Ветры земные. Книга 1. Сын заката - Оксана Демченко

Изабелла остановилась, огляделась, убеждаясь в том, что слуги достаточно далеко.

– Я недавно навещала его, к тому же мы переписываемся, о чем вы не можете не знать. Конечно, вам известно и то, что я спрятала старика в замке вашего племянника, не надо закатывать глаза, вам не идет. Он пугает меня, и все же я готова поверить ему, что бы ни твердил патор. Эта гнилая кровь копится и нет от неё спасения. Племянница, прижитая от ничтожного синьора, от безродного червя и даже не дона! Она здорова, как лошадь, недуг так долго обходил её стороной, впору усомниться в людях…

– Увы мне, я совершенно запутался в ваших рассуждениях, – признал король.

– Моя тетушка была безумна, к тому же бесплодна, – глядя мужу в глаза, едва слышно, но твердо, вымолвила Изабелла. – Нерео изучил древо рода и указал тех, кто по его представлению мог быть причиной. Ни разу не ошибся, уж я-то знаю своих предков и знаю то, что не принято рассказывать о них. Меня беспокоит рассудительность наших с вами детей. Особенно – девочек. Когда вы вернулись с севера и рассказали о странных словах нэрриха Эо… Вы сочли их интригой и попыткой ложного предостережения в отношении единства Эндэры и вашего положения соправителя. Я поняла слова иначе и была напугана. Теперь вы знаете, чем именно. Извольте выбирать улицы в ночном городе, учитывая мои страхи. Собирайте цветы, пожалуйста. Девица Далио, юная вдова Йола… Но не шлюха Инесс, чьи предки родственны островным герцогам, а мозги подобны их любимому пудингу.

Королева резко схлопнула веер, одним жестом сбросив раздражение. Мило улыбнулась и снова оперлась на руку мужа, продолжая спуск по лестнице. В молчании она подошла вплотную к месту шуточного боя, бросила к ногам нэрриха цветок, сорванный у подножья лестницы, и свела ладони, намекая на хлопок.

– Дон Кортэ, вы ослепительны, – ласково сообщила Изабелла. – Полагаю, корона в полнейшей безопасности с момента вашего появления в столице. Это та самая эспада?

Рыжеволосый и простоватый по лицу и манерам нэрриха подкрутил ус, хмыкнул, гордясь собой. Отвесил поклон и, по мере сил соблюдая этикет, отсалютовал оружием. Затем он протянул клинок королеве на раскрытых ладонях. Изабелла уверенно сомкнула пальцы на рукояти, и, опираясь на руку мужа, проделала два круговых движения клинком, уверенно свистнувшим, вспоровшим воздух.

– Тот самый, – заинтересованно кивнула королева, перехватив оружие и рассматривая гарду. – Заметно тяжелее модных ныне, клинок годен рубить, длина не особенно велика, на рукояти гравировка «N», вставки – полированный миранский сердолик. Мой дед оставил описание клинка, указав на спорность его отнесения к рапирам, даже и ранним, и сходство с эстоком… Дон Кортэ, я желала бы услышать в подробностях о славном поединке, позволившем вам обрести столь интересный трофей. На закате, малый мраморный зал. Вас проводят.

– Счастлив служить моей королеве, – взбодрился Кортэ, получив клинок и убирая в ножны.

– О службе тоже поговорим, – улыбнулась Изабелла, отворачиваясь и направляясь к лестнице.

Бертран прикрыл глаза, прогоняя раздражение. Порой трудно быть соправителем и мужем столь умной и интересной женщины, к тому же не позволяющей себе даже обычную ревность. Зачем ей так открываться? Решение Изабеллы куда больнее и умнее: выставить мужа мальчишкой – неумным, недальновидным и все еще не усвоившим тонкости династических сплетений этой половины большой Эндэры, единой с недавних пор.

Увы, на сей раз его отодвинули, и возражать нет сил, – признал король, делая знак подать коня и сбегая по лестнице. Судьбу де Торра, нет сомнений, Изабелла уже определила, совершенно без обсуждений с мужем. Сам он узнает решение не ранее, чем иные жители столицы. Конечно, если не вмешается хотя бы в роли зрителя, заранее заняв лучшее место: можно ведь поехать на тракт и увидеть карету. Сделать свои наблюдения относительно числа стражей, гербов сопровождающих донов и их настроения, а значит, косвенно, планов де Торра.

– Найдите Эспаду, – приказал король, направляясь в свои покои.

Переодевание не отняло много времени, он спешил, да и вещи для нынешнего и прочих подобных дел просты, хранятся наготове. Очередной камзол без украшений, добротный, но неброский. Рапира подстать, шляпа… Семейные хроники утверждают: дон Филипп, тот самый, славно погулявший в городе и даже оставивший по себе память – название площади – любил переодевания и нарывался на приключения в глухих и темных улочках. Словно намеренно встревал в неприятности, раззадорив себя вином. Времена были неспокойные, побережье только-только отбили у еретиков… Впрочем, тогда их еще не звали еретиками, всего лишь иноверцами. Сами южане, стоит добавить, были виноваты в своем поражении, полагал Бертран: допустили раздробление страны на мелкие наделы и начали междоусобные войны, как тут не вмешаться и не расширить владения, соединив борьбу за веру с интересом к лучшим землям?

Дон Филипп славно воевал, но остался ни с чем. Атэрру взяли под свою руку более дальновидные и ловкие семьи. Точно так и северные земли: несколько раньше их хапнули предки де Торра, умудрившиеся объявить себя королями и выстроить выгодные альянсы, исключающие прямое военное противостояние с соседями-Траста…

Так и привыкли жить, а вернее выживать, потомки тех де Торра. Они ловко лавируют, то кланяясь северным соседям, то заигрывая с островами, то отсылая нежнейшие письма Изабелле Атеррийской и заверяя её в полном своем уважении, а заодно отказываясь от иных договоренностей. Де Торра сейчас в очередной раз склоняют на свою сторону Башню и взывают к мудрости и – уже негласно – амбициям родичей, королей иных земель, ближних и дальних. Близко сошлись с правителем островной страны, по королевской традиции именуя его братом.

В итоге отношение правителей Атэрры к землям Тагезы окончательно обрело нынешнюю определенность. Если Бертран намерено не замечал северян, мечтая присоединить последний уцелевший на юге полуострова эмират, а затем и побережье за проливом, то Изабелла упрямо стремилась прихватить под руку владения де Торра, северные порты полуострова, лучшие хлебные поля и милые её сердцу яблоневые сады, а еще породистых коней, крупные верфи, рудники…

Хмурясь и обдумывая возможные планы жены, Бертран спустился во двор. Эспада – точнее, дон Эппе, если кто-то еще помнил его настоящее имя – ждал, придерживая повод королевского коня. Как всегда, королевский пес явился при оружии и в сопровождении трех таких же нищих и лихих уроженцев Барсы, преданных своему господину и никому более.

– Дворец у берега посетил, – отчитался Эспада. – Колодец вычищен, я сам проверил.

– Увы, уже несколько дней в том нет пользы, – огорчился Бертран. – По крайней мере, на ближайшее время. Едем на север, до развилки.

– Приказать вино и…

– Мы будем там отдыхать и дышать ветром с моря, если таковой долетит сюда, одолев полсотни лиг… Хотя чего только не случается, – скривился король. – До заката дельце, без вина.

– Однако, – весело прищурился Эспада, придержав стремя для короля.

Он мигом вскочил в седло и первым поехал вперед, поглядывая по сторонам и не убирая руку с бедра. Сколько ножей при себе имел дон и где именно их прятал, король не пытался понять. Но знал точно: разве что нэрриха опередит Эспаду, беззаботно болтающего и чуть покачивающегося в седле.