузуки проповедовал восточную философию в Сокодзи, Томас Кун преподавал западную философию по другую сторону залива Сан-Франциско, в Беркли. В то время Кун старался справиться с крупным разочарованием в своей жизни205. Несмотря на 16 лет в Гарварде, три ученые степени в области физики и членство в прес­тижном университетском Обществе стипендиатов, ему отказали в статусе пожизненного профессора. Он отправился в Калифорнию, чтобы начать карьеру заново.

Проблема Куна состояла в том, что он передумал. Он специализировался в области физики, но во время работы над докторской диссертацией заинтересовался философией, которую принялся увлеченно изучать, хотя у него и отсутствовал всякий опыт в этой дисциплине. Также он преподавал студентам курс истории науки. Он был не просто ученым, философом или историком, а некой комбинацией всех трех областей знания. В Гарварде не вполне представляли, что с ним делать, и, как он вскоре понял, похожая ситуация сложилась в Калифорнийском университете, куда его взяли сначала в качестве профессора философии, а затем и истории. Очевидно, что ученым он больше не был. Остальное же шло как в тумане.

Изменения в жизненном пути Куна206 начались с прочтения трактата Аристотеля «Физика». Согласно общепринятому мнению207, этот труд стал основой для развития физики как дисциплины, но Кун был с этим не согласен. К примеру, Аристотель писал:

Все перемещающееся движется или само собой, или другим. Ясно, что во всех [вещах], которые движутся сами собой, движимое и движущее находятся вместе; ведь им самим присуще непосредственно движущее, следовательно, в промежутке [между движимым и движущим] нет ничего. А в том, что приводится в движение другим, дело должно обстоять четверояким образом, так как существуют четыре вида пере­мещения, вызванного другим: притягивание, толкание, несение, вращение. К ним сводятся все движения в отношении места[32], 208.

Это не неточная ньютоновская физика или недоработанная ньютоновская физика; это в принципе не ньютоновская физика. Чем больше Кун читал о древней науке, тем глубже осознавал, что она никак не связана с дальнейшим развитием научного направления. Наука — это не непрерывный процесс, а нечто иное209.

Так, Кун задался вопросом: как следует относиться к этим древним теориям? Можно ли считать, что они были ненаучны, а людей, которые ими оперировали, нельзя называть учеными? Перестала ли ньютоновская физика быть наукой, если ее заменила физика Эйнштейна? Как бы иначе в науке одни теории сменялись другими, если бы ученые не отталкивались от теорий прошлого?

К 1962 году, после 15 лет изысканий, Кун нашел ответ, который сформулировал в монографии «Структура научных революций»[33]. Он предложил концепцию, согласно которой научный прогресс двигался посредством череды революций, а в их ходе, в свою очередь, полностью менялась система мышления. Кун назвал эту систему «парадигма». Она стабильна какое-то время, и ученые пытаются доказать то, что эта парадигма в себя включает, но в конце концов появляются исключения. Сначала такие исключения расцениваются как вопросы без ответов, но когда число ответов растет, а вопросы оказываются достаточно важными, наступает кризис парадигмы. Кризис продолжается до тех пор, пока не появляется новая парадигма. Затем цикл начинается заново. Согласно представлениям Куна, каждая новая парадигма совсем не улучшенная версия предшественницы. Наоборот, она полностью отрицает прежнюю. Именно поэтому невозможно понять ученых вроде Аристотеля в контексте современного сознания: они работали в рамках парадигм, которые уже свергнуты научными революциями.

Несмотря на непростую тему, книга Куна210 была продана тиражом больше миллиона экземпляров и до сих пор остается одной из самых цитируемых в мире. Американский популяризатор науки Джеймс Глик называл ее «самым влиятельным философским трудом второй половины ХХ века»211.

Парадигмы представляют собой разновидность избирательного внимания. В результате куновских «научных революций» происходят изменения в видении ученых. По словам самого Куна, «в ходе революций ученые обнаруживают новые и разные вещи, когда смот­рят, используя знакомые инструменты, в местах, уже известных212. То, что до революции в научном мире считалось уткой, после нее становилось кроликом».

«Открытие» Робином Уорреном бактерии H. pylori, случившееся после выхода в свет книги Куна, может служить самым явным примером, как ученые видят то, что ожидают, а не то, что действительно происходит. После Уоррена исследователи вновь посмотрели на знакомые изображения и поразились тому, что не замечали этого раньше. Собственная компетентность — система убеждений, опыта и предположений, которые Кун называет парадигмой, — ослепила их.

6

Разница между взором и разумом

Смотреть — не значит видеть. Знание также влияет на то, что мы видим, как и наблюдение влияет на то, что мы знаем. Не в метафорическом или метафизическом смысле, а во вполне буквальном. Люди, говорившие по телефону, не заметили клоуна на одноколесном велосипеде. Радиологи не увидели гориллу. Целые поколения ученых не разглядели бактерию H. pylori. Это произошло не потому, что разум обманывает нас, а потому, что разум и есть обман. Способность видеть и верить развилась в человеке, потому что понимание устройства мира помогло виду выжить и размножиться. Позже появились сознание и креативность, мы захотели испытать больше ощущений, но как только этих ощущений стало хватать для выживания и размножения — успокоились. Может, нам и хочется верить, что мы живем в устойчивом и объективном мире и наши чувства и разум полностью и безошибочно воспринимают его, а то, что мы воспринимаем, — реально, и, может, нам нужно верить в это, чтобы сохранить рассудок и чувствовать себя в безопасности ради продолжения своего существования. Но это совсем не так. Если мы хотим достаточно разобраться в мире, чтобы начать его менять, нужно понять, что наши ощущения не сообщают полной картины этого мира. Во время своего выступления в Институте биологических исследований Солка в 2006 году американский астрофизик Нил Тайсон сказал213: