Человек в поисках себя. Очерки антропологических и этических учений. Том 1. Античность и Средневековье - Ирина Эдуардовна Соколовская

– это вечная и бесконечная субстанция, связанная с реальным телом, существующим в реальном мире, не умирающая со смертью тела, дабы иметь возможность пожинать плоды совершенных им в этой жизни деяний. Сознание – это не сущность души, но лишь ее побочное качество, возникающее при наличии некоторых условий. Во сне без сновидений и в состоянии освобождения душа не обладает сознанием, потому что отсутствуют необходимые для его существования условия, как, например, связь органа чувств с объектом. Душ имеется столько же, сколько индивидов. Души подвержены зависимости и могут достигать освобождения. Почва, на которой строят свои рассуждения философы мимансы при решении этих вопросов, примерно та же, что и у других школ, и поэтому повторять это здесь нет необходимости.

Главная цель совершения жертвоприношения, говорится в знаменитой «Мимансаке», не в богослужении; оно предназначается не для того чтобы умилостивить богов, а равным образом и не для очищения души или морального совершенства. Ритуал должен выполняться именно потому, что это предписывается нам ведами. Здесь благодаря ритуализму этика мимансы достигает своего кульминационного пункта – концепции долга ради самого долга.

Кант, так же как и мимансисты, считает, что действие должно быть совершено не потому, что оно принесет выгоду исполнителю, а потому, что мы должны его выполнить. Подобно мимансистам. Кант был убежден, что, хотя долженствующие действия выполняются не в силу каких-либо практических побуждений, тем не менее вселенная устроена так, что лицо, исполняющее свой долг, не остается, в конечном счете, без вознаграждения. Различие состоит в том, что, в то время как мимансисты опираются при этом на безличный моральный закон вселенной (карму), Кант постулирует бога. Мимансисты источником морали видят безличный ведийский авторитет, категорически предписывающий выполнение долга.

Согласно учению ранней мимансы, наивысшим благом, по-видимому, должно быть достижение райского, то есть ничем не омраченного, блаженства, которое и является целью выполнения ритуалов.

Один за другим философы мимансы постепенно приходили к согласию с другими индийскими мыслителями и стали рассматривать освобождение от телесной зависимости как наивысшее благо. Они признали, что совершение хороших или дурных деяний, если оно продиктовано желанием обладать объектами, вызывает повторное рождение.

Когда человек начинает понимать, что все мирские удовольствия сопряжены со страданиями, тогда возникает отвращение к мирской жизни, делаются попытки контролировать страсти, отказа от запрещенных действий, а также от тех действий, результатом которых могут быть наслаждения в будущем. Таким образом устраняется возможность будущего рождения и зависимость от окружающего. Благодаря бескорыстному исполнению долга и познанию самого себя, кармы, накопленные в прошлом, также постепенно уничтожаются. В результате такой жизни личность, освобожденная от всех уз кармы, никогда не родится вновь – она освобождайся Так как зависимость означает привязанность души к миру через тело, включая чувства, моторные органы и манас, то освобождение является полной ликвидацией такой зависимости, тем прекращения повторного рождения.

Мы уже видели, что, согласно мимансе, сознание и другие состояния ума не присущи душе. Они возникают только тогда, когда душа через свое тело и органы определенным образом связана с объектами. Освобожденная душа, будучи отделена от тела и тем самым от всех ею органов, в том числе от манаса, не может обладать сознанием, а равным образом не может и испытывать блаженства. Поэтому освобождение желательно не как состояние блаженства, но как полное прекращение мучительных переживаний. Это – состояние, при котором душа пребывает в своей собственной внутренней природе, вне удовольствий и боли. Душа в своем внутреннем состоянии может быть определена только как субстанция, обладающая существованием и потенцией сознания, но не обладающая действующим сознанием.

НЕОРТОДОКСАЛЬНЫЕ ШКОЛЫ

§ 12. Джайнизм

Джайнизм возник в VI в. до н. э. как идеология второй высшей касты индийского общества – кшатриев, боровшихся за власть с брахманами.

По некоторым источникам, основателем этого течения является легендарный кшатрий Джина (с санскрита – Победитель). Однако, другие полагают, что джина – это собирательный образ: часто это наименование присваивается двадцати четырем учителям, потому что они победили все страсти (рага и двеша) и достигли освобождения.

Джайнисты считают, что их религия была передана им двадцатью четырьмя учителями (тиртханкарами) из далекой древности. Первым из этих учителей был Ришабхадева, а последним – Вардхамана, которого называли также Махавира («великий герой») (599–527 гг. до н. э.). Иногда его и именуют Джиной, хотя другие источники утверждают, что Джина и Махавира – два разных лица, и что Вартхамана был двадцать четвертым последователем Джины. Предшественником Вардхаманы был Паршванатха, живший в IX в. до н. э. Остальные двадцать два учителя жили в доисторические времена.

Джайнизм – религия без бога. Наряду с ортодоксальными философскими системами джайнизм признает вечную душу (дживу), сансару, реинкарнацию и карму, однако ее воздействие на дживу несколько отличается от ортодоксального. Процесс материализации души джайнисты видят в том, что светлая, всеведущая и блаженная душа постепенно замутняется тонкой материей – кармой, которая «прилипает» к дживе и отягощает ее. Это происходит в результате деятельности души, и чем грубее и безнравственнее деятельность, тем устойчивее и тяжелее карма, прилипающая к душе. Накопленная карма влечет за собой возникновение новой кармы, тем самым душа, отягощенная материей, втягивается в круговорот сансары.

Джайнисты чтут основателей религии джайнизма (тиртханкаров), которых считают освобожденными душами, пребывавшими когда-то в зависимом состоянии, но затем благодаря собственным усилиям ставшими свободными, совершенными, всеведущими, всемогущими и всеблаженными. Джайнисты уверены в том, что каждая душа (джива), находящаяся сейчас в состоянии зависимости, сможет, следуя примеру джин, добиться совершенного знания, силы и счастья. В этой вере – немалая доля оптимизма, который вселяет в каждого истинного джайниста чувство абсолютной уверенности в своих силах. Возможность постижения абсолютного совершенства собственными силами для последователя джайнизма является не просто умозрением, но желанием следовать примеру святых, достигших полного освобождения.

Джайнисты утверждают, что если всякая вещь существует только один момент, то и душа тоже должна быть преходящей, а в таком случае нельзя было бы объяснить явления памяти, сознания, непосредственного ощущения самого себя и т. д. Далее: если душа непостоянна, то достижение освобождения теряет всякий смысл. Следовательно, моральная жизнь была бы в таком случае невозможна, так как личность, будучи преходящей, не станет стремиться к достижению той или иной цели. Деятельность личности скажется лишь впоследствии, когда ее плодами должны будут воспользоваться те, которые будут жить после нее. По этой причине невозможен какой-либо моральный закон – результаты собственных поступков личности были бы для нее потеряны (крита-пранаша), а на ней сказывались бы результаты деятельности других людей (акрита-абхьюпагама).

Джайны считают возможным прекращение возрождений и освобождение души путем индивидуального самоусовершенствования. Они убеждены, что право на спасение определяют только личные качества и усилия людей, а вовсе не их происхождение или божественное вмешательство. Основным