Прикосновение - Анита Шрив

Они оба пытались набросать словесный портрет Элен, укравшей у них Джули. Ни один из них не попал в точку. Сидни слишком бегло видела оригинал, и поэтому воображение рисовало ей атлетически сложенную женщину с гладкими черными волосами. Джефф представлял себе мечту всех мужчин — лесбиянку с ярко накрашенными губами и белокурыми локонами. Он продолжал настаивать на этом образе, даже когда Сидни выложила ему скудные улики, говорящие об обратном.

Джефф оставался в отеле, пока Сидни на такси ездила по названному Джули адресу. Квартира Элен Лапье находилась на пятом этаже дома без лифта в старой части города. Элен, встретившая Сидни у двери, не была ни крашеной, ни темноволосой. Перед Сидни предстала довольно миниатюрная женщина со светло-каштановыми волосами и ярко выраженными европейскими чертами лица (водолазный костюм удлинял тело, вода делала волосы темнее). Джули соскочила со своего табурета в углу и неистово сжала Сидни в объятиях. Сидни подумала, что это неистовство, скорее всего, говорит о радости обретенной свободы.

Элен, уважая чувства гостьи, не дотрагивалась до Джули во время визита. Никаких ласк, никаких демонстративных жестов собственника. Однако она позволяла Джули, которую переполняли чувства, время от времени себя обнять, пока она подавала чай, приготовленный в по-спартански обставленной кухне. В этом же стиле была выдержана вся ее небольшая квартирка, вплоть до ванной комнаты, хорошо экипированной пушистыми полотенцами, умывальником на мраморном пьедестале, дозатором из резного стекла, полным на удивление эффективного крема для рук.

* * *

Самым удивительным в этой довольно скромной квартире были огромные окна, выходящие на улицу. Они располагались над темной деревянной обшивкой стен, и в каждом было по шестнадцать витражных стекол. Иногда, при определенном освещении (Сидни впоследствии часто навещала Элен и Джули), казалось, что они перенеслись в Голландию семнадцатого века и что, повернув голову, Сидни может увидеть Джули с ее лицом фламандской красавицы в слоистом одеянии и с пяльцами в руках.

— Прости, Сидни. Мне так жаль. Я должна была тебе сказать. Я просто думала… — искренне каялась Джули, заикаясь и путаясь в извинениях.

— Ничего, — ответила Сидни. — Я понимаю. Честное слово. Просто то, как ты это сделала, очень напугало твоих родителей. Всех нас.

— Но вы бы меня не отпустили! — Джули умело оборонялась.

Сидни вызвала из отеля Джеффа. Когда он появился в квартире Элен, у Сидни промелькнула мысль, что она находится на свидании вчетвером.

Сидни держалась с Элен холодно, но вежливо, стремясь избежать неоправданного обострения отношений. Джефф, однако, был резок. Он потребовал, чтобы Элен объяснила ему, каким образом она убедила Джули оставить семью и сбежать из дому. Только в ходе длительных переговоров за чаем с великолепной выпечкой на фоне французского акцента Элен и вермеровских окон, придающих ситуации иностранное звучание, Джефф позволил убедить себя, что на самом деле именно Джули умоляла Элен взять ее в Монреаль.

С этими новостями он позвонил домой. Хотя трудно было ожидать, что мистера Эдвардса подобная сводка обрадует (в конце концов, он очень скучал по своей красавице-дочери и без нее ему было одиноко, не говоря уже о том, что Джули бросила школу), стороны пришли к компромиссу.

На следующие выходные Джули вместе с Элен, Джеффом и Сидни должна была вернуться в дом на пляже. Цель поездки — установление цивилизованных отношений.

Джули выслали по почте паспорт, чтобы она могла законным образом пересечь границу. (Сидни узнала, что без паспорта можно въехать в Канаду, но нельзя вернуться в Штаты.) Джефф и Сидни провели эту неделю (неделю отпуска Джеффа) не в доме на пляже, где все находились в подвешенном состоянии и царил хаос, а в Монреале, в маленьком гостиничном номере с двумя невообразимо узкими железными кроватями.

Вернувшись в отель после первого визита к Джули, Сидни заметила, что у Джеффа дрожат руки.

— Ты думаешь, они уже стали любовниками? — спросил он, входя в лифт отеля, построенного в начале двадцатого века.

— Думаю, да, — нервно ответила Сидни. При каждой остановке лифт слегка оседал, а Сидни не любила лифты — они напоминали ей о том, что шкивы могут выйти из строя, а тросы оборваться.

— Просто я… Это кажется так…

— Я понимаю, — ответила она.

Джефф прислонился к обитому кожей подлокотнику на стене маленькой кабины. Он выглядел измученным.

— Как ты думаешь, она счастлива? — спросил он.

— Очень.

— Ей всего восемнадцать.

— И я рада за нее, — добавила Сидни.

— Ты не думаешь, что Элен ее просто использует?

— Использует для чего?

— Для секса. Как человека, которого она может контролировать.

Сидни задумалась.

— И то, и другое может быть правдой. Секс очевиден. Джули красива. И доверчива. Но я не уверена, что контролировать Джули так легко, как это может показаться. Мне это не удалось. Я проводила с ней дни напролет и не знала, что она встречается с Элен.

— Мне следует волноваться? — спросил Джефф.

— Нам следует волноваться, но не чрезмерно, — ответила Сидни, включая и себя. — А также присматривать за ними. Мне удалось добиться от Элен обещания сообщить нам, если они соберутся в путешествие. Я не хочу, чтобы твоему отцу пришлось еще раз пройти через все это.

— А ты когда-либо… — начал Джефф, по всей видимости, обдумывая, как бы ему сформулировать деликатный вопрос, — ты не замечала ничего такого, что позволило бы предположить, что Джули лесбиянка?

— Для меня это явилось такой же неожиданностью, как и для тебя.

— Я только хотел спросить, она когда-нибудь…

— …заигрывала со мной? Нет.

Лифт дернулся и остановился.

— Как ты думаешь, сколько Элен лет? — спросил Джефф.

— Ей двадцать пять. Я спросила.

Двери раздвинулись, и Сидни шагнула в темноту коридора старого отеля. Джефф провел ее через лабиринт оклеенных обоями коридоров в их комнату. Он отпер дверь и отошел в сторону, пропуская Сидни вперед. Горничная уже задернула шторы.

— Ты голодна? — спросил Джефф. — Хочешь есть? Мне следовало спросить тебя раньше.

— Я просто хочу прилечь, — ответила Сидни. Она сбросила босоножки и с облегчением легла на узкую постель. Джефф тоже снял туфли.

Сидни наблюдала за тем, как Джефф расстегивает три верхние пуговицы рубашки. Этот жест доставил ей удовольствие. На мгновение Джефф замер, погрузившись в свои мысли. Она знала, что он все еще беспокоится о Джули, прокручивает в голове различные сценарии, пробует испытанные варианты, строит гипотезы, сопоставляет данные. Когда он, наконец, обернулся к Сидни, она уже освободила для него место рядом с собой. Меньше фута в ширину.