Тигры в красном - Лайза Клаусманн

— Ну, она взбудораженная. Завтра у вас поединок. Большой матч.

— Угу. — Дейзи закусила нижнюю губу.

— Ой, да не волнуйся. Ты ее обязательно побьешь, — уверенно заявил Тайлер.

— Угу, — повторила Дейзи. Она не хотела сейчас думать о теннисе, яростном солнце и земляном корте.

— Пошли посмотрим, может, удастся стянуть немного шампанского, — предложил Тайлер, еще раз посмотрев на бар.

— Мама Дейзи… — начала Анита.

— Нет, все нормально, — поспешно сказала Дейзи. — Но я не знаю, как мы сможем это сделать. Сомневаюсь, что бармен нальет нам.

— Ну и ладно, — ответил Тайлер. — Даже если ничего не выйдет, хоть повеселимся.

Когда они пересекали лужайку, оркестр заиграл «Бедную богатую девочку».[25]

Ты зачарована, девочка, лучше берегись.

— Дейзи… Эй, Дейзи.

Дейзи узнала голос, и позвоночник у нее одеревенел. К ней направлялась Пичес, разряженная в бледно-розовое платье из сетчатой ткани, в цвет розе в ее волосах.

— Хрю-хрю, — прошептала Дейзи Аните.

— Она похожа на гигантский пузырек пепто-бисмола,[26]— хмыкнула Анита. — Привет, Пичес.

Пичес посмотрела на Аниту, ее глаза слегка округлились при виде черного платья, перевела взгляд на Дейзи и снисходительно улыбнулась. Затем повернулась и притворилась удивленной, словно только сейчас заметала рядом с ними Тайлера.

— Кого я вижу. Тайлер Пирс?

— Привет, Пичес, — сказал Тайлер. — Мне нравится твоя роза.

Пичес коснулась прически:

— Мама выращивает их. Розовое парфе. «Парфе» пo-французски значит «совершенство». Прошлым летом она с ними победила на конкурсе. — И улыбнулась Тайлеру, показав зубы; Дейзи подумала, что в лунном свете они еще больше похожи на лошадиные. — Так куда же вы, малыши, направляетесь?

— Если мы посвятим тебя в наш секрет, ты должна поклясться, что никому нас не выдашь.

— Обожаю секреты! Неужели ты этого не знаешь, Тайлер Пирс?

— Отлично, — засмеялся Тайлер. — Мы хотим стянуть шампанское из-под носа у бармена. Хочешь присоединиться?

— Показывай дорогу, — велела Пичес, подхватывая Тайлера под руку.

Дейзи с радостью выдрала бы розу из ее волос и растоптала. Она посмотрела на Аниту.

— Не переживай из-за этой курицы. Завтра отыграешься, — сказала Анита. — Я могу поколдовать со струнами на ее ракетке, если хочешь.

— Забудь, — ответила Дейзи. Она погладила жемчужную брошку. — Пойдем.

Они последовали за Тайлером и Пичес к бару.

Тайлер обернулся к Дейзи:

— Похоже, бутылки под надежной охраной.

— Пустяки, — заявила Пичес. — Папа позволяет мне выпить бокал шампанского на вечеринках. Я попрошу.

Они наблюдали, как Пичес уверенно подходит и заговаривает с барменом и тот послушно принимается наполнять два бокала. Вот о чем говорила мать, поняла Дейзи. Это и есть нечто. Ей захотелось плакать. У нее этого нет и никогда не будет. Никто ее не полюбит, не поцелует, не говоря уж о том, чтобы угостить шампанским. Она проклята.

Пичес вернулась с двумя бокалами и протянула один Тайлеру:

— Вот, держи.

— Эх, Пичес, — сказал он. — Ты что, не могла взять четыре?

Она беспомощно посмотрела на него.

— Ну да ладно. Девочки, я с вами поделюсь. Но давайте-ка отойдем туда, где нас не увидят родители.

— Можем пойти к старому леднику за домом, — предложила Дейзи.

— Отлично, — одобрил Тайлер.

— Отлично, — повторила Дейзи, взяла Тайлера за руку и мило улыбнулась Пичес.

Они расположились на задней лужайке и принялись рыться в футлярах музыкантов, брошенных на траве. Анита пыталась дуть в запасной мундштук, который нашла в футляре от трубы, а Дейзи сделала первый глоток из бокала Тайлера. Она воображала, что почувствует его сладкое дыхание, сохранившееся в бокале, откуда он отпил. Но шампанское оказалось горьким и обожгло небо. Она провела рукой по теплой траве. Хотелось сбросить туфли, как это сделала мать, когда лежала на этом самом месте днем, но почему-то ей показалось, что это все равно что раздеться догола.

Пичес цедила шампанское мелкими глоточками, держа бокал за ножку и оттопырив розовый мизинец.

Анита вернула блестящий мундштук на место и легла на спину, забросила руки за голову.

— «Как сладостно звучат слова влюбленных в ночной тиши, лелея нежно слух, как музыка!»[27]— сказала она небу.

Дейзи улыбнулась Тайлеру и протянула ему бокал.

— Черт, шампанское — это здорово, — сказал Тайлер, допивая остатки.

На миг Дейзи стало неловко за него, за эти слова о шампанском, за то, как шумно он пьет, — все это показалось ей фальшивым. Дейзи принялась подпевать музыке, чтобы прогнать это чувство.

— Так что, Тайлер, — спросила Пичес, жеманно склонив голову, — ты с кем-нибудь гуляешь всерьез?

Тайлер засмеялся:

— Я о таком не болтаю.

— Да ладно тебе, — протянула Пичес.

— Боже, Пичес, ты знаешь, как смутить парня, — сказал он, хлопая себя по лбу в притворном смущении.

Дейзи снова любила его.

— Ну хорошо, — сказала Пичес. — А как насчет танцев? Ты танцуешь или это тоже секрет?

— Скажу, что предпочел бы выпить еще бокал шампанского.

— Что ж, полагаю, это можно устроить. — Пичес поднялась и протянула руку Тайлеру: — Идем.

Тайлер посмотрел на Дейзи и, пожав плечами, взял Пичес за руку.

— Кажется, мы сможем добыть еще шампанского.

Дейзи не знала, что ответить, но от легкости, с какой он согласился, в груди у нее закололо.

— Ненавижу ее, — с чувством сказала она, как только парочка скрылась из виду. — Не думаю, что когда-нибудь буду ненавидеть кого-нибудь сильнее.

Над ними плыла мелодия «Милой Джорджии Браун».[28]

— Она зануда, — отозвалась Анита. — Но только представь себе, как хорошо тебе станет завтра, когда ты побьешь ее. Думай об этом.