Нам с тобой нельзя - Юлианна Орлова

—Никит, это ведь…слишком, — отрываюсь, внимательно всматриваясь в мужчину.

—Для меня это не составило труда, дом твой. Ну, по крайней мере, тут нет никого, кто мог бы нам помешать, — шепчет на ухо, обхватывая меня двумя руками.

Пока я не думаю о падениях, потому что нахожусь на вершине, плескаюсь в эйфории, мой взлет сейчас такой яркий, что я зажмуриваюсь, плача от радости.

Но за каждым взлетом необратимо следует падение.

НИКИТА

Вокруг меня неимоверная красота, все сделано именно так, как нравится моей девочке, я слишком хорошо помню ее восторг относительно кукольного домика, точной копии того, что Арслан построил ей на дереве. Не прекращался он вплоть до пятнадцати лет, но я решил, что мой подарок будет получше. Планировал подарить на восемнадцать, но гребанные проблемы в нашем деле не дали тогда завершить к сроку, а дарить неготовое не хотелось. Для нее хотелось самого лучшего, вот я это лучшее и создал. Лучше поздно, чем никогда.

Я ничерта не умею сдерживать свои эмоции, более того, я даже не пытаюсь, оно мне нахрен не сдалось по одной простой причине — поздно пытаться стать нормальным, если тебе уже шандарахнул сорокет, и в висок постоянно долбит какая-то нездоровая херь. Но пугать Свету не хочется, не для такого мудазвона, как я, она создана. Ой не для такого, но самое гадкое, что я не отдам ее никому, теперь уже точно, хоть ты разорвись на части.

—Еще раз увижу тебя рядом с ней, раскатаю на асфальте, — прошипел, хватая мудака за грудки.

—Макар, верно? Я не знал, что у тебя есть свои виды на нее, нужно четче ориентиры обозначить. А то так выходит, что только ты о них и в курсе был. Не делается так, мужик, — не сопротивлялся, лишь улыбался. И бесит меня его улыбочка правильного образца для подражания. Но прав. Во всем.

Кирилл все-таки нормальный мужик, это я понимал и понимаю, но меня все равно накрывает.

Сжимаю внезапно заснувшую на диване Свету в объятиях и перевариваю сегодняшний день. Ничего классного в том, что я сорвался, однозначно, нет, но, впрочем, я бы и не сорвался, если бы на месте Светы была любая другая. Я бы даже не сказал ничего, было бы так все равно, учитывая, что я даже практически не помнил имен всех тех, с кем спал.

Поправка, я даже с ними не спал, так, натягивал, а затем уходил. Даже с Наташкой по молодости не спал, нет, я стремился домой, чтобы не дать отцу снова вызверится на Надю. Хотя, однозначно, причина была не только в том, что я хотел защитить ее, причина была и в том, что я до жути брезглив, не поморщившись не мог вытерпеть даже обычных касаний, не говоря уже о том, чтобы было нечто большее.

За что однажды Наташа не выдержала, да любая бы на ее месте не выдержала. Это сейчас она пыталась просто быть рядом, соглашаясь на любые условности, а раньше ведь пыталась мозг полоскать.

—Поцелуй меня, — шептала, прижимаясь ко мне всем телом.

А я смотрел на нее и видел совсем не то, что хотелось бы. Другого человека и другую реальность.

—Не кроши мне мозг, — отмахнулся неглядя, мечтая поскорее остаться в тишине.

—Это ты только ее бы целовал, да? Чертов извращенец! Да она твоя сестра, убогий! — замахнулась, но ударить так и не смогла. Перехватил ладошку и прошипел:

—Закрой свой поганый рот!

Наташу это взбесило, да и я хорош, не умел сглаживать углы.

Сейчас я уже осознаю, что это была не такая любовь, скорее больная, и даже рядом не стояла с тем, что я чувствую сейчас к Свете. А раньше ведь только-только научился сублимировать в боксерском клубе лишь бы не думать, не мечтать, Надя улетела учиться, и у меня не было больше триггеров, кроме одного, регулярной взбучки отца и его острого желания сделать меня таким же, как и он, по образу и подобию.

А чтобы все было максимально гладко, грозил мне Надей, грозился, что отдаст своему другу-ублюдку, который спал и видел иметь молодую жену. Предыдущая ведь стала на целых пару лет старше. Вот я и выгрызал свободу ей, а на конкретные угрозы мне, что он все якобы выложит в полиции, было плевать. Посадили бы и посадили. Это дело такое, я ни на секунду не пожалел, что угрохал ублюдка, попытавшегося навредить Наде. Так поступил бы снова и снова, хотя именно с этого момента моя жизнь пошла не в то русло, а понятия «хорошо» и «плохо» навсегда выветрились из лексикона и из жизни заодно.

Когда ты на дне, то нет смысла пытаться высматривать свет, едва проскальзывающий через темную пучину. Ты думай, как бы оттолкнуться от этого дна, и как бы кислорода хватило для такого маневра. А мечтать да думать о великом будешь потом, или не будешь, да потому что там уже другие проблемы. Вот я так и жил. Видя в каждом угрозу. Да что там, и сейчас так.

В каждом вижу угрозу, в каждом, сука, человеке рассматриваю того, кто может причинить вред или отобрать у меня ее. Врагов до пизды, мало ли кому я еще мог дорогу перейти. Однодневок не жалко, но  она мое все.

Может и брежу. 

Еще бы не бредил, получив однажды письмо, которое точно намекало на все исходы в моей жизни.

«Ты уже выбрал место на кладбище для всех, кто тебе важен?».

После письма счастья мы с моими людьми сработали на «ура», охрана практически умножилась на пять. А вскоре, подключив всех кого можно, шайку-лейку Евстахова накрыли одним хлопком, кроме него самого. Эту суку не нашли, но упорно ищем. Всплывали данные, что он умер, многие говорили о неизлечимом заболевании. Но я придерживаюсь политики «нет тела — нет дела», и пока я не увижу собственными глазами, никому не поверю.

Аж передернуло от одного воспоминания о Евстахове, да, падаль точно не подохла, а залегла на дно, и пока я его не найду, мне жизни спокойной точно не будет. Дважды он пытался меня убрать, и все мимо, потому что я, сука, живучая.

Это мои личные терки, которые во многом случились, опять же, из-за того, что человек самое жестокое животное на планете. Да и потому что, живя по правилам, ты так или иначе начнешь сталкиваться с теми, кто на эти правила клал большой и толстый. Когда ко мне пришли с одним желанием — подсадить Темного, я сразу послал. По факту, они хотели единоличную власть, но заручиться поддержкой большинства не получилось никак, вот и пошли в ва-банк ко мной, думая, что я, как и многие другие до меня, захотел бы больше денег, больше власти.

Но все это далеко не обо мне, а с теми умниками…да что и говорить. Ничему жизнь людей не учит. Столько примеров тех, кто думал укорениться на месте Рашидова, взять хоть и Макарского. Чем он кончил? А политик. Не какой-то беглый зек, получивший толику власти, а человек, сосредоточивший в руках нехилую сеть бизнеса, рынков сбыта и прочего.

Евстахов же тупой как пробка и работал топорно, только разве что с заказухой на меня ему помогли, ведь такую работу провести с машиной, да так, чтобы она была у всех на виду, дорогого стоит. Вот и покупай потом модные электротачки с управлением «по воздуху». Взломать как два пальца об асфальт. Это меня тоже многому научило. Теперь был исключительно немецкий автопром и бензин.