Времена года - Мила Лейт

Марта перешла Новый мост, минуя многовековую твердыню Лувра, этот оплот французской монархии, подняла глаза к колокольне церкви Сен-Жермен Л’Оксеруа. Звон именно этих колоколов возвестил о начале страшной резни в ночь Святого Варфоломея пять столетий назад. Марта, разумеется, читала в детстве и «Королеву Марго», и другие книги, описывающие ужасы тех событий, – и, как и в случае с собором Нотр-Дам, воспринимала бывшую королевскую церковь не красивым готическим зданием, а свидетелем кровавых сцен, вписанных в историю и города, и страны, и мира.

Бесцельно блуждая по улицам и переулкам, Марта вышла к незнакомому перекрёстку и остановилась. Куда повернуть? Собственно, это не имело значения – она ведь всё равно никуда не шла. За спиной у неё находилось крохотное кафе, каких в Париже – бесчисленное множество. Зайти и выпить чашку кофе за стойкой? Или же продолжить прогулку? В эту минуту дверь кафе открылась, выпуская мужчину с сигаретой в руке, – в Париже как раз ввели запрет на курение в общественных местах, воспринятый напропалую дымящим местным населением едва ли не как национальная трагедия. Сделав пару затяжек, он посмотрел на Марту, оценил её несколько растерянный вид и, в первую очередь, красоту и, очевидно сделав из своих наблюдений неправильный вывод, спросил по-английски:

– Вы заблудились? Могу я чем-то помочь вам?

Марта обернулась. Её собеседником был приятный мужчина лет сорока с небольшим. Непременный у французов шарф, тёмное пальто; за стёклами очков без оправы – внимательный и дружелюбный взгляд.

– О, нет… Точнее, да, – от неожиданности Марта и сама ответила по-английски. – Видите ли, я просто не пойму, куда ведёт эта улица, но – нет, я не заблудилась. – Она улыбнулась ему в ответ. – Я просто гуляю.

– Впервые в Париже?

– Эм-м… Не совсем…

Внезапно она решила не рассеивать его заблуждения. Пусть она будет туристкой.

Мужчина докурил свою сигарету и, приглашающим жестом открывая дверь, из которой он вышел пару минут назад, сказал:

– Может быть, вы согласитесь зайти на бокал вина? – было видно, что слова он подбирает с трудом, – разговор на английском явно был для него непростой задачей.

Первой реакцией Марты было отказаться – это, просто-напросто, не входило в её планы. С другой стороны, она уже привыкла, что в Париже мужчина может запросто пригласить понравившуюся женщину на чашку кофе или бокал вина в кафе – и это никого ни к чему не обязывает.

«В конце концов, – подумала она, – это лучше, чем одиноко бродить по улицам в унынии».

– Что ж, спасибо, – она снова улыбнулась и добавила уже на французском языке: – Вообще-то, я немного говорю по-французски.

Мужчина рассмеялся, попутно изобразив комическое облегчение:

– Это невероятно упрощает мою задачу; признаться, я очень боялся, что не смогу нормально вести разговор. Ну что ж – прошу!

Он пропустил Марту вперёд, и они прошли к стойке крохотного бара, где хозяина дожидался начатый бокал. В маленьком кафе – всего на несколько столиков – было полно народу, и они сразу же затерялись среди посетителей. Лучшего уединения, чем в толпе людей, где каждый занят собой и своим делом, сложно и придумать. Жан – так звали нового знакомого Марты – говорил о разных пустяках, попутно задавая вопросы, – обычная светская беседа с элементами флирта. Но Марта получала удовольствие от всего происходящего: и от хорошего сухого вина, которое она не спеша отпивала маленькими глотками, и от уютного помещения и, разумеется, от нескрываемой симпатии в глазах собеседника. Ей нравилась его манера говорить, импонировал его тонкий юмор. «А что если это не просто встреча?» – мелькнуло в голове. Тут мужчина скользнул взглядом по наручным часам; лёгкая тень сожаления промелькнула на его лице:

– Знаете, сейчас мне уже пора идти домой – я обещал сводить сына в кино. – Жан продолжал держать в руках бумажник, который он достал, чтобы расплатиться за их вино. – Но завтра вечером я бы мог снова встретиться с вами – показать Париж, я знаю очень неплохие ресторанчики, которые не показывают туристам. – Он достал визитку: – Здесь мой мобильный. Хотя, пожалуй, будет удобнее, если я сам тебе позвоню, – ты мне скажешь свой номер?

– А жена не обидится, что ты проведёшь вечер с другой женщиной? – Она заметила, как легко они перешли на «ты» и это её даже позабавило.

– Чего ради? – слегка пожал он плечами. – Почему бы не проводить какое-то время с другими женщинами?.. Она, если хочет, может делать то же самое – главное, чтобы об этом никто не знал. Мы женаты уже пятнадцать лет, всё прекрасно, но это не значит, что мы не должны замечать никого вокруг, а?.. – Он продолжал всё так же дружелюбно улыбаться.

«А хороший левак укрепляет брак…» – подумала Марта. Разочарование уже разбило всю прелесть этой случайной встречи. Хотя, если подумать, чего она ждала? В этом возрасте у всех уже семьи – не школьники же они, встретившиеся на вечеринке и тут же решившие, что у них случилась любовь на всю жизнь. Или её покоробило, с какой лёгкостью Жан воспринимал связи вне брака? Она ощутила, как ей уже отведено определённое место в жизни этого человека, удобное ему – а её мнением на этот счёт даже не поинтересовались.

– Завтра я не могу, – произнесла она, будто извиняясь. – Я здесь с мужем и – сам понимаешь… – Марта изобразила сожаление, сопроводив свои слова милой заговорщицкой гримасой.

– Жаль, – Жан был искренне огорчён. – Ты очень красивая женщина. В самом деле… Что ж – рад был познакомиться.

Допивая в одиночестве свой бокал, Марта думала о том, что никаких судьбоносных встреч не бывает никогда. Одна в её жизни уже случилась и – хорошо это или плохо – но её лимит на этом исчерпан. Всё запрограммировано так, чтобы, раз встав на какие-то рельсы, катиться по ним до конца – каким бы однообразным или тяжёлым ни был этот путь.

Марта уже не просто освоилась в Париже – она чувствовала себя здесь совсем как дома. Исчезли неуверенность новобранца, страх новичка оказаться в неловкой ситуации. Город, любовному изучению которого она посвящала каждую свободную минуту, не остался равнодушен к её настойчивому вниманию. Сейчас у них уже были свои секреты, маленькие тайны, которые возможны только в очень близких отношениях и без которых, с другой стороны, отношения близкими и не бывают.

Особенно ей полюбился Монмартр. Этот холм, всегда бывший в той или иной мере обособленным от Парижа как такового, непостижимым образом притягивал молодую женщину. Почему-то ей казалось, что именно его бегущие вверх и вниз улочки сохраняют в себе дух того самого, настоящего Парижа.

Несколько недель спустя после своего переезда, – тогда она ещё не работала и могла наслаждаться массой свободного времени, – она без цели бродила по его закоулкам, разглядывая то причудливые железные ограды, то замысловатый узор из крыш, неожиданно открывающийся с очередного возвышения. Она думала о том, сколько лет назад чьи-то руки заботливо вымостили булыжную мостовую, по которой ступало и ещё ступит столько подошв.